Впрочем, Марина, единственное украшение в этой комнате, на которое можно было смотреть, не хмыкая себе под нос и не хихикая. Потная, обнаженная, на скомканных простынях, со слипшимися от пота прядями волос, похоже она и правда кончила несколько раз.
Меня, уставшего от камасутры, пробило на философские рассуждения:
- Ты в судьбу веришь? – уставшим голосом спросил я.
- Ты о чем? О нашей "случайной встрече"? Замуж не пойду. Не зови. «Не пааайду...», - стараясь попасть в интонацию героини фильма «Любовь и голуби», лежа на спине, закинув ногу на ногу, сказала она.
Я перевернулся со спины на бок, подпер голову ладонью, и стал рассматривать Марину, в полутьме женское тело выглядит как то по особенному. Неоновая вывеска на входе в гостиницу давала приятный голубоватый свет в номере.
- Да неее… я о другом, - продолжал я. Вот ты живешь себе такой… почти ни кому не мешаешь… Но, косячиш изо всех сил. Никаких казалось бы последствий. А потом, хрясь, и в один день все кончается. Внезапно. Вдруг. Пропадает все. Друзья, подруги, здоровье, деньги, власть… Понимаешь?
Девушка зевнула и пальцами руки как котенка почесала меня за ухом.
- Нууу…, - безо всякого интереса то ли спросила, то ли равнодушно произнесла она.
Я в ответ рукой обнял ее за бедра и притянул к себе. Та игриво замурчала.
- А потом с тобой происходит, какая-то чертовщина. Ты и не живой, и не мертвый. И богат и нищ одновременно. И там и тут, ты чужой. Все хотят тебя убить. Зачем живешь, сам не знаешь. Просто умирать не хочешь. Страшно. Ну и обидно, то же…
Экскортница широко зевнула, потянулась всем телом, при этом не снимая моей руки с бедер.
- Сильно косячил? – спросила она.
- Не хило, - ответил я.
- Так у тебя карма плохая. Сказала, и повернувшись лицом от меня на бок, прижалась ко мне выпяченным задом.
- Причинно-следственная связь, - продолжала она. Ничего в жизни просто так не бывает. Всё надо заработать… Нууу… или купить.
После этих слов она сладострастно заерзала бедрами.
- За все в жизни платить надо. Вот ты мне заплатил, на меня - в аренду, - и глупо хихикав, сильнее задвигала ягодицами. Я нежно, но развернул ее лицом и прижал к себе.
- Лечи карму, - продолжала она.
- Это как же?
- Нууу… не знаю, поступки хорошие совершай. Макулатуру сдай… Бабку через улицу переведи… Ребенку ням-нямку купи… или мороженку…
- Сейчас я тебе дам мороженку… - Марина, опять захихикала и игриво дрыгая ногами, попыталась отбиться от меня уползая на другую сторону кровати.
Дальше в номере гостиницы, раздавались только ох и ахи, скрип постели и другие характерные звуки.
Через некоторое время, лежа на животе и тяжело дыша, пыталась одной рукой убрать мой пот и прилипшие волосы, хрипло продолжала: «Нет ну если серьезно все так у тебя, к священнику сходи, к нашему, или к этим… которые в сафари одеты».
- В сари, - поправил я, лежа так же на животе, но поперек кровати.
- Ну, или к врачу-какому… по мозгам…
Хмыкнула и продолжала:
- Хотя, трепло они все…
- Кто?
- Да все…
Я помолчал немного, затем за ноги подтянул ее к себе. Улегся ей на влажную спину, рукой собрал ей растрепанные волосы на голове в хвост, осторожно, но сильно подтянул ее голову к своему лицу. Девушка протяжно застонала.
- А ты в карму веришь? Она у тебя какая, плохая? И чем всё кончится? Для тебя или меня? – спросил я.
Та, не открывая глаз, прошептала одними губами: «Все мы рано или поздно за все ответим. Сполна. И как ты сказал, это будет всегда - вдруг».
Заснули мы только под утро, как супруги после продолжительной совместной жизни, каждый на своей половине большой кровати.
Затем, под обед пробуждение с трещащей головой. Торопливый и быстрый секс. Совместное принятие душа и мое неловкое одевание.
Удивительно, если кто замечал, как женщины после траханья уверенно себя чувствуют. Скромняжка, пытающаяся робко отбиться от назойливых мужских ласк, пускающая слезу, после со стоном произнесенного «неенаадааа…».
