Я двинул дроны вперёд, пытаясь отыскать тоннель, который опустит меня на следующий уровень. Вместо этого едва не выскочил наружу. Всё-таки что-то изменилось, пока я пребывал в дезориентированном состоянии. Зато теперь я снова чётко понимал, в какую сторону нужно двигаться, и, развернув дроны, снова устремился вглубь здания.
Не знаю, сколько я так кружил, но спустя какое-то время на экране снова появился выход наружу. То, что управляло этим сооружением, явно не собиралось подыхать. Нужно что-то придумать, как-то обмануть систему. Иначе я так и буду петлять по этим лабиринтам. Меня попросту не хотят пускать внутрь, и без хитрости здесь не обойтись. Или нужно действовать быстрее.
— Короб, сориентируй танки так, чтоб они ударили в одно место, желательно друг за другом и под углом к земле.
— Принял, — вернулся короткий ответ.
Я всё же вывел дроны из здания, которое моментально зарастило проход в стене. Но вскоре с противоположной стороны появился новый, гораздо шире и глубже. На сей раз дроны нырнули в него сразу, не дожидаясь, пока здание успеет регенерировать.
И этот подход принёс плоды. Пока здание пыталось устранить пробой и сосредоточило на этом все ресурсы, я умудрился проскочить в знакомый тоннель с зародышами мутантов. Похоже, органика не могла перестраиваться во время лечения, а потому я беспрепятственно достиг места, где тоннель начинал расширяться. А значит, до центральной залы, в которой бьётся сердце, оставалось рукой подать.
Вот только за следующим поворотом я уткнулся в стену. Но от моего внимания не ускользнул тот факт, что она была совсем свежей и неокрепшей, по типу тех, полупрозрачных мембран, что отделяли зародышей от внешнего мира.
И я рискнул. Направил отряд прямо в стену, надеясь, что её сможет преодолеть хотя бы парочка дронов.
Проскочило чуть больше, чем я ожидал, но всё же большая часть завязла в корневой системе, которая уже начала прорастать в мышечной ткани. А я на мгновение замер, рассматривая исполинское сердце, обеспечивающее жизненной силой всю систему термитника. Больше всего я боялся, что пули не причинят ему особого вреда. Кто знает, как здесь всё на самом деле устроено. Да и слишком уж велика разница в весе и размере, не факт, что энергии пуль будет достаточно. А может, система регенерации способна восстановить этот главный орган строения.
Все эти мысли промелькнули за мгновение, а руки уже выполняли необходимые действия, чтобы завершить бой победой. Я выкрутил на максимум магнитные катушки и вдавил спуск. Мне даже показалось, что я услышал, как захлопали выстрелы. Да, при максимальной энергии становится слышно, как пули покидают ствол, потому как они преодолевают звуковой барьер. Почти три с половиной сотни металлических конусов покинули магазин за считаные секунды и устремились к цели. И метил я вовсе не в сердце, а в сосуды, на которых оно было подвешено.
И всё получилось. Сработало даже лучше, чем я полагал.
Тонкие, хоть и упругие стенки сосудов разлетелись в труху, а огромный мышечный мешок рухнул вниз, будто презерватив, наполненный водой.
Некоторое время ничего не происходило. Я уже начал сомневаться в правильности своих действий, как вдруг центральное здание накренилось. Не знаю почему, но я провёл не самую приличную ассоциацию, наблюдая за тем, как вянет высокая башня. Впрочем, ничего удивительного, учитывая тот факт, что оно держалось только благодаря кровяному давлению.
От созерцания триумфа меня отвлекла тень, стремительно летящая в мою сторону. Я едва успел выскочить из вездехода, когда на его крышу с грохотом рухнула крылатая тварь. И мой случай оказался не единичным. Вскоре на наши головы посыпался натуральный град, состоящий тел с кожистыми крыльями. Подобная участь постигла не только летунов. Рядовые твари целыми группами падали на землю, а вместе с ними и другие боевые мутанты, что были искусственно выращены в недрах живой башни. На ногах оставались лишь здоровяки, но их количества вряд ли достаточно для продолжения боя. И это понимали не только мы.
