Похоже, до разума наконец-то дошло, что именно я сделал. Единственное, что он никак не мог знать: этот крохотный шарик таил в себе огромную мощь атомной энергии. Я даже не был уверен, что успею выбраться из ловушки, прежде чем он рванёт.
Я понимал: мои действия не смогут уничтожить этот долбаный компьютер. Но как ещё показать этим ублюдкам нашу готовность идти до конца, несмотря ни на что⁈ Они должны осознавать, что даже без поддержки древних технологий мы способны сражаться и нанести колоссальный урон. Может, я и неправ, но жизнь научила меня именно этому. Если ты не в состоянии дать сдачи, общество тебя сожрёт. В мире нет места для тех, кто, однажды получив по зубам, подставляет вторую щёку — подобные люди считаются слабаками. И если не огрызаться, не демонстрировать силу, рано или поздно эти твари за нами придут.
Я не знал, куда меня ведёт этот тоннель. Мне нужно было как можно дальше удалиться от места взрыва. Выход буду искать потом, если вообще смогу выжить. Сколько времени у меня осталось? Минута, может, полторы? Таймер был выставлен на пять, и по моим расчётам, за это время я смогу пробежать около полутора километров. Должно хватить, чтобы покинуть зону поражения. Но мой расчёт делался на одного, то есть не учитывал дополнительной нагрузки на плече. Плюс постоянные виляния и разветвления тоннелей, которые непонятно куда ведут. Если исходить из прошлого опыта, то эта зала должна находиться в центре строения. Впрочем, какая разница? Главное — ориентироваться так, чтобы удаляться с каждым шагом…
* * *
Я никогда раньше не бывал в чьих-либо кишках. Но почему-то мозг подкинул именно это сравнение, когда я продирался к поверхности по обмякшим тканям некогда упругого тоннеля. Взрыв меня всё-таки достал. Нет, под саму реакцию распада я не угодил, её довольно сильно смягчили ткани, из которых было создано это место. Но ударной волны миновать не удалось. Внешнее давление оказалось настолько сильным, что я попросту отключился и заработал серьёзную контузию. Даже вряд ли смогу сказать, сколько времени ушло, прежде чем я смог двигаться.
Я ничего не слышал, голова гудела так, будто мозги побывали в блендере. Тошнота вообще не отступала, и меня постоянно рвало. Но в те короткие мгновения, когда наступала хоть какая-то ясность, я полз. Куда? Да хрен его знает.
После взрыва здание — или что это было — обмякло, как член после семяизвержения. Тоннели и всё, что находилось над головой, сложились, сдулись, если угодно. Но, слава богу, не окончательно, иначе я бы даже вздохнуть не смог под всей этой массой некогда живой ткани.
Поэтому мне казалось, будто я нахожусь в чьих-то кишках.
Ада исчезла. Не знаю, уползла ли она вперёд или обратно? А может, её вообще успел вынести кто-то из мутантов? Я не хотел об этом думать. Честно говоря, даже не мог себе объяснить, зачем я вообще бросился её спасать?
Я упорно лез вперёд. Двигался на одном инстинкте самосохранения и воле. Периодически сознание гасло, а спустя какое-то время я приходил в себя и не всегда понимал, что ещё секунду назад пребывал в отключке. И снова начинал ползти. Блевал прямо себе под руки, скользил в этой жиже, воняющей кислятиной, но продолжал протискиваться вперёд. В голове постоянно крутились мысли о том, чтобы бросить это гиблое дело, достать нож и вскрыться. Тихо подохнуть героем, пожертвовавшим жизнью ради блага других. Но я отгонял их и лез дальше. Хотя даже близко не понимал: куда это — дальше?
Вдруг я с каждым пройденным метром закапываю себя ещё глубже? Как выбрать направление, когда я даже не знаю, где нахожусь? А что, если мои действия привели к ещё более губительным последствиям, и из всех людей на Элпис остался только я? Тогда ради чего я так усердно пытаюсь выжить? Чтобы до конца дней гнобить себя мыслью о том, что я виноват в смерти человечества?
Вдруг впереди раздалось какое-то влажное чавканье. Словно кто-то со всей силы приложил лопатой по куску мяса. Я на мгновение задумался и вдруг осознал, что уже слышал эти звуки. Нет, не где-то в прошлом, а совсем недавно, как раз перед тем, как в очередной раз потерял сознание. А кстати, от чего? Ах да, я же пытался кричать.
— Э-э-э, — простонал я.
