Что ж, возможно, сестра Мэри-Кочерга в приюте и практиковала вразумляющие затрещины, но я – нет. Тем более что почти наверняка телеграмму испортили близнецы – их выдавали испуганно округлённые глазища – а Лиам просто взял вину на себя.
– Ступайте к сэру Клэру Черри, он почитает вам нравоучительные истории, – обратилась я к близнецам, вспомнив, что дядя недавно удалился в библиотеку. А потом обернулась к Лиаму: – А ты оставайся здесь. Будешь сегодня моим секретарём вместо Юджинии.
Отсыревшую, расползающуюся в руках телеграмму я вертела так и эдак, но сумела прочитать только сетования на погоду в начале и несколько загадочных слов в конце: «…шестого апреля сего года, да помогут нам всем Святые Небеса».
«Вероятно, Паола вернётся в начале апреля», – решила я наконец и на том успокоилась. А затем – позвонила в колокольчик, вызывая Юджи.
В итоге, разумеется, у меня оказалось два секретаря: сперва девочка задержалась, чтобы показать Лиаму основы работы. А потом… Дети так уютно сидели рядом, так взволнованно посматривали друг на друга – искоса, чтобы сторонний наблюдатель ничего не заметил бы – что я постыдилась и не стала их разлучать. Условное наказание обратилось несомненной наградой.
Иногда случается и так.
– …и всё же слухи об этом «Саде Чудес» ходят отнюдь не чудесные, нет!
Я с трудом удержалась, чтоб не обернуться на возглас. Чем ближе становился день представления в амфитеатре Эшли, тем чаще в «Старом гнезде» заходила речь о знаменитой цирковой труппе. Вчера Рене Мирей ненадолго отвлёк завсегдатаев – и развлёк заодно, однако сегодня разговоры свернули на обычную колею.
– Прошу прощения, миссис Джоунстоун, – обратилась я к постоянной посетительнице, которая сегодня пришла в компании, дабы представить мне своих друзей и родственников, очень обаятельную пожилую пару. – Похоже, некоторые дела требуют моего внимания. Мы ещё продолжим беседу позже, правда? И, повторюсь, мистер Корги, миссис Корги – чрезвычайно польщена знакомством с вами, мне не терпится послушать ещё истории о вашем трёхлетнем путешествии по Колони!
Мистер Корги – седовласый, длинный, в смешных круглых очках – потерянно кивнул, соглашаясь; его деятельной супруге также было всё равно: она слишком увлеклась изучением меню. Оставив их на попечение Мэдди, я с чистой совестью прошла к центральному столу, где уже разгорелся нешуточный спор.
– Нет, нет и нет – это всё досужие слухи! – провозглашала миссис Скаровски; щёки её пылали, глаза за толстыми стёклами очков наводили ужас.
– Да, да и да – нет дыма без огня! – отвечал ей Луи ла Рон, не менее румяный и взволнованный. – По крайней мере, я очень на это надеюсь! Для журналиста нет ничего лучше скандала.
– Даже так? – с ходу сказала я, занимая место во главе стола. Спорщики тут же утихли, а прочие гости, наоборот, зашептались, предвкушая очередной раунд. – Прошу, посвятите и меня в суть дела.
Луи ла Рон подался вперёд, глядя на меня исподлобья; весь его вид выражал азарт, предвкушение и нетерпение.
– Кто-то целенаправленно и весьма упорно распускает слухи о «Саде Чудес». И весьма презанятные: якобы цирк проклят, да и вся труппа, а кто отважится посетить представление – рискует не вернуться домой! – произнёс он громким шёпотом и замер, ожидая моей реплики. Когда же не дождался, продолжил: – И готов поставить на кон своё перо – что-то обязательно произойдёт.
– Глупости! – возмутилась миссис Скаровски и хлопнула ладонями по столешнице, подобно некоторым излишне ретивым законодателям в парламенте в дни прений. – Сплетни действительно курсируют, и преотвратительные. Но готова поспорить и я: их распускают эти бессовестные лицемерки, «Общество благодетельных леди»!
Луи ла Рона даже подкинуло на месте при её словах.
– Что же, предлагаю пари! – перегнулся он через столешницу, наклоняясь к поэтессе. – Я утверждаю, что во время представления случится нечто совершенно ужасающее. И если так и будет, то вы, мэм, сочините мне оду, и я-то уж постараюсь, чтоб она попала в газету!