Место схватки погрузилось в гробовую тишину, которую внезапно разорвал одинокий победный возглас. А спустя пару секунд к нему присоединилось несколько сотен глоток. И тут до качков окончательно дошло, что ничем хорошим для них это не пахнет. И остатки воинства мутантов под вой, рёв и улюлюканье пустились в позорное бегство. А мы принялись зализывать раны и подсчитывать потери.
Я без сил опустился на землю, оперевшись спиной о колесо мятого вездехода. Рядом, с тяжёлым частым дыханием развалился Жухлый. Вся морда в крови, глубокая царапина на боку, но морда довольная. Будто это он только что одержал сокрушительную победу.
— Тьфу ты, ёб твою мать! — выругался Короб, осматривая искорёженный вездеход. — Ну чё б вот не рядом упасть, а? Ты как?
— Это ты мне? — севшим голосом спросил я.
— Ну не ему же, — кивнул на крылатую тварь капитан.
— Хрен знает, — пожал плечами я. — Отходняк начался, сил вообще нет.
— Ясно, — вздохнул он и почесал макушку. — Ну рассказывай.
— Что именно?
— Да всё, — всплеснул руками он. — Что там с тобой делали? И какого хера ты в самое месиво моего бойца отправил?
— Они из меня нанитов извлекли, — ответил я. — И пытались мозги промыть. Кстати, Ада где?
— Да пёс её знает, — пожал плечами Коробков. — Мы думали, она с тобой.
— Если увидишь её, сразу пристрели.
— Хуясе! — ухмыльнулся он. — Неужто так сильно поругались?
— Если бы, — поморщился я. — Она вообще не человек.
— Уверен?
— Нет, но мне так сказали.
— Кто?
— Их компьютер, — кивнул в сторону базы я. — Похоже, мы ввязались не в свою войну.
— Так, а вот с этого места поподробнее.
— С базой что?
— Накрылась пушистым органом. Мы пытались отбиться, но их было слишком много.
— Тогда как вам удалось технику вывести?
— Китайцы подсказали. Там есть автономный режим, но он запускается только в случае атакующей программы.
— Значит их база тоже пала?
— Да, мы снова бомжи. Но мы решили попробовать отстроиться здесь. Опыт есть, рабочих мы тоже забрали, так что управимся быстро.
— Не успеем, — покачал головой я. — Их слишком много, и они рядом.
— И чё предлагаешь? Сдаться? Сдохнуть на радость уродам?
— Нет, предлагаю начать собственную игру. Ты ведь догадался запечатать корабль?
— Само собой, но мы к нему вряд ли пробьёмся. Ты просто не видел, сколько их там.
— Они уйдут, как только убедятся, что всё кончено.
— Откуда такая уверенность?
— Я же тебе сказал: я говорил с их компьютером. Хотя хрен знает, как его нужно правильно называть.
— Ничего не понимаю, — помотал головой Коробков. — Тогда какого хрена всё это значит? Что им нужно от нас?
— Чтобы мы оставили попытки пробудить древние технологии. И, честно говоря, в этом я с ними согласен.
— А дальше что? Без оружия древних нас вырежут как куропаток.
— Да понимаю я, — огрызнулся я. — Но отстроиться нам не дадут. Мы даже цитадель восстановить не успеем, как вся эта орда будет здесь. Они две рабочие базы в ноль разнесли, думаешь, горстка машин их остановит?
— Я всё ещё не понимаю, к чему ты ведёшь, — произнёс Коробков и опустился на землю, пристроившись рядом. — Чёрт, ещё и Севастьянов куда-то пропал.
— Я его грохнул, — не моргнув глазом, признался я.
— Это не смешно, Тень.
— Может, потому что это не шутка? — тем не менее усмехнулся я. — И не смотри на меня так. Если бы я этого не сделал, погибла бы вся планета.
— О чём ты?
— Эти базы — не просто опорные пункты для возрождения древних технологий. Их основная задача — терраформирование планеты. И Севастьянов собирался его запустить.
— А может, и хрен бы с ней, — вздохнул Коробков. — Чем это плохо?
— Короб, ты дурак или прикидываешься? — покосился на приятеля я. — С таким подходом можно и действия Гитлера оправдать.
— Ну ты не путай жопу с пальцем.
— Серьёзно? И где в этой схеме находится жопа?
