— Обязательно увидишь, — сказала она. — И снова обнимешь. Поцелуешь.
Лебедева опустила глаза, обняла себя руками, будто прикрыла грудь от порыва холодного ветра.
Я улыбнулся.
— Лизу я обязательно потискаю. Я теперь её дядя. Имею право. У моей дочери с Димкой всегда были хорошие отношения. Он её баловал и вниманием, и подарками. Лиза его обожала. Называла не «дядей», а просто «Димой». Ей сейчас всего десять лет. Представляешь? Маленькая совсем. Хотя она для меня всегда была и будет маленькой.
Александра кивнула, на меня она не смотрела.
— А вот с Надей ситуация сейчас иная, — сказал я. — Мы ведь теперь не муж и жена. Надин нынешний муж её любит. Это я тебе с уверенностью говорю. Потому что он точная моя копия, пусть и не внешне. Он — это я советского образца: ещё не утративший юношескую наивность и не испорченный интернетом. Так что ситуация с Надей… сложная.
Лебедева вскинула голову, отыскала взглядом моё лицо.
— Как ты поступишь? — спросила она. — Со своей жен… с Надей?
Я развёл руками.
— Спасу её, разумеется. Не позволю, чтобы я… то есть, Вовка и теперь уселся в это грёбаное инвалидное кресло-коляску. Оторву голову тому уроду, который в нас тогда стрелял. В этом мои планы предельно чёткие и понятные. Есть время и место Надиного убийства. Я туда приду и наведу шороху. Тут без вариантов. А в остальном…
Я замолчал, дёрнул плечом.
— А что в остальном? — спросила Александра.
— Стану крёстным отцом второго ребёнка Нади и Вовки, — заявил я. — Если доживу. Пусть рожают второго! Пацана. По праву старшего в семье я потребую, чтобы они не откладывали это дело. Да и Лиза обрадуется братишке. Она часто у меня спрашивала, почему мы с её мамой так и не обзавелись вторым ребёнком. Пусть рожают.
Я заметил, что Александра улыбнулась.
— Так они тебя и послушают.
— Послушают, — сказал я. — Димка временами бывал очень убедителен. Я на него теперь очень похож.
Лебедева усмехнулась.
— Это правда, — сказала она. — Я видела, как ты убеждал. Уже заранее жалею твоего брата.
Александра взяла меня под руку и заявила:
— Дима, что-то я замёрзла. И устала. Хочу в номер.
* * *
На восьмом этаже гостиницы «Космос» мы с Лебедевой пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по номерам.
Я помылся под тёплыми струями душа, улёгся в кровать.
Полчаса лежал, смотрел за окно на тёмное московское небо. Затем натянул джинсы, вышел из комнаты. Прогулялся по коридору гостиницы до номера Лебедевой, постучал в дверь.
Александра мне открыла не сразу — полминуты я стоял у порога. Лебедева всё же выглянула из номера. От неё пахло лепестками роз.
Лебедева задержала взгляд на моей голой груди, затем снизу вверх посмотрела на моё лицо.
— Уже помылась? — спросил я.
— Да, — ответила Саша. — Сушу волосы.
Я шагнул к Лебедевой, взял её за плечи, притянул к себе. Сквозь ткань халата почувствовал тепло её тела. Александра затаила дыхание, смотрела мне в глаза.
— Мокрые волосы — это не страшно, — сказал я.
Взял Сашу за руку.
— Иди за мной.
— Куда? — едва слышно спросила Александра.
— В мой номер, — ответил я.
Глава 14
На тумбе радом с кроватью громко зазвонил телефон.
Я протянул к нему руку, снял трубку, приложил её к уху.
Произнёс:
— Слушаю.
Протяжно, но почти беззвучно зевнул.
— Доброй ночи, мужчина, — раздался в динамике приятный женский голос. — Не желаете провести эту ночь в обществе молодой и красивой дамы? Предоставим вам несколько кандидатур на выбор. Приведём вам их прямо в номер всего через пару минут. Наши девочки не скажут вам «нет». Останетесь довольны, гарантирую. Оплата почасовая. Не дорого.
Я посмотрел за окно — небо над Москвой уже посветлело и подкрасилось в пока ещё едва заметные цвета рассвета.
— Уже провёл, — ответил я. — Всё понравилось. Ваше предложение запоздало.
— Вот она сучка! — сказала женщина.
Звуки её голоса тут же сменились гудками. Я положил трубку на рычаги.