Потом традиционный «вальс-бостон», «ты у меня второй, а первый раз изнасиловали».
И мужчина, или совсем еще молодой парень, с бушующим гормоном в крови, наутро с гудящей от выпитого в ночном клубе пойла, пытается вспомнить имя ненаглядной пасии, понять, как это его так вообще угораздило?
Не разбудил ли он родителей в соседней комнате, или куда делись соседи в общаге и как они прошел мимо бдительного вахтера? Смущенно натягивает семейные труселя, вертит головой, сгоняя вчерашний хмель, старается не смотреть в глаза своей прЫнцессе и думает, как бы ее скорее сбагрить из квартиры, и на сколько он вчера попал по деньгам. Та, хозяйской походкой, ничуть не смущаясь ходит по комнате. Встав в раскоряку, надевает стринги, бюстик, и ни малейшего смущения от вчерашней застенчивости. Словно чувствует себя так, буд-то мужчина ей уже обязан, он ее целиком, по праву, и она оказала ему неоценимую услугу.
Вот, что несколько грамм спермы с женским организмом делают.
Приведя в порядок марафет на лице, Марина, кивнув мне головой, дала кивком головы сигнал к отбытию из номера.
Голова трещала и с похмелья и от отсутствия живчика. Пластиковая посуда, с лекарством с непроизносимым немецким названием была давно пуста.
Держа меня под руку, мы спустились вниз по большим и неудобным ступенькам. Напротив входа-выхода из гостиницы, через дорогу с трамвайными путями, находился старенький и потрепанный временем ларек с названием «ШАУРМА». Мы с Мариной, встали напротив друг друга. Всегда неловко прощаться. Поглядели друг на друга, глупо улыбнулись. Та, махнув рукой на ларек, сказала:
- Я там шавуху иногда с кофе беру. Будешь? Я угощаю! – и рассмеялась. Мне нравился ее смех. Не злобливый, наигранный и нарочито громкий как у других представительниц ее ремесла.
- Там продавец прикольный такой…, - и улыбнулась одними губами, не показывая белых зубов.
- Нет уж, спасибо. Хрен знает, из чего они ее делают…
Марина, махнув рукой на прощанье, весело и беззаботно, как ребенок, попрыгала через рельсы трамвая к ларьку. Я посмотрел ей вслед и пошел своей дорогой. Живчик делать пора.
Несколько раз звонил ей по вбитому в телефон номеру. Хотел еще увидеться, но она всегда была вне сети.
Шлюха...
← Глава 7
Глава 8
Ну уж нет… А вот хренушки я дальше пойду! Боком, боком как краб, я начал отползать в сторону, всей грудью собирая мелкий щебень, откуда его здесь столько? В метрах пятнадцати от меня двое типчиков, почти влюблено, переваливаясь медленно с носок на пятки стояли друг перед другом. Причем на обоих не было штанов. Третий, видимо в «амурных» делах лишний нарезал нелепые круги в нескольких метрах от них. И все это было как в немом кино, без звука. Хоть бы заурчали штоль… Хотя нет, не надо, урчат они когда видят еду. А потенциальная еда, припав всем телом к земле, в данный момент отползала от них. Рожи у всех троих уже порядком деформировались, и челюсти сильно выступали вперед. Фу, как не эстетично!
Вся троица находилась посреди улицы меж двух пятиэтажек. Во дворы мне лезть, вот абсолютно не хотелось.
От жилого сектора, я на корачках отполз в кусты, за ними находилось недостроенное, что то… Железо-бетонные сваи, с плитами из такого же бетона. Строители успели закрыть три этажа. Потом они пропали, вместе со всем миром…
Первый этаж, находился примерно в двух метрах от земли. Вся земля густо покрыто зарослями кустарника и не больших деревьев. Это хорошо, загрузки здесь не было, видимо уже несколько лет. Очень хорошо. Плохо было только то, что я не мог туда залезть.
Стараясь не шуметь, я начал обход недостроенного здания. Видимо, начинали строить какой то цех, а может быть административный корпус. Все оказалось длиннее, чем я думал. Примерно метров сорок длинной и семь шириной. Когда, я было совсем уже отчаялся, и начал подумывать о передислокации, увидел ее, деревянную, старую, самодельную лестницу лежащую в зарослях. Приставил ее к бетонному столбу и стараясь не сломить своим весом самодельные перекладины из плохо обструганного бруса, закорабкался на первый этаж. Затем, таким же способом поднялся на второй.
