В пятнадцать минут десятого кэб уже стоял у чёрного хода – относительно чистый автомобиль наподобие моей «Железной Минни». Двигатель работал громко, хотелось даже отогнуть поля шляпки, чтобы закрыть уши. Я устроилась на потёртом сиденье, немного жалея, что у меня нет компаньонки, и попрощалась с Георгом и миссис Хат; Мадлен весело помахала мне со ступеней и умчалась обратно в зал. Стало даже любопытно, чем так заинтересовала её поэма Скаровски.
«Надо будет попросить копию потом», – пообещала я себе. Автомобиль наконец тронулся. Удивительно, что даже в таком шуме накатила сонливость. Как дитя клонит в сон от колыбельной, что мать напевает каждый вечер, так меня, привыкшую к поездкам глубоко за полночь, сморило от одного лишь привычного звука. Конечно, я не забылась, а просто склонила голову к плечу, внутренне готовая уже скоро, невыносимо скоро вставать и снова идти. Поездка слишком короткая – не успеешь даже и задремать…
Вдруг что-то задребезжало, точно упало на брусчатку жестяное ведро, и послышался детский смех. Я резко вскинулась – и поняла, что не узнаю улицу, и дело вовсе не в темноте и бромлинском густом тумане.
Меня бросило в жар; в затылке легонько зазвенело.
– Вы, кажется, не туда свернули, – произнесла я ровно, стараясь не выдать страх. Револьвер остался дома, под рукой была только трость…
«Да при такой жизни не компаньонка нужна, а телохранитель!», – пронеслось в голове паническое. И тут же вспомнилось, что защитник у меня вообще-то был, аккурат до бала на Сошествие. Нет, определенно стоит устроить Лайзо крупный выговор – за то, что посмел оставить меня со всем этим наедине…
– Туда, туда, не извольте волноваться, мэм, – проскрипел водитель. – Я, того… яму на дороге объезжал.
Лицо его, отражённое в стекле, выглядело совершенно обычным: острый маленький нос, выпуклые глаза с опущенными уголками, бледно-коричневое родимое пятно на щеке… С другой стороны, я повидала достаточно убийц, и не один из них не был отмечен печатью порока, о которой так любят писать в газетах.
– И где же мы тогда находимся? – немного повысила я голос, добавляя интонаций высокомерия и угрозы. Не так явно, чтобы разозлить; не так робко, чтобы показаться жертвой.
Водитель слегка сгорбился; кажется, помогло.
– На Кавердиш-лейн, мэм.
Улица находилась в добром квартале от кофейни, в стороне, противоположной особняку. Однако я не подала виду, что меня это смутило, и приказала:
– Поезжайте быстрее. Если через двадцать минут не доберётесь до Спэрроу-плейс, то можете не рассчитывать на чаевые.
Не напрасно я выделила голосом название площади: в памяти горожан оно накрепко было связано с Управлением спокойствия. Водитель повернул – вроде бы в нужном направлении, и страх понемногу отступил… До той минуты, когда я поняла, что мы углубляемся в какие-то мрачные, узкие улочки.
По обе стороны воздвиглись глухие стены, а сама дорога напоминала просёлочную. Грязь хлюпала под колёсами. Автомобиль двигался так медленно, что его легко обогнала вспугнутая шумом кошка.
– Неужели короткий путь? – поинтересовалась я спокойно, жалея отчаянно, что не догадалась выйти на более безопасной улице и пересесть в другой кэб.
– Вроде того, мэм, – глуповато ухмыльнулся водитель и повторил: – Не извольте беспокоиться.
Я подавила порыв сцепить руки на груди в защитном жесте, а вместо этого перехватила трость поудобнее и медленно, с усилием, провела набалдашником по стеклу, провернув острым металлическим лепестком. Мерзкий скрип на несколько секунд перекрыл гудение мотора. На окне осталась длинная царапина. Водителя передёрнуло; он скорчился над рулём, а мотор вдруг закашлялся – и перестал шуметь.
В наступившей тишине я заставила себя рассмеяться – тихо и беспечно, как за чашечкой кофе с Глэдис и Эмбер. Поза у водителя была как у человека, которого вот-вот ударят.
– Поезжайте, – приказала я негромко. – Меня ожидает человек, который даже с главой Особой службы позволяет себе разговаривать сквозь зубы. И, если мы опоздаем, объясняться с ним будете вы.