Лежавшая рядом со мной Александра приподняла голову и спросила:
— Дима, кто звонил?
— Обслуживающий персонал. Предлагали свои услуги.
— Ночью? — удивилась Саша.
Её распущенные волосы пощекотали мне кожу на щеке.
— Уже почти утро, — сообщил я.
Лебедева взглянула на часы и пробормотала:
— Рано ещё.
Она положила голову на моё плечо, прижала к моей груди тёплую ладонь. Я заметил, что Александра не закрыла глаза — смотрела в сторону установленного у самой стены на столе зеркала. Саша то и дело помахивала ресницами, спать она пока явно не собиралась. Будто это не она ещё пару минут назад сладко посапывала около моего уха.
На окне рядом с открытой форточкой покачнулась полупрозрачная штора. Вчера днём я сдвинул её в сторону стены, словно она преграждала путь свежему столичному воздуху, поступавшему в комнату с улицы. С моей кровати просматривался клочок беззвёздного неба за окном и всё ещё подсвеченная огнями Останкинская телебашня.
Вторая кровать в моём номере пустовала. Как и обе кровати в Сашином номере. В углу рядом с окном притаился торшер, похожий на гриб с тонкой длинной ножкой и желтоватой шляпкой. В зеркале отражалось предрассветное небо и штора. На полке для чемодана со вчерашнего дня лежал мой рюкзак. Около входа в комнату темнел шкаф.
— Дима, ты оплатил наши номера в гостинице на сутки, — сказала Александра.
Она вновь приподняла голову, заглянула мне в лицо.
— Это значит, что ещё на одну ночь ты в Москве не задержишься? Я правильно поняла?
— Не задержусь, — сказал я.
Покачал головой и опять зевнул. Потёр пальцем глаза.
— Неужели, кроме этого визита к доктору Меньшикову ты на поездку в Москву других дел не запланировал?
— Не запланировал.
Александра вздохнула. Склонила голову и прикоснулась губами к моему плечу.
— Значит, сегодня ты уедешь, — сказала она.
Провела пальцем по моей груди, словно нарисовала там волнистую линию.
— Дима, я не поеду с тобой дальше, — сказала Саша. — Не в этот раз. Вернусь домой, в Ленинград. Дни отпуска у меня ещё остались. Но до выхода на работу всего несколько дней. Мне многое нужно успеть. В Волгограде, пока жила у бабушки, я собрала материал на целую серию статей. Случайно так вышло. Почти. Даже в отпуске мне не сиделось без работы.
Она улыбнулась — печально.
— Надеюсь, что всё это прилично оформлю за оставшиеся дни отпуска и протолкну в печать. До того, как начальство завалит меня повседневными делами. Сейчас сезон отпусков. А сенсаций, как ты правильно заметил, меньше не стало. Если в августе случится государственный переворот… пусть и неудачный, то мне будет не до собственных журналистских расследований.
Александра потёрлась кончиком носа о моё плечо. Снова заглянула мне в глаза.
Сказала тихим мурлыкающим голосом (от которого у меня по коже пробежали мурашки):
— Дима, я тут подумала… может ты поедешь в Ленинград вместе со мной? Поживёшь у меня. Я сейчас одна обитаю. В двухкомнатной квартире. Покажу тебе город. Познакомлю тебя со своими родителями. Просто так! Без каких-либо обязательств. Ты расскажешь моему папе… всё то, что говорил мне о будущем. Покажешь ему свой блокнот. Наверняка, папа подскажет тебе… как быть.
Саша снова вздохнула, улыбнулась.
— До того события… в твоём Нижнерыбинске… ещё полно времени. Зачем тебе сейчас снова куда-то мчаться? Допишешь сюжеты своих книг в блокнот у меня дома, в спокойной обстановке. Обо всех этих убийцах и насильниках. Попросим мою маму, чтобы подсказала контакты хороших врачей. У неё в Ленинграде полно связей! Быть может, врачи подлечат этот твой тромб.
Александра погладила меня по груди — осторожно, едва прикасаясь к коже.
— Ведь можно же с ним что-то сделать, — сказала она. — Я уверена, что мы тебя вылечим. А с твоим братом и с… его женой ничего за это время не случится. Ты спасёшь их. Или мы попросим моего папу, чтобы он помог. Мой папа очень хороший человек. Он генерал, как ты помнишь. Он нам подскажет, как поступить. Или даже сам с тем вашим нападением разберётся.
