Дело за малым – найти-таки где-нибудь подходящие материалы. А в том, что спрос будет, парень не сомневался.
Глава 2
Толлеус. Человек и закон
Пожалуй, впервые Толлеус оказался в такой ситуации, когда нужно просто сидеть и ждать, зная, что от него абсолютно ничего не зависит. В Маркине, после того как началась вся вакханалия, он тоже находился в положении, когда с минуты на минуту за ним могли прийти крепкие люди с суровыми лицами. Тогда он догадался сбежать и сделал это очень вовремя. Шансы были невелики, но были. Здесь же все не так просто. Ситуация запутаннее, сам старик обременен стадом, зато ставки не так высоки.
Что будет, если он соберется и в кратчайшие сроки попытается пересечь границу Рингии? Уйдет дня два, не меньше, а то и все три. И как охраняется граница? Если так же, как кордосская, а его объявят в розыск, то дело безнадежное.
Но с другой стороны, что будет, если он останется сидеть на месте? В худшем случае состоится суд, и придется отдать все, что взял. Может, еще назначат штраф какой-нибудь для покрытия судебных издержек и компенсации морального ущерба, хотя кому может быть нанесен ущерб – непонятно. Могут ли посадить в тюрьму? А зачем это оробосцам? Монеты им нужны, безусловно, но и только. Причем сколько тех монет? Не та сумма, чтобы устраивать показательную поимку похитителя. Придется опять вывернуть карманы наизнанку и даже продать несколько мохнаток. Неприятно, но несмертельно.
Но это лишь в том случае, если делом будут заниматься на месте, то есть в Боротоне. Потому что если дойдет до столицы, то там сейчас же захотят наступить Кордосу на мозоль: вот де пустили одного вашего в страну на Турнир, так он тут же чужие дома обшаривать начал.
Увы, такое вполне может случиться. «Недремлющее Око» не должно пропустить такую замечательную возможность. А тогда последствия могут быть гораздо хуже – узнают соотечественники. Что они предпримут, чтобы восстановить честное имя империи, неизвестно, но Толлеуса попросят выдать в любом случае. И оробосцы, скорее всего, выдадут.
Кричать Никосу: «Караул, спасите, помогите!» – рановато. И стыдно. Пускай старик по-прежнему считал, что не сделал ничего предосудительного, но это смотря с какого бока любоваться. С определенного ракурса ситуация не самая красивая. Так что призывы о помощи стоит оставить на крайний случай. Кто знает, на каком счету Никос у «Недремлющего Ока»? Сможет ли он помочь, даже если захочет?
Есть ли шанс оправдаться? В чародейском доме был, это верно. Стоит сознаться сразу, тем более что наследил изрядно. Но ведь не по злому умыслу, не с целью наживы, а по просьбе местных жителей, чтобы узнать о судьбе чародея и пропавших односельчан. Это чистая правда, и свидетели есть. Вот болтать о том, что «все добро вывез», не стоило, это деревенские припомнят сразу. И объяснить, отчего тело чародея не привез, будет непросто. Даже самому непонятно, что за блажь нашла.
Взял серебро из сундука, чтобы не пропало, намереваясь передать властям? Это звучит совсем неубедительно, никто не поверит. Тем более что представитель власти приходил и ушел ни с чем. Правда, тут есть спасительная зацепка – гости не представились и свои документы так и не показали.
Сумеют оробосцы выставить все в выгодном им свете? Конечно, сумеют. Если за дело возьмется опытный адвокат, он разобьет любые доводы и докажет, что черное – это белое и наоборот. А для своей защиты вряд ли удастся нанять кого-то, кто не уступит настойчивым просьбам «Недремлющего Ока».
Правда, это все при условии, если защита будет проходить в форме обычного диалога. Возможно, в стране чародеев все гораздо проще: залез в голову подозреваемого и узнал все, что надо, – как оно было, о чем думал и так далее.
Старик вздохнул: для точного прогнозирования ему катастрофически не хватало знаний местных реалий и законов. Не исключено, что он на самом деле нарушил их целую кучу и достоин самого строгого наказания. Выходит, что? Бежать? Ехать в Боротон с повинной? Пустить все на самотек?