– По рукам! – подскочила миссис Скаровски, не менее, а то и более задористая, чем журналист. – Но добавлю: если поблизости окажутся ханжи из «Общества благодетельных леди», то вы, мистер Щелкопёр, посвятите мне хвалебную рецензию в вашей личной колонке.
О, если б я знала, как разрешится это пари! Впрочем, тогда до развязки ещё было далеко.
– Одного не понимаю, – проворчал ла Рон, усаживаясь на место. Похоже, бурные аплодисменты, которые сопровождали промежуточное завершение спора, порядком охладили его пыл и вернули способность мыслить трезво. – Вы ведь горячая поклонница клятой ширманской ереси, не так ли, миссис Скаровски? Так почему же «Благодетельные леди» вам не по душе? И те, и другие борются за права женщин.
Поэтесса схватила ближайший веер со смешным рисунком, кажется, принадлежащий леди Клампси, и принялась шумно обмахиваться. Лицо её стало ещё красней прежнего, словно она сражалась с приступом неудержимого гнева.
– Есть, мистер ла Рон, огромная разница между сторонницами мисс Ширман и «Обществом благодетельных леди». Первые и впрямь делают серьёзное дело, а вторые лишь поднимают много бесполезного шума и всячески вредят.
Миссис Скаровски говорила столь торжественно и мрачно, точно декламировала трагическую поэму, и любимый веер леди Клампси с маленькими крылатыми поросятами так контрастировал с содержанием речи, что мне сделалось смешно. Боюсь, что я не сумела скрыть иронические нотки, когда заговорила:
– Увы, для человека постороннего разница неочевидна. Я имела удовольствие быть знакомой с одной заядлой ширманкой, миссис О’Бёрн. И, вынуждена признать, она произвела на меня не лучшее впечатление. Вся её благородная борьба за права женщин сводилась к тому, чтобы переодеть служанок в мужскую одежду и научить их политике, от которой я сама, к слову, стараюсь держаться подальше.
Поэтесса сокрушённо покачала головой:
– Неразумная позиция: если вы не желаете взять политику в свои руки, то она сама возьмёт вас – в оборот. Поверьте, это куда хуже… Не встречала миссис О’Бёрн, но подобных ей вижу часто. Таких в любом деле – девять из десяти, они гонятся за внешними атрибутами, а в суть не проникают. Они подобны самозваным поэтам, которые считают, что главное – выбелить лицо для интригующего вида и принять позу повнушительней, а там уж можно читать любую рифмованную чушь, мол, публика проглотит.
Я не сразу нашлась, что ответить, потому отделалась пустым:
– Какая изысканная метафора! Сразу видно ваш несомненный талант.
Миссис Скаровски поймала мой взгляд и грустно улыбнулась.
– Вижу, я вас не убедила. Но знаю, кто может справиться с этим лучше. Вы позволите мне привести сюда мою давнюю подругу? Скажем, через неделю или две?
Я тут же уверила расстроенную поэтессу, что полностью доверяю её рекомендациям и буду счастлива видеть в «Старом гнезде» любых её друзей, хоть бы и всех одновременно. Луи ла Рон, который всё ещё чувствовал себя несколько виноватым и пристыженным из-за вспышки азарта, принялся утешать нас обеих по-своему – поругивая «Общество благодетельных леди», ставшее чуть ранее камнем преткновения. И поведал, надо сказать, немало любопытного – как ни крути, а журналисты у нас, в Бромли, осведомлены порою даже лучше «ос».
Пресловутое общество было основано всего два с половиной года назад, но уже успело изрядно прославиться в определённых кругах. Состояли в нём по большей части особы знатного происхождения или хотя бы богатые. Они ратовали за благо всех женщин Аксонии, но методы и цели выбирали престранные. К примеру, требовали, чтоб профессора Кэролайн Смит из Бромлинского университета называли не иначе как «профессориной», или, к примеру, протестовали против традиционных чёрных шапочек и мантий в колледже, якобы подобающих только мужчинам, а женскую красоту уродующих. Были замечены «благодетельные леди» и в воистину безобразных инцидентах, к примеру, герцога Хэмпшайра одна из них облила кислым молоком, когда он воспрепятствовал порыву своей дочери, леди Фэйт, присоединиться к упомянутому обществу. Тем не менее, порою у них были и по-настоящему полезные начинания. Так «Общество благодетельных леди» основало фонд помощи для швей, пострадавших на фабрике и оставшихся без средств к существованию. Им оплачивали лечение и отыскивали новую работу – разумеется, по возможности.