В моих словах не было ни грана лжи – Клэр даже для маркиза Рокпорта не делал исключений и точно так же кисло морщился, когда обращался к нему.
Водитель зашевелился, пытаясь вновь завести машину. Ему пришлось даже выйти и сделать что-то снаружи, но вскоре мы двинулись с места. Я отвернулась к окошку, улыбаясь, хотя под нижним краем рёбер всё закаменело от боли, а спина, кажется, взмокла. Автомобиль постепенно поехал быстрее; водитель сутулился, и линия плеч у него была напряжена, а клетчатое кепи съехало на лоб.
«Может, это правда случайность? – промелькнуло в голове. – Он заблудился, и я зря запугиваю честного, но невезучего человека?»
На очередном повороте к горлу подкатила тошнота. Но вот уже показалась знакомая площадь вдали, точнее, улица, ведущая к ней. Я тяжело сглотнула и позволила себе немного расслабить пальцы, сжимающие трость.
Неужели добралась?
Клэра я заметила издали. Вместе с Джулом, чью чудовищную красную шляпу невозможно было не узнать, он шёл через площадь – чрезвычайно целеустремлённо, надо сказать.
– Подъезжайте к этим двоим.
– Но, мэм… – начал водитель.
– К этим двоим. Сию секунду.
Несмотря на скудное освещение, Клэр сразу понял: со мною что-то не так. Он сделал знак Джулу зайти перед автомобилем. Водитель сидел, уткнувшись взглядом в собственные колени, и елозил пальцем по рулю.
– Вы в порядке, Виржиния? – сухо поинтересовался дядя, забыв о сахарных интонациях и манерном «прелестная племянница».
– Не совсем, – ответила я еле слышно. – Этот человек возил меня кругами почти час. И я хочу знать, почему.
– Узнаете, – пообещал Клэр и обернулся к камердинеру: – Джул, проводи, – а сам подошёл к автомобилю и положил руку водителю на плечо.
И не думая спорить, я проследовала в особняк. Там сразу отослала Юджинию, чтобы не пугать её излишней бледностью, и позвала Паолу – попросила её составить мне компанию за лёгким ужином, хотя кусок в горло не лез. Мы молча пили горячий шоколад и крошили тыквенные кексы. Гувернантка ни о чём не спрашивала и не пыталась заговорить, к счастью.
Спустя сорок минут вернулся Клэр. Я кивком отпустила Паолу и пригласила дядю присесть. Он, к моему удивлению, выбрал не противоположный конец стола, как обычно, а место рядом. Дождался, пока Магда принесёт горячий шоколад и ему, даже не оспорив выбор напитка, и, лишь когда мы остались наедине, заговорил:
– Боюсь, вы пали жертвой странного розыгрыша. Водителю заплатили, чтобы он повозил вас по неприятным местам. И этот безголовый согласился. Посчитал, видимо, что сумеет прикинуться дурачком и избежать ответственности.
Комок боли под рёбрами наконец-то начал растворяться. Я медленно выдохнула, затем разломила очередной ломтик сладкого кекса и заставила себя проглотить немного. Подостывший шоколад почему-то горчил; наверное, туда переложили имбиря.
– Кто ему заплатил?
– Это выясняют сейчас, – с непривычной мягкостью ответил Клэр, не уточняя, кто и как. – А вы ступайте спать. С завтрашнего дня будем ездить вместе.
– Лучше попрошу у маркиза Рокпорта водителя. Кажется, у него был один лишний, – кивнула я и вдруг почему-то засмеялась.
Клэр вздохнул и встал, а потом обнял меня со спины, прижимаясь щекой к виску. От голубовато-серой ткани дядиного домашнего костюма веяло слабым винно-цветочным ароматом – скорее всего, духами. А от кожи – лихорадочным жаром… или это я была холодна как лёд?
– Самое смешное, прекрасная моя племянница, что он собирался катать вас дольше. – Клэр шевельнулся, и его зефирно-мягкие локоны скользнули по моему лицу. Странное дело, я не чувствовала себя неловко, хотя обнимал меня мужчина – родственник, но лишь формально, потому что до этой зимы нам не приходилось даже говорить подолгу. – Однако вы напугали его гораздо больше, чем он вас.
– Правда? – улыбнулась я.
– Да, – кивнул дядя и выпрямился, напоследок погладив меня по голове. – Он проклинает минуту, когда согласился взять деньги. А теперь ступайте и ложитесь спать, Виржиния. У вас такой вид, что самое время пугать ночные кошмары.
