Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим

— Ты сделал что? — воскликнули одновременно жрец и кардинал.

— Изгнал его, — поправился йерро. — Но собираться ему долго. Так что можно сказать, что для нынешнего поколения людей он мертв. Буду считать, что я убил эту тварь. Давно хотел.

— Ты мог нам сказать о своих планах, мы могли помочь, — заметил Эртаи.

— Мне теперь не нужна ваша помощь. Это вы нуждаетесь в моей. Хотя не совсем так, кардинал должен мне Солнечных Бинтов, — последовал тяжелый вздох. — Теперь они достоверно знают, что я в городе. И их там уже десятки тысяч. Скоро, совсем скоро они полезут. Наазга нет, и наслать мор на город некому, им придется штурмовать. На их счастье, я разбил остатки болверка, и сейчас они создают врата для прохода своих армий. Через пять-семь дней сам Криз-Агол явится и возглавит штурм. Будет смотреть вон с того холма и командовать войсками. Он так всегда делает.

При этих словах присутствующие вздрогнули и побледнели.

— А еще я вижу, как сочится Родник. Это почти началось. Их будет много. Безумно много. Неисчислимые легионы. Они не станут копать траншеи и понемногу подводить осадные машины, не будут днями и ночами осыпать ваши стены камнями из катапульт и мангонелей, прячась за щитами из жердяка. Не станут рыть туннелей. Они бросят все, что у них есть, на приступ. Завалят ров не фашинами, а трупами гончих и по ним же подведут гелеполи с ведьмами вместо лучников. И Стрелы Мертвых полетят уже не в меня, а в защитников города.

— Ты, — вскипел Грюон.

— Прекрати, кардинал, — осадил его Эртаи. — Он все сделал верно. С гнусом Наазга мы бы все равно не справились, это надо признать, а то, что рано или поздно нас снова атакуют, мы и без того знали.

— Я теряю много крови, — напомнил Кйорт.

— Удивляюсь, как ты вообще жив, — кардинал склонился над ходящим и заплел золотыми нитями.

Они, как шелковые девичьи ленты в воде, закружились вокруг йерро.

— Скажи лишь, кто сдвинул Нейтраль?

— Я.

— Ты?!

— Да.

— Но как?

— Ловушка. Обычная ловушка ходящих — кишки наружу. И не надо разбивать ладони в аплодисментах, — Кйорт закрыл глаза, показывая, что разговор окончен.

Его пальцы крепко сжимали черные ножны с аарком. Кардинал остановил кровь и взмахом руки разрешил переложить раненого на носилки.

— В университет, — скомандовал Эртаи. — К моему хирургу. Быстро.

[1] Проклятье (эдалийское наречие).

4-3.

4.

— Другого выхода не было?

Волдорт сидел на низком табурете у открытого окна. Через него вместе с солнечными лучами проникали в комнату сладкие запахи цветов. Священник, опершись о подоконник, смотрел во внутренний сад. Там, за окном, бахвалился своим потрясающим хвостом большой павлин. Кйорт только открыл глаза и сморщился от яркого солнца. Он лежал в большой кровати, утопая в мягких перинах и подушках. Услышав вопрос, он промолчал и приподнял одеяло: Солнечные Бинты за несколько дней полностью исцелили его раны. Он коснулся пальцами лица и нащупал тонкие рубцы. Что ни говори, но кардинал свое дело знал.

— Сколько прошло времени? — спросил ходящий.

— Сутки, — священник обернулся. — Суета в городе. Здорово же ты всех напугал. Все только и ждут нападения. А этот жрец с кардиналом сейчас выглядят как лучшие приятели. Правда, каждый готов при случае ударить другому в спину. А знаешь, похоже, что никто в городе не знает, кто такой Эртаи на самом деле. А ведь он оборотень. Да и вокруг него крутятся такие же. Удивительно, что их до сих пор не распознали.

— Он для этого убивал себе подобных, — усмехнулся ходящий. — Маленькая жертва ради большой цели. Как и у всех.

Кйорт сел на постели: он снова чувствовал себя сильным и быстрым.

— Наверное, ты прав. Как думаешь, мы выстоим?

— Нет.

Ходящий дотянулся до табурета с вещами, потянул к себе аарк. Достал его до половины из ножен. Тот пошевелил гардой и несколько раз хлопнул порами.

— Но Родника им не видать, раз уж я тут.

— Ты…

— Я могу вскрыть его сразу, как нарыв.

