Под купол в темноту, пусть и теплую, возвращаться дракон не спешил. И Кейв решился на небольшой эксперимент. Расчистил на снегу маленькую площадку, не обращая внимание на крутящегося рядом мелкого, и положил на камень кругляшок сухого спирта. Хотел свечку взять, но не был уверен, что та не затухнет на ветру. Спирт во всех отношениях был надежнее.
Увидев огонь, детеныш замер, а после потянулся к нему, вдыхая запах и естественную теплоту.
Разумеется, драконы не боятся огня. И тот уж точно не способен им навредить, так что за детеныша можно было не беспокоиться. Пару раз мелкий пытался попробовать на язык небольшое пламя, но убедился, что не вкусно и не так уж интересно - сразу пропадает.
А Кейвин, наконец, мог его как следует осмотреть. Пока горит огонь, дракон никуда не сбежит. Он сел и завороженно смотрел на оранжевый огонек, танцующий на белом кругляшке, даже вечно подвижный хвост замер и не дергался.
Ощупывать питомца Кейв по-прежнему не решался, но внешне маг не видел никаких серьезных отклонений от нормы. Знать бы еще ее, эту драконью норму. Но, вроде, дракончик, как дракончик. Кейвин наблюдал их по ту сторону гор, и этот ничем не отличался от прочих. Четыре лапы, два крыла, хвост, длинная тонкая шея, которая, впрочем, уже уверенно выдерживала вес крупной головы. Все как положено.
- Чем же ты им н-не угодил... - задумчиво протянул маг.
От созерцания огня их обоих отвлек налетевший ветерок.
Легкий порыв ветра, будто кто-то провел невидимым крылом. И Кейв понял, что так и есть. Маг эмпатически раскрылся, чтобы чувствовать не только дракона, и вытянул руку. Вокруг тут же маленьким снежным вихрем закружили-завьюжили снежинки. Морозный ветерок не слишком ласково обжег лицо, но быстро отпрянул, словно извиняясь. А снег из вихря начал меняться и принял узнаваемые очертания северной снежной совы - вьехо. Птица тяжело опустилась на руку магу, с трудом удержавшим совсем не малый вес. Зато плотная куртка защитила от прозрачных, как чистый лед, и таких же острых когтей.
- Привет, - Кейвин чуть согнул руку в локте, чтобы заглянуть в необычно-синие совиные глаза.
Хотя та легко развернула к нему голову. Но согнутую руку держать всяко проще вытянутой. Белая-белая, без единого вкрапления другого цвета. Мягкие, словно пух, перышки, выглядели ледяным узором мороза на стекле. И клюв белый, чуть загнутый. А синий взгляд, кажется, видел насквозь. Впрочем, может, и видит - для ветра, которым управляла птица, не существует преград.
Вьехо одобрительно ухнула и чуть склонила круглую голову. Давненько не виделись. Как-то Кейвин слишком увлекся драконом и совсем позабыл про других обитателей леса. А надо бы не только нь’ягов навестить, но и проверить шейсу. Пусть снежные лисы в силу своей свободолюбивости людей обходили стороной, их сколько не прикармливай - дружелюбнее не становились.
Посадив птицу на ближайший камень, маг порылся в сумке и достал из нее кусок вяленого мяса. Дракон ревниво зарычал. Ничего, пусть видит, что ласка и дружелюбие вознаграждаются. А с этой птичкой Кейв дружил уже вторую зиму. Большие куски вьехо, в отличие от дракона, не ела. Зато орудовала клювом и когтистой лапой на зависть любому клыкастому хищнику.
Детеныш, поняв, что человек делится его едой, попытался отнять. Но вьехо вспорхнула и легко, почти без взмаха крыльев, подхваченная ветром, перелетела на каменный выступ повыше.
Дракон неловко побежал за ней. Такие грациозные в небе, на земле ящеры выглядели довольно неуклюже: тело тяжелое, лапы короткие, а шея и хвост, напротив, длинные. Еще и крылья только мешаются. Не понятно, складывать их за спиной или наоборот махать, пробуя помочь себе набрать скорость.
И дракон начал ими работать, видя, как снежная перелетает с камня на камень, решив подразнить малыша.
Взлетев повыше, вьехо держала мясо, не спеша его доедать, и сверху вниз смотрела на прыгающего и пытающегося махать крыльями дракона.