Ох, такие волнения – не для человека, давно перешагнувшего столетний рубеж!
Глава 3
Оболиус. От слов к делу
Ученик искусника внимательно прислушивался, затаившись под высоким крыльцом. Дом, в котором они с учителем нынче квартировали, был совсем новый и очень большой. Его строили на перспективу, чтобы увеличивающееся семейство без проблем разместилось в нем. Уже сейчас за юбку Трошки, молодой толстухи, держался пацаненок лет пяти, а на руках у нее гулил младенец, завернутый в серую пеленку. И это явно не предел. Вдобавок в дальней комнате доживал свой век парализованный старик, однако, несмотря на все это, пока что в доме нашлась комната для денежного постояльца.
Оболиус прятался под крыльцом не просто так – он ждал, когда хозяйка выйдет во двор, чтобы сейчас же молнией метнуться в кухню и стащить пару калачей. Здешние порядки были совсем иные, нежели в избушке старой Финны. Бабка готовила часто, лишь бы было из чего. Как правило, это «хоть что-нибудь» не баловало разнообразием и нередко страдало отсутствием того или иного необходимого ингредиента. Причем в силу возраста старушка порой забывала про горшок на огне, и похлебка подгорала. В кладовой у Трошки, наоборот, продуктов хватало. К приготовлению пищи у нее был явный талант, но зато делала она это нечасто. Точнее, один раз в день к ужину стол сервировался сразу многими блюдами, начиная с наваристых щей и заканчивая квашеной капустой из погреба. Также из печи появлялся румяный каравай. Вставая затемно, хозяин дома дожевывал вчерашний хлеб и отправлялся на весь день пасти стадо. Трошка, оставшись одна на внушительном хозяйстве, вдобавок с двумя малышами на руках, о еде до вечера не вспоминала, обходясь парой крынок молока.
К удивлению Оболиуса, старый искусник безропотно принял такой график и не жаловался, наедаясь от пуза на ночь, а дневные часы коротая за не очень понятной ученику работой с артефактами. Рыжего мальчишку такая система питания категорически не устраивала: он начинал мечтать о еде с самого утра. На его беду, Трошка, в отличие от Финны, абсолютно не признавала за Оболиусом какого-то особого статуса, безжалостно гоняя его точно так же, как любого другого пацана, который пробирался в ее огород за горохом али яблоками. Напротив, ученика Толлеуса она почитала за лентяя и бездаря, норовя отвесить подзатыльник при любой возможности. В такой ситуации просить у нее что-нибудь из запасов было глупо. Но и демонстрировать свои таланты искусника взрослым он благоразумно не спешил. Сверстники – это одно, здоровые мужики или их жены – совсем другое. Именно поэтому юный искусник ежедневно часами бдел под крыльцом или в сенях за дверью, чтобы совершить отчаянный рывок в кладовую и украсть что-нибудь съедобное или хотя бы, давясь и захлебываясь, по-быстрому выглотать полкувшина еще теплого молока. Сегодня был особенный день – сегодня Трошка ни с того ни с сего с самого утра взялась месить тесто и к полудню напекла целую гору калачей, запах которых сводил Оболиуса с ума.
Хозяйка не была полной дурой и прекрасно понимала, что за румяными красавцами, сложенными горой на подносе, нужен глаз да глаз.
Было бы идеально, если что-нибудь выманит Трошку во двор: соседка ли позовет обсудить новую сплетню, али боров вырвется из загона и начнет топтать грядки… Как назло, именно сегодня ничего такого не случилось. Рыжик, глотая слюну, с завистью вспоминал творения своего учителя. Например, в Широтоне он сделал невидимую искусную гусеницу, которая утаскивала нечистоты из уборной в сточную канаву, предварительно скрывая их от взгляда простого обывателя. Вот бы и здесь так – заключить поднос с пирогами в сферу невидимости, которая вынесет его на улицу прямо в руки довольного Оболиуса! Увы, подобный уровень Искусства был для юного ученика недоступен. Но он твердо дал себе зарок овладеть подобными трюками в будущем – очень полезная вещь. Особенно для воровства вкусностей!