На большее сил не хватило. Пришлось даже остановиться, чтобы собрать волю в кулак и продолжить снова продираться сквозь мёртвую плоть. Может, если получится подобраться поближе к этому звуку, те, кто его производит, услышат меня и помогут выбраться из ловушки. И мне совершенно плевать, свои это будут, или чужие. Лишь бы снова вдохнуть свежий воздух и почувствовать на лице жаркие солнечные лучи.
«Шмяк. Шмяк», — снова раздалось где-то справа. И на сей раз звук показался мне более чётким.
— Э-э-э, — простонал я, предварительно остановившись. — Ау, бля!
Не уверен, но, кажется, мое слуха коснулось невнятное бормотание. Я наполнил лёгкие до отказа, закрыл глаза, чтобы они не дай бог не лопнули от напряжения — и заорал. Точнее, мне этого хотелось, однако из глотки вырвался какой-то булькающий хрип, но всё-таки громче предыдущего. Но это полностью исчерпало остатки сил, и я почувствовал, как проваливаюсь в спасительное забытье.
Мне снилось, как чьи-то крепкие руки подхватили меня и выволокли на поверхность. Вокруг было полно людей, совершенно мне не знакомых. Они строго смотрели на меня, тыкали чем-то острым и что-то спрашивали. А затем навалилась тьма.
* * *
Черти вас задери! Какого хрена там пищит под самым ухом⁈ Стоп! Это же бомба! Или… Нет, какая, на хер, бомба? Она же уже взорвалась… Это точно было, я помню, как полз по кишкам…
А где я?
Я с трудом разлепил глаза и попытался сфокусировать взгляд. Но яркий свет заставил меня вновь сомкнуть веки. Свет — это хорошо. Это значит, что я выбрался. Выходит, это был не сон? Тогда кто все те люди?
— Я сказал, колите ещё! — будто сквозь вату донёсся строгий голос.
— Но он может не выдержать!
— Он выдержит больше, чем вы можете себе представить. Колите.
— Хорошо, но это под вашу ответственность.
Жидкий огонь пробежал по венам, и я вдруг ощутил такой прилив сил, какого прежде не чувствовал даже под действием адреналина. Глаза сами распахнулись, и я вдруг увидел перед собой совершенно незнакомого человека. Он внимательно на меня смотрел и даже, как мне показалось, строго. Кажется, именно его лицо я видел перед тем, как утратил связь с реальностью.
— Докладывайте, — сухо спросил он.
— О чём? — растерялся я. — Кто вы?
— Я хочу знать, как так вышло, что вы всё похерили⁈ — продолжил допрос он. — Где, чёрт побери, Семецкий⁈
— Ты, блядь, кто такой⁈ — повторил вопрос я.
— Монахов, — сухо представился человек. — И я требую объяснений! Какого хрена вы здесь устроили⁈
— Короб где?
— Если вы имеете в виду капитана Коробкова, то вы ещё нескоро увидитесь. Он находится под следствием. И вас, кстати, ожидает та же участь.
— Я ни хуя не понимаю, — помотал головой я и тут же зажмурился от накатившей тошноты. — Ты откуда такой резвый взялся?
— С ковчега.
— Чё⁈ — выпучил глаза я. — Какого, на хуй, ковчега?
— Того самого, который уже десять лет висит на орбите этой чёртовой планеты. Семецкий обещал решить вопрос с аборигенами и перестал выходить на связь. Мы хотим знать, что здесь, мать вашу, происходит!
— Пф-ф-ф, — с шумом выдохнул я. — В двух словах и не описать. А вас там много?
— Где? О чём ты вообще?
— Ну, на ковчеге, — уточнил я. — Много там людей?
— Все, что остались. Какая вообще разница⁈ Вы знаете, где Семецкий? Что случилось с ударными группами⁈ Почему не запущен процесс терраформирования⁈
— Кажется, нас ожидает очень долгий, и крайне нудный разговор, — усмехнулся я. — И что за дерьмо вы мне вкололи? Надеюсь, у вас есть ещё?
Макс Вальтер
Точка невозврата
Глава 1
Новая реальность
Я быстро шёл на поправку. Для обычного человека, конечно же. Будь в моём теле наниты, я бы уже вовсю бегал и доставал людей вопросами. А скопилось их у меня столько, что они даже не умещались в голове. И это в буквальном смысле. Я натурально забывал некоторые из них, а когда вспоминал, из памяти выпадали другие.