Кейв тоже смотрел, до этого дракон только бегал, и то не быстро, больше скользя на пузе. А теперь его ничего не сдерживало. Еще и взлететь пытался. Неудачно.
Драконы встают на крыло ближе к году, до этого тренируют и развивают крылья. Полет дракона - неповторимое зрелище. Никакие классические законы на него не действуют: он может почти мгновенно остановиться или круто повернуть, уйти в резкое пике и выйти из него в последний момент. Пожалуй, так, как они, не умеет летать никто. Но этот маленький дракончик никогда не узнает, что такое ветер под крылом, как выглядит земля с высоты птичьего полета, как можно утонуть в небе, потерявшись среди облаков.
Одна лопатка детеныша была ощутимо выше другой, хребет искривлен. Под крыльями это не бросалось в глаза, а стоило дракону их развернуть и поднять, как разница и асимметрия стала сразу заметна.
Кейв подошел ближе и наклонился, воспользовавшись тем, что дракончик не обращает на него внимания, слишком увлеченный наглой вьехо.
Проблема была даже существеннее, скорее всего, лопатка приросла к позвоночнику, левое крыло почти не двигалось, вяло трепыхалось и толком не раскрывалось полностью. На беге и походке это особенно не сказывалось, лап четыре, три компенсировали небольшую хромоту, которую маг принял за травму от падения. Но полет с такой патологией невозможен.
Теперь понятно, почему его не приняли сородичи, решив избавиться от детеныша почти сразу после рождения. Дракон, не способный летать, не нужен стае.
Такая аномалия лопатки встречалась даже у людей, обычному лечению не поддавалась, а исправлялась операцией. У животных деформация лопатки тоже не являлась редкостью. Магических и дорогих оперировали, тех, кто не стоит усилий, люди отбраковывали, равно как и драконы.
Но все было поправимо. Кейвин сначала даже обрадовался, поняв, что не так, и что это возможно вылечить, в отличие, скажем, от порока сердца или генетического заболевания.
Вот только Кейв был сильным магом и неплохим зооцелителем. Но все же не хирургом. В Академии проходил лишь общий курс, да и не думал, что когда-то ему придется оперировать настоящего дракона.
И сейчас судорожно размышлял, как это лучше сделать.
Во-первых, драконью шкуру не пробьешь, анестезию толком не рассчитаешь, к тому же у драконов должен быть бешеный метаболизм. На них яды не действуют, какая уж тут анестезия? Да и что там с физиологией и строением костей и крыла?
В этот момент вьехо все-таки надоело дразнить мелкого, и она показательно съела остатки мяса. Обиженный детеныш, громко сопя, потопал под купол.
Маг улыбнулся и достал кусок для дракона. Но тот, видимо, крепко обиделся и вылезать не спешил, поглядывая двумя желтыми глазами.
Тогда Кейвин решил схитрить. Пламя загорелось прямо на его ладони. Драконы любят огонь, а еще любят магию. И любовь эта особенная, вроде той, когда ты сам не умеешь ни играть, ни петь, но с удовольствием слушаешь чужое исполнение.
И детеныш, поколебавшись, вылез, заглядывая в руку мага. А маг же, воспользовавшись моментом, осторожно провел по крылу рукой, сначала по здоровому правому, затем по нерабочему левому. По плечу до основания шеи и приподнятой лопатки. Кейвин так увлекся, что не заметил недовольство дракона, едва руку отдернуть успел и потерял концентрацию.
Огонь на второй ладони погас, дракон же недовольно шмыгнул обратно в свое убежище.
Решив, что на сегодня хватит, Кейвин накинул рюкзак на плечи и поднялся, ему было о чем подумать и поразмышлять в своей комнате за бумагами и книгами. Кейв последний раз заглянул под купол и наткнулся на недовольный желтый взгляд.
- П-пригляди з-за ним, - попросил маг снежную сову, добавив эмпатических образов беззащитного детеныша.
В ответ от вьехо пришла волна недоумения, с беззащитными драконами она еще не сталкивалась. Но присмотрит. За угощение.
Кейв улыбнулся, вьехо совершенно по-совиному наклонила голову, умные глаза выжидательно смотрели на человека.
- П-принесу, - пообещал маг. Он бы ее и так подкормил, по старой дружбе и памяти.
