«…На чистую магию исцеления», — промелькнуло в мозгу.
— Я Артём Барятинский, барон Российской империи, — ответил я на его вопрос. — А кто ты?
Ломоносов медленно подошёл ко мне и смерил взглядом снизу вверх.
— Ты червяк, смертный, — заключил он, наконец. — Здесь пахнет мертвечиной, — он схватил меня за плечо, и по всему телу Вани пробежалось синее свечение.
Чтобы отгородиться от урона, я тут же возвёл вокруг себя барьер и разорвал дистанцию, отъехав на всякий случай спиной к выходу.
«Как он смял мою защиту⁈»
— Ты не Обскуриан, — задумчиво проговорила сущность, захватившая тело Вани. — Хочешь стать новым богом Смерти, отчуждённый?
— Если честно, я вообще не в курсе, о чём ты, но советую держать руки при себе, Клирикрос, — ответил я ему, а у самого мурашки по телу пробежали.
— А говоришь не в курсе.
— Тут не надо быть семи пядей во лбу, — возразил я, понимая, что конкретно попал.
Я чувствовал, как мана в руках реинкарнировавшего бога стала собираться буквально из всего, в том числе и из меня! Он концентрировал её в ладонь. Дожидаться, пока останусь без сил, я не стал, потому нырнул в теневой мир и в пару движений оказался наверху и вовремя. Землянку разнесло на куски.
— Всем бежать! — заорал я. — Бегом отсюда!
Дважды повторять не пришлось, и мортиканты бросились врассыпную. Рената же задержалась, готовая сражаться плечом к плечу. Земля падала с неба как дождь, а вокруг висело пылевое облако. Откашливаясь и прикрывая рот предплечьем, я отдалился от места взрыва.
— Уходи, я сказал! Он тебя уничтожит, даже не думай! — рявкнул я девушке, и та, вняв голосу разума, исчезла в лесной чаще.
Из создавшегося хаоса вылетела фигура Вани в барьерном пузыре и зависла в воздухе.
— Верни моего друга! — крикнул я ему. — Мы не враги.
Но всё напрасно — последовала атака церковной магией в виде синевато-белого дождя иголок. Я укрылся в тени, но это заклинание поражало и там!
«Что за чертовщина?» — удивился я, но новая порция световых осколков уже летела прямо в лицо.
Я материализовал рунический барьер именно от церковной магии и смог выстоять.
— Ты укрываешься в мире, созданном мной, — прозвучал голос в потустороннем.
Он раздавался отовсюду — впервые на моей памяти там послышалась человеческая речь. Тогда я понял, что нет смысла прятаться, ведь Клирикрос всё равно меня отчётливо видит своими фонарями-глазами, а вот задерживать дыхание во время стремительного боя довольно тяжко. Потому я выскочил на тридцать метров подальше от врага и низверг на него метеоритный дождь.
«Не верю, что у него достаточно маны, чтобы долго сопротивляться».
Как и предполагалось, атака разбилась о щит, но мне и не нужно было его проламывать с первого удара. Всё, что я делал, это повторял заклинание и держал дистанцию. В лесах безлюдная зона, Клирикрос не сможет набраться сил из случайных прохожих.
Деревья и трава вокруг бога пожухли и засохли — подобный приём «похищения» энергии мне уже был знаком в прошлом мире.
«А если он им пользуется, выходит, не так силён».
Моя догадка оказалась верна, но проблема оставалась в постоянном желании воскрешённого бога сблизиться. Его сфера не уступала теневому скольжению, и всё, что мы сейчас делали — это образовывали «мёртвую» просеку из растений и почвы, которую Клирикрос уничтожал.
«Надо затормозить его», — промелькнуло в голове.
Мои рунические круги обновились, и я создал огненно-земляную сеть, размножил её тенью и набросил на барьер-пузырь. Та тут же покрыла защитную поверхность и зашипела. Я возвёл каменные столбики со всех сторон, и концы сети привязались к ним. Получился огромный магический силок.
Бог переключился на эти столбики, чтобы выбраться из западни, но я успевал их обновлять и к тому же поливать метеоритным дождём спятившего бессмертного.
Мой напор сделал своё дело — барьер потрескался. Запас маны подходил к концу и когда защита пала, я прекратил атаки и убрал сеть. Тяжело дыша от постоянной беготни, я наблюдал за застывшим богом и вытер пот со лба.