— И уничтожишь все, ради чего…

— Да. Но это крайняя мера. Надеюсь, у нас достанет времени, я чувствую, что Родник уже сочится. И они это чувствуют, — Кйорт боднул головой за окно. — Скоро все и произойдет.

— Сын мой, ты должен знать: я горжусь тобой. Горжусь принятым тобой решением…

— А я нет.

— Жизнь, какой бы странной или ненужной она ни казалась, является жизнью. Ты спасаешь многие.

— Я не хочу говорить об этом, — мягко огрызнулся Кйорт и потянулся к одежде. — Не хочу и не буду. Я сделаю, как ты просишь. Этого достаточно.

— Миллионы людей, Кйорт. Души миллионов могли попасть в руки Радастана.

— Может, еще попадут. И какой-то их части даже понравится.

— Не говори глупостей. Да, их вера несовершенна, но они идут к Живущим Выше. И пусть идут, ты же сам это понимаешь.

— К Живущим Выше? — ходящий надел штаны и замер с рубахой в руках. — К Живущим Выше. Я же тебе не рассказывал после встречи тут, в Немолчании. А ты и не помнишь после Перехода.

— Чего не рассказывал? — Волдорт чуть наклонился вперед.

— Живущие Выше, такие добрые, прощающие, справедливые, — лицо Кйорта застыло маской. — В Землях и Мирах, что мы даруем, требуется не оставлять ни единой живой души, доверившейся другим богам, ни одной. Их требуется предавать заклятию, дабы они не смогли научить и показать новым, чистым душам той погани, что свершали они для своих богов, ибо это будет грехом и перед Новым Богом. Перед вашим Богом.

— Что это? Откуда? — отшатнулся священник. — Слова яда. Слова Радастана!

— О нет, — йерро зло рассмеялся, — это Святое Писание Живущих Выше. Думаешь, они отличаются от своих врагов? Думаешь? Все Высшие одинаковы.

— Кйорт, — Волдорт также встал, — что ты говоришь?

— Думаешь, эти праведники, каковыми себя ставят, не способны, например, предать? Солгать? Уничтожить целый народ? Сжечь города? Залить их водой? Засыпать пеплом? Думаешь, чума и саранча — орудие лишь Радастана? Языческие жертвоприношения — лишь языческие? Убийства отцами своих сыновей в Их честь? Знаешь девиз того рыцаря, что позже стал Перерожденным, по имени Энглуд? — Кйорт уже злобно шипел, смотря в пол. Его желваки играли, а пальцы сжались в кулаки. — Убийство неверного не есть грех — это путь на Небо! Не есть грех? На его руках кровь десятков детей. Чем он лучше? Чем? Но люди не виноваты. Совсем. Разум их затуманен. Они загнаны, доверчивы, глупы и жестоки, как и все разумные. Высшие виновны.

— Сын…

— Знаешь цену их предательству? — ходящий впервые с последнего разговора с отцом посмотрел тому в глаза. — Разрушенный Мир йерро! Это результат союза с Ними! А каков был план? Хорош во всех смыслах, продуманный до тонкостей. Мы истребляем верхушку Радастана. И, если получится, даже Верховного. От Праведников требовалось лишь одно: в отсутствие лучших ходящих прикрыть нас. Да, мы знали, что любой из Миров хотел бы, чтобы ходящие служили только ему. Но это… это… так… мерзость… Радастан, как мы и думали, напал в ответ, и эти… светоносцы… с душами черными, как самая глубокая Бездна, пришли лишь тогда, когда выбора у нас уже не осталось. План развалился, и куски его уже пожирал Эллоаро. Хорош был выбор. Присягнуть в служении только Им в обмен на защиту или исчезнуть как вид, — голос Кйорта дрогнул и сорвался на крик. — И тут я спасал всех этих d`namme не для Них, а от Них! Вот цена предательства тех, кого ты считаешь достойным веры. Тех, кому ты посвятил жизнь в этом Мире. И разве я хоть слово сказал тебе? Вовсе нет. Ибо каждый волен выбирать. Каждый! И они не лучше, не хуже. Нет. Они такие же. Они такие же Высшие духи, как и остальные. И есть лишь один План, который йерро ненавидят больше.

— Кйорт, сын мой. Прости. Я не знал, — священник без сил опустился на табурет. — Я…

— А какое это имеет значение? Это бы как-то изменило твою просьбу?

— Не думаю, — медленно произнес Волдорт.