– И как же это произошло?
– Вероятно, мисс Грунинг пыталась увести хозяйку подальше от опасных предметов, но только напугала её, – пожал он плечами. – Случайность, не более. Разумеется, Роджер оплатил лечение у хорошего врача. Но эта девчонка до сих пор кипятится и шипит на миссис Шелли. Ничего хорошего… Есть ещё одна вещь, которая меня беспокоит. Как вы думаете, Виржиния, если бы кто-то из ваших служанок нашёл испачканную вещь, то что бы произошло дальше?
– Полагаю, вещь тут же постирали бы или отчистили, – не задумываясь, ответила я. И вздрогнула от внезапного озарения: – Ах, вот о чём говорил мистер Шелли со своей матерью! «Её забрал мистер Норманн», «В этой ты тоже красивая»… Речь идёт о шали, верно? Сегодня на миссис Шелли была яркая шаль, которую она всё время поправляла, точно никак не могла привыкнуть. Грязная шаль… Только не говорите мне, что она была испачкана кровью, – понизила я голос невольно.
Эллис хмыкнул.
– Леди не полагается быть такой наблюдательной, Виржиния. Да, вы правы, к сожалению. И мне очень не нравится, что мисс Грунинг за три или четыре дня не удосужилась выстирать дурацкую тряпку, точно специально дожидалась «гусей». Не поверите, впервые в жизни мне хочется уничтожить улику, – мрачно пошутил он. – Ну, что ж, не буду вас задерживать. Мне ещё надо в пятый раз осмотреть ту клятую комнату и убедиться, что убийца не стоит там в углу с письменным признанием за пазухой. Ну, а вас ждут подруги. Не возражаете, если я загляну в «Старое гнездо» на днях?
– О, буду счастлива, – искренне ответила я.
Внизу обнаружилась ещё одна досадная неожиданность – пятна от ваксы на моём пальто. Без сомнения, дело рук Эсме Грунинг. Думаю, и другие тоже заметили безобразные разводы, включая Роджера, но раз я промолчала, то никому и в голову не пришло что-то сказать. Похожий случай, помнится, имел место на званом ужине у лорда Гаскойна. Лорд Гаскойн тогда почти сразу же понял, что по забывчивости перепутал свой благородный седой парик с накладными рыжими кудрями жены, но даже бровью не повёл. И ни один из гостей, разумеется, не позволил себе и мимолётной улыбки – о, истинное благородство, о, старинные обычаи!
Приятно было сознавать, что они ещё живы.
Впрочем, кое-кто уделил безобразным гуталиновым пятнам на пальто непозволительно много внимания. Абигейл, к моему изумлению, рассматривала их столь пристально, а выражение её лица сделалось таким болезненным, что я попросила Лайзо остановиться у особняка Дагвортов.
– Я даже забыла попрощаться, дорогая, – расстроенно произнесла Абигейл, терзая бисерный ридикюль. Дворецкий косился на нас с верхних ступеней, распахнув дверь; ему явно холодно было стоять на сыром ветру в одном костюме, но показывать даже намёк на неудовольствие он опасался. – И, право, рада, что вы остановились!
– О, не пугайте меня, прошу, скажите, что произошло, – взяла я её за руки. – Обещаю, я помогу вам всем, чем только смогу.
Глаза у Абигейл увлажнились. Наверно, в присутствии леди Эрлтон или леди Стормхорн она бы себе такого не позволила, но нас с нею связывало многое – в том числе воспоминания о том, что случилось в Дэлингридже. Мне уже доводилось видеть добрую подругу в минуту слабости. Абигейл же, в свою очередь, знала, что может рассчитывать на мою помощь.
– Ах, дорогая, – вздохнула герцогиня, бледная, точно полотно. – Как бы леди Клэймор меня осудила, если бы узнала! Я не смогла уберечь ту картину. Этой ночью её кто-то надрезал, само полотно, прямо поперёк ступни юноши, который там изображён. У меня такое чувство, словно я позволила ранить живого человека! Если б я только знала, то, без сомнения, раньше передала бы картину миссис Уэст! Мои чудесные мальчики вместе с дворецким несколько дней сторожили преступника, но – увы, увы… Это всё моя вина!
В груди похолодело.
