Обычно после ужина мы усаживались в гостиной и проводили время за какими-то легкими забавами, тихими играми. Поскольку мое королевство было очень маленьким, и я успевала закончить все дела днем, то эти милые вечера проводила вместе со своими домочадцами.
Но сегодня все изменилось.
После ужина настала пора прощаться. Я обняла брата и прижалась к нему, пытаясь не расплакаться. Пусть он по крови мой брат, но по духу он мой сын, мой ребенок, которого я сейчас должна была отправить на бой с измененными тварями. И мое сердце съежилось в ужасе перед сегодняшней ночью. Пусть все пройдет хорошо, металась в голове единственная мысль-желание. И я сама не заметила, как прошептала ее…
— Мам, — мой сын мягко улыбнулся, — все будет хорошо. Это всего лишь крысы. Пусть они и бешеные. Мы справимся.
— Конечно справитесь, — ответила я, стараясь скрыть свою боль. Но удалось плохо, голос прозвучал слишком горячо и влажно, выдавая приближающиеся слезы. — Я в тебя верю, сын.
— Лушка, братик, — всхлипнула Анни, и Фиодор, отстранившись от меня, обнял сестру, — береги себя.
Он рассмеялся.
— Не бойся, сестренка. Это всего лишь крысы. Помнишь, как я бил крыс в подвале у Гирема? Эх, жаль со мной нет пацанов, а то мы бы вспомнили детство, — нарочито тяжело вздохнул он. Его верные друзья детства, Сирга, Миха и Бусык, остались в Яснограде, присматривать за владениями друга.
— Я ничего не вижу, — всхлипнула Анни, — больше всего меня пугает то, что я ничего не вижу! Как будто бы будущего и вовсе нет!
— Зато ты теперь знаешь, каково живется простым смертным, — фыркнул Фиодор и погладил сестру по спине, успокаивая и даря уверенность. — Анни, ну, сама подумай. Во мне кровь Древнего Бога. Неужели ты думаешь, что какие-то крысы смогут меня убить? Это же смешно! Что это за наследник Богов, которого может загрызть паршивая крыса?
И у него получилось. Анни улыбнулась сквозь слезы. И даже я повторила про себя: «Что это за наследник Богов, которого может загрызть паршивая крыса?» От этой незатейливой фразы становилось легче. А ведь Фиодор прав. Вряд ли Древние Боги, вернувшись, захотят уходить снова, ведь у Фиодора еще нет наследников, которые могут принять Их наследство. А значит они сделают все, чтобы мой сын жил.
Но жениться Фиодору нужно как можно быстрее. Это его долг перед страной. Как только эта битва закончится нашей победой, теперь я почти не сомневалась в этом, я подниму этот вопрос… Кстати, можно написать Эбрахилу, у него точно должна быть подходящая по возрасту дочь-принцесса.
— Мам, ты на меня так смотришь, что мне уже страшно, — Фиодор перестал улыбаться. — У меня такое ощущение, что ты задумала что-то нехорошее…
— Тебе надо жениться, — не стала скрывать я, — и лучше на аддийской принцессе. Я завтра же напишу Эбрахилу…
— Э-э-э, — протянул оторопело Фиодор. — И как твои мысли, мам, пришли к такому выводу? Вроде бы ничего не предвещало… И под порогом у нас не аддийская армия, а всего лишь дикие крысы. Ох, уж эта женская логика, — фыркнул он, надеясь перевести все в шутку.
Я спорить не стала, просто покивала, соглашаясь. Но письмо решила написать прямо сейчас. Завтра утром может быть некогда. После битвы, наверное, будут раненные, и мне может быть совсем не до письма…
— Я вижу, — вдруг прошептала Анни и ликующе повторила, — я вижу! — Она звонко рассмеялась, — ох, братик, теперь тебе не отвертеться! Очень скоро мы погуляем на твоей свадьбе…
— Пойду-ка я лучше крыс бить, — Фиодор нахмурился, — а то задержусь еще, и вы меня прямо тут и жените.
Он обнял Катрилу, чмокнув названную сестру в макушку, подкинул к потолку Хурру, Викторию и племянников, и ушел…
— Ваше величество, мне пора, — тихий шепот за спиной… Дишлан. Я развернулась и сама сделала шаг навстречу, прямо в его объятия, впервые показывая на людях наши отношения. Но сегодня можно. Сегодня меня не осудит никто… кроме, пожалуй, Рошки, который побледнел и сжал губы в тонкую ниточку. От его ненавидящего взгляда зачесалась спина, но сейчас я даже не обратила на это внимания.