— Почему ты меня не убил, смертный?
— Может, мы сначала поговорим? Зачем мне убивать тебя?
— Ты застал моё перерождение, сейчас я слаб… Это тело слабо, — поправился он. — Ты подстерёг меня, чтобы уничтожить в зародыше, да, приёмник Обскуриана?
— Я даже не знаю, о ком ты говоришь, — пожал я плечами, — это не мой мир.
— Так звали предыдущего бога Смерти, которого я отправил к праотцам, — хвастливо приподнял голову Клирикрос.
— Вот как, я могу подойти? Предлагаю перемирие.
— Хорошо, чужемирец.
Я оказался возле недавнего противника и вновь ощутил исходящую от него угрозу. Какое-то непонятное чувство страха от того, что перед тобой сверхмогущественный враг, а ты лишь букашка в этом мироздании. Само собой, внешне я никак не показывал своих эмоций. Более того, сейчас я победитель, а значит, могу разговаривать с позиции силы.
Однако Клирикрос особо не переживал по поводу поражения. Его разбирало любопытно, и умереть он совсем не боялся.
— Почему ты считаешь, что я приемник Обскуриана? — спросил я.
— Только отчуждённый, пройдя через страдания, может перешагнуть последний рубеж и претендовать на звание бога Смерти.
— То есть, когда я возьму сто процентилей некромантии? — уточнил я и получил короткий кивок.
— Если ты их возьмёшь.
Да, мои ежедневные пробуждения омрачались приступами боли, но на втором шаге некромантии я уже научился их брать в узду, а значит, и дальше справлюсь.
— Моё настоящее имя Аластор, я архимаг из Хессии, — заново представился я. — Меня сюда забросило случайно, когда закрывал Брешь.
— Что ты ищешь в моём мире, Аластор? — задал вопрос бог света.
— Достойной жизни, — ни секунды не медля, произнёс я, и Клирикрос рассмеялся.
— Хороший ответ.
— Я не собираюсь становиться богом Смерти, — добавил я.
— Думаешь, тебя будут спрашивать? — отвернувшись, спросил перерожденец и, наслаждаясь природой, вдохнул полной грудью лесной чистый воздух.
Я почувствовал, как уровень опасности стремительно падает и тревожность отступила. Клирикрос сделал несколько шагов в сторону солнца и, не мигая, смотрел на него.
— Я останусь наблюдать за тобой, — заключил он, перед тем как исчезнуть, — чтобы, когда ты возродишься, быть рядом. Вступишь на этот путь, и я убью тебя.
Я хотел задать ему несколько вопросов по поводу исцеляющей магии, да и вообще много чего требовало разъяснений, но вместо ответов получил рухнувшее на землю тело Вани.
— Дружище, эй, вставай, — я тут же подбежал к нему и похлопал по щекам.
Осмотр некромантией не выявил серьёзных повреждений, Ломоносов лишь потерял сознание. Я вылил на него магической холодной воды, и мой дорогой очкарик тут же вскочил с открытым ртом и выпученными глазами.
— Где я? — подслеповато озираясь вокруг, спросил он.
— С возвращением, — улыбнувшись, я взял его за плечи и повернул к себе.
— Артём, ты? А что там с Артистом? Чёрт, — он схватился за голову и зажмурился от боли.
— Всё в порядке?
— Да, секунду.
Эта секунда превратилась в длительное извержение рвоты. Видимо, последствие резкого наращивания мяса. Я помог ему и поправил общее самочувствие.
— Вот как всё было, — задумчиво произнёс он, когда шёл, опираясь на меня, и узнавал о недавних событиях. — А для меня словно пара секунд прошло, — он хотел по привычке поправить очки, но поздно заметил, что их нет.
— Ничего, купишь новые, а вот и наши, — я высмотрел на отдалении Ренату, девушка вмиг оказалась возле нас.
— Господин, с вашим другом всё хорошо? Давайте я понесу его, — предложила она.
— Нет, не надо я сам.
Ваня бросил взгляд на пани Жмудскую, потом на меня и понимающе хмыкнул.
— Ни слова, — процедил я ему, но расползающуюся улыбочку клирика уже было не остановить.
— Меня не было чуть больше недели, эх, Артëм, Артëм…
Вскоре нашлись и мортиканты. Они шустро соорудили паланкин из подручных средств и дотащили клирика до стоянки с лошадью, как какого-то падишаха.
