Вот только чего он хотел от меня?
– Вы что-то притихли, дорогая невеста.
– Не знаю, что ответить, – призналась я откровенно. А потом продолжила вдруг, поддавшись порыву: – Скажите, как вы узнали о седом джентльмене с чёрной служанкой?
И тут же пожалела об этом, потому что дядя Рэйвен отпрянул, словно уклоняясь от выпада шпагой.
– Как? Слишком поздно, – пробормотал маркиз. Затем он взглянул отчего-то на дверь в библиотеку, прокашлялся и продолжил негромко: – Я не могу доказать, что седой джентльмен причастен к пожару. Но после той трагической ночи я искал ответы; сам не знаю, почему – вероятно, не мог поверить, что особняк вспыхнул и сгорел как спичка из-за какой-то нелепой случайности. Понимаете, драгоценная моя невеста, есть люди, которые не умирают просто так, – произнёс он с особенной интонацией. – И потому я продолжал спрашивать и спрашивать. Приходящую прислугу, соседей, друзей, врагов, «ос» в отставке и своих подчинённых, светских сплетниц, безнравственных репортёров, нищих, просивших милостыню на площади в тот день… Всех, до кого мог дотянуться.
– То есть многих.
– Очень многих… Однако этого было недостаточно, – задумчиво опустил взгляд он. – Ответа я так и не нашёл, даже намёка на него. Словно клятый особняк действительно вспыхнул сам, а его обитатели к тому времени спали беспробудным опийным сном, как в каком-то притоне. Я спрашивал и леди Милдред, – добавил маркиз словно нехотя, и на лицо его набежала тень. – Хотел узнать, не случалось ли чего-то необычного, не угрожал ли кто-то ей или Идену. А леди Милдред посмотрела на меня и сказала: «Это не ваше дело. Это моё горе». Приходить к ней снова она запретила.
Дядя Рэйвен замолчал ненадолго. И в наступившей тишине отчётливо было слышно, как скрипнула половица за дверью. О, какая здесь любопытная экономка! Воспитание чужой прислуги – не моя забота, впрочем. Тем более что миссис О’Дрисколл – явно больше, чем просто нанятая работница. Интересно, кем она была прежде? Говорят, что на Особой службе состоят и женщины…
Неважно.
А вот слова леди Милдред – удар в самое сердце. Дядя Рэйвен обмолвился: «как в беспробудном опийном сне» или что-то вроде. Как же он прав! Вряд ли Валх способен своею силой убить любого человека. До сих пор он использовал только слабых, безумных, как парикмахер, или напуганных до полусмерти, как юная Мэдди, или тех, кто уже заключил с ним контракт наяву, как Фаулер. Дети и сновидцы также уязвимы перед его колдовством, потому что и те, и другие балансируют на грани.
Но мой отец был не таким. И, пожалуй, я не хочу знать, чем его – уверенного, спокойного, хладнокровного – Валх сумел заманить в гибельный сон. Потому что мама, слабая, болезненная, склонная поддаваться чувствам и мягкая… Нет, не желаю думать об этом.
– Думаю, у леди Милдред были причины так ответить, – наконец сказала я твёрдо, немного понизив голос.
– Не сомневаюсь, – вздохнул маркиз, переплетая пальцы в замок. – Но её слова только укрепили меня в намерении искать дальше. И со временем я стал замечать, что высокий седой человек с чёрной служанкой появлялся в свидетельских показаниях несколько чаще, чем предполагает случайность. Некоторые запоминали только девушку, кудрявую и темнокожую. Другие – седого мужчину, чаще всего одетого в зелёное. Его видели нищий попрошайка с площади и светский щёголь на приёме, куда не всякий может попасть; его замечали близ дома, и в цветочной лавке, где леди Эверсан-Валтер покупала цветы, и в клубе, который изредка посещал Иден. Но все сходились в одном: седой джентльмен со служанкой никогда не говорил ни с ним, ни с его супругой, даже не смотрел в их сторону. И ещё. Седой незнакомец появился отнюдь не в последний год, Виржиния. Долгих десять лет, череда покушений на Идена… О, я добрался и до старых свидетелей – всех, кто был жив, ведь теперь я знал, о ком спрашивать. И его следы отыскались и в прошлом. Я понял, что был слеп, и пообещал себе, что не позволю подобному произойти вновь.