— Береги себя, — голос прозвучал хрипло, — ты мне нужен. Я люблю тебя.
— Елька, — выдохнул он, одним словом выразив все свои чувства.
— И присмотри за Фиодором, — я усилием воли отстранилась, сглотнув ком, вставший в горле. Я не должна плакать. Только не сейчас, когда на меня смотрят все мои люди, когда они ждут от меня поддержки и опоры, а не слез и паники.
— Конечно, — кивнул Дишлан и, резко развернувшись, вышел вслед за моим братом.
Он был последним. Я закрыла дверь, задвинула засов… Теперь я открою его только утром. Если… нет, я поправилась… когда мы переживем эту тяжелую ночь.
Я повернулась. Десятки глаз смотрели на меня в тревожном ожидании. Я тряхнула головой, прогоняя страхи и лишние мысли. Пора было заняться делом.
— Итак, дорогие мои, теперь мы с вами должны быть сильными. Наши воины и мужчины защищают нас там, за стенами этого дома. Но и мы с вами, здесь, внутри, должны быть готовы принять бой. Мы приготовили для вас палки, которые вы должны носить с собой. Если увидите крысу, не мешкая бейте ее по голове. Вкладывайте в удар всю свою силу, весь свой страх. Если промахнетесь, бейте еще раз. И еще. Без промедления. Если замешкаетесь, возможности ударить еще раз у вас может и не быть. Эти твари слишком злобные. Поэтому я прошу никуда не ходить по одному. Вас должно быть двое или трое… даже если вы идете в уборную. Всем понятно?
Нестройный гул голосов подтвердил, что все все поняли. Я знала, кто-нибудь все равно нарушит правила, забыв про опасность. А я не смогу уследить за всеми. Но с этим все равно ничего нельзя было сделать.
Глава 9
Все окна в доме мы закрыли и дополнительно задвинули шкафами, а стены были слишком толстыми, чтобы до нас могли донестись звуки с улицы. Мы сидели в холле гостиной, собравшись все вместе. Вокруг горели парочка свечей. Больше разжигать мы побоялись. Слишком много народу набилось в центральный дом, и здесь и без огня было очень душно, а распахнуть окно и проветрить комнаты мы не могли.
Мы пытались вести разговоры, но после двух-трех реплик любые диалоги прекращались. Мы не могли заставить себя делать вид, что все хорошо. И что, возможно, прямо сейчас за стенами дома льется кровь наших друзей и близких.
Бледная Анни, сидевшая рядом со мной, нервно теребила подол платья. Катрила сжимала ее локоть, но поддержка сестры ничем не помогала «ослепшей» провидице. Битва по прежнему была покрыта для нее белым туманом, хотя была уже не будущим, а настоящим. И это вызывало в Анни панический страх, с которым она не могла справится.
Хурра, сверкая глазенками в пламени свечи, стоявшей рядом с нами, что-то шепотом рассказывала своим племянникам, детям Катрилы, которые таращились на малолетнюю тетушку огромными испуганными глазами.
Паника витала в воздухе. И я поняла, что если что-то не придумаю, то мы не выдержим. И тогда не будет никакой разницы что именно нас убьет: нападение крыс или стресс, который сейчас был так близко, как никогда.
— Дорогие мои, — улыбнулась я, все еще не зная, что предложу людям взамен тягостного ожидания, — мы с вами должны верить в наших амазонок, воинов и остальных мужчин. Они точно справятся с крысами. И завтра утром мы с вами еще посмеемся над сегодняшними страхами.
Я врала. Я же понимала, что утром, даже если крысы не проберутся внутрь дом, нам будет не до смеха. Надо будет хоронить погибших и оказывать помощь раненным. Южин ушел вместе со всеми, чтобы лечить от укусов прямо там, на поле боя. Вот только я знала, его силы не бесконечны. И неизвестно скольким людям он сможет помочь.
— А пока, — я продолжала натянуто улыбаться, у меня появилась идея, чем отвлечь людей от реальных переживаний, — я предлагаю вам послушать удивительную историю о том, как один любопытный мальчишка обзавелся очень длинным носом, и что из этого вышло…
Историю о приключениях Буратино я рассказывала, на ходу придумывая подробности, чтобы растянуть ее на более долгое время. Мои дети уже слышали сказки из другого мира, знание которых досталось мне вместе с памятью Призванной души, но про Буратино я им еще не рассказывала. Как-то забыла, больше ориентируясь на русские народные сказки.