«Сэран, Сэран», – только и смогла подумать я, но затем справилась с собою и сказала твёрдо:
– Мы немедленно отвезём картину миссис Уэст. Уверена, ещё можно всё исправить. И обещаю: не позднее чем послезавтра я приведу к вам того, кто поймает преступника, – добавила я, имея в виду, конечно, детективные способности Эллиса.
Леди Абигейл только и сумела, что кивнуть.
Мы тотчас же укутали картину тканью и разместили в «Железной Минни». Час был уже поздний, и потому в мастерскую к Джулии я не поехала, а направилась сразу к ней домой вопреки всем правилам. Но кто, если не Лоренс, с детства причастный миру искусства, и его жена, мастер-реставратор, могли понять моё беспокойство! Джулия хотела даже приступить к делу сию секунду, и лишь супруг с некоторым трудом уговорил её подождать до утра, когда станет достаточно света.
– Это особенная для меня картина, – произнесла Джулия, прощаясь. – Поверьте, я сделаю всё возможное.
С неспокойным сердцем я отправилась домой; видение взрезанного полотна, точно развёрстой раны, стояло у меня перед глазами. Впору было поехать в «Старое гнездо», чтобы застать последних гостей и отвлечься разговором, но не понадобилось.
– Я хотел рассказать о призраке, который бродит по дому Шелли, – заявил вдруг Лайзо громко, когда мы уже подъезжали к особняку. – Но, похоже, не время.
Печаль и беспокойство точно испарились. Видимо, правду говорят, что от тревоги избавляют не утешения, но другая тревога!
– Джудит Миллз, конечно, – от волнения я даже позабыла для приличия усомниться в самом существовании призраков. – Вы… ты добрался до комнаты, где она была убита?
Я даже не увидела – ощутила подспудно, как вспыхнули у Лайзо глаза от короткого «ты». Но это было единственным знаком чувства, который он себе позволил. Автомобиль плавно завернул на дорогу, ведущую прямо к особняку; сладостного времени наедине, столь незначительного для постороннего взгляда и столь важного для нас двоих, оставалось совсем мало.
Удивительно, но сейчас я как никогда радовалась тому, что мне достался по наследству от Алвен пугающий дар. Моё сновиденье, его колдовство – из них спрялась нить, что связывала нас прочнее, чем иных влюблённых – одного положения в обществе и знакомых с детства.
– Добрался. Но встретил её не там, – ответил Лайзо негромко. – А на кухне. Это была только тень. Она искала что-то. Я огляделся, но так и не понял, что именно. Кухня как кухня – ни тайников, ни секретов.
Отчего-то я сразу подумала о мисс Грунинг, но устыдилась. Вероятно, во мне говорила личная обида – недостойное леди чувство. Горничной нечего делать на кухне, когда уже есть повар с помощником. И уж тем более там не могли оказаться одновременно две горничные.
– Насколько я помню истории о призраках, эти несчастные существа всегда что-то ищут, – вздохнула я, отворачиваясь к окну. Особняк оказался куда ближе, чем мне казалось. – Или кого-то… Мистер Шелли упоминал, что его мать тоже видела погибшую горничную. Тогда я подумала, что он немного преувеличил, но теперь сомневаюсь.
Автомобиль подъехал к особняку. Промелькнула мысль, что стоило бы рассказать Эллису о видении, но я решила отложить новости до личной встречи, благо она должна была состояться совсем скоро. Тем же вечером Лайзо отвёз детективу записку с просьбой помочь Абигейл. Разумеется, повар тут же получил особое указание собрать благодарственную корзинку с двумя видами пирога, с вином и с цукатами.
Однако она не понадобилась.
Назавтра Эллис прислал краткий ответ:
«Не могу. Трагически занят.
Не держите обиды.
Ваш (смертельно усталый),
Э.»
Право, то был удар в самое сердце.
– Может, рыбного супа? – вкрадчиво осведомился Клэр за ужином.
Опасные, сладкие нотки в голосе заставили вздрогнуть маленьких Кеннета и Чарльза, но я лишь равнодушно пожала плечами: если он хочет устроить перепалку, то его ждёт разочарование, ибо настроения у меня нет.
– Благодарю за заботу. Не стоит.
– Кусок пирога?
– Что-то не хочется.
– Горячего паштета? Печенья? Или порезать вам яблоко?
Я ощутила тень раздражения.