Он искал Валха! Столько лет подряд… Я похолодела, осознав, какой опасности подвергал себя маркиз. Есть явления, которым ничего не может противопоставить даже глава Особой службы.
– Это могло быть и просто случайностью, – поспешила я сказать слишком быстро.
– Поначалу я сам так считал. Бромли – большой город, но пути здесь пересекаются часто, – с сомнением качнул головой дядя Рэйвен. – Седой мужчина, необычно одетый, да ещё в сопровождении чернокожей служанки – неудивительно, что он бросался в глаза. Он стал для меня наваждением. Я бы подумал, что схожу с ума, если б спустя почти четыре года, ко мне в руки не попал медальон, принадлежавший раньше леди Милдред. Внутри него была лаковая старинная миниатюра: две девочки – одна темнокожая, а другая слишком уж похожая на юную наследницу рода Валтер. И седой человек, придерживающий их обеих за плечи, тот самый или нет – я не мог знать, но что-то мне подсказывало: это он. А затем появился ваш друг, детектив Норманн, и рассказал мне о странном преследователе того безумного парикмахера-убийцы. И я заключил сделку с Норманном, потому что понял: вместе мы однажды сумеем дотянуться до седого господина с чёрной служанкой, чего бы это ни стоило…
– Нет! – перебила его вдруг я с яростью, какой сама от себя не ожидала. Наверное, потому что испугалась. Тогда, давно, когда Эллис действительно пошёл на договор с маркизом, мне ещё ничего не было известно о Валхе. – Нет, вы не сможете!
Я сказала – и залилась густым румянцем; щёки буквально горели. Наверное, со стороны это смотрелось презабавно, потому что дядя Рэйвен вместо того, чтобы рассердиться, улыбнулся:
– Вы так говорите, словно знаете о нём больше меня.
– Просто не хочу, чтобы вас тревожили призраки прошлого, – виновато ответила я. – Мой отец… он вряд ли желал, чтоб вы тратили свою жизнь на бесплодную погоню.
– Даже если тот же человек угрожает сейчас вам? – укоризненно заметил маркиз. – Ради вашей безопасности я должен…
Тут он запнулся и, святая Генриетта, смутился – впервые на моей памяти! Я рассмеялась, также чувствуя себя неловко, но в то же время – удивительно свободно.
– О, нескоро же мы сможем спокойно говорить о безопасности. Но важнее, что мы говорим, – добавила я мягко. – Заглядывайте в «Старое гнездо». Я всегда буду рада вас видеть.
Мы ещё побыли наедине, пусть и недолго. Дядя Рэйвен так и не сказал, что я отныне вольна распоряжаться своим временем, не спрашивая разрешения на каждый визит в шляпную лавку или на прогулку в парке, но того и не требовалось. Я же мысленно пообещала не злоупотреблять этим доверием и не подвергать себя опасности.
Хотя бы потому, что иначе Валх мог наконец заметить маркиза, вечно оберегающего меня, и сделать свой ход.
– Как прошёл разговор? – подчёркнуто ровным голосом спросил Лайзо, когда мы отъехали от особняка маркиза на порядочное расстояние.
– Разговор? Ах, да… Лучше, чем я предполагала. По крайней мере, мы помирились и уверили друг друга в непреходящих тёплых чувствах.
Я откликнулась не сразу; мои мысли устремлялись то к Валху, то к многочисленным делам, скопившимся за последнее время из-за нашего с дядей Рэйвеном противостояния, то к излишне преданной экономке… О, похоже, она до сих пор считала меня неподходящей невестой. Неудивительно, впрочем. Для любого, кто хорошо знал маркиза, становилось очевидным, что эта помолвка вряд ли когда-нибудь приведёт к свадьбе, а между тем Рокпортам требовался наследник, и чем скорее, тем лучше. Его величество Вильгельм Второй, конечно, установил моду на поздние браки, но вряд ли подобный подход к семейным делам могла одобрить столь чопорная особа, как миссис О’Дрисколл.
«Что бы она сказала, если б узнала, в кого я влюблена!» – пронеслось у меня в голове, и кровь прилила к лицу.
От внимания Лайзо это, разумеется, не ускользнуло.
– В тёплых чувствах? И насколько тёплых, интересно?
Он улыбнулся, давая понять, что говорит несерьёзно, однако в линии плеч появилось напряжение.
