– Перекиньтесь с ним двумя-тремя словами – и посмотрим, как возлюбите его вы, – невинно, по-девичьи моргнул сэр Клэр Черри, уставившись исподлобья. – Впрочем, я и к «Благодетельным леди» симпатии не питаю. А нет зрелища приятнее, чем ссора двух ваших неприятелей, особенно под аккомпанемент… – тут он приметил Лиама, с восторгом внимающего ему – и одёрнул себя. – Забудьте, впрочем. Сойдёмся на том, что я не люблю длинные чёрные шубы и крикливых женщин. И, к слову, путь свободен.
И впрямь, «гуси» оттеснили «Благодетельных леди» достаточно далеко от входа. Женщина в монашеском одеянии куда-то подевалась – вероятно, испугалась наказания за содеянное. Мы наконец-то прошли в амфитеатр, и вовремя: до представления оставалось совсем немного.
Изнутри здание казалось даже больше, чем снаружи. Обустроено оно было прелюбопытно. Огромная арена, отделённая от зала решёткой, далее по кругу – зрительские ряды и три яруса балконов. Над ареной – качели, канаты, помосты, словом, настоящий воздушный лабиринт. С одного края рядов наделали больше, и они образовывали своего рода партер, как в театре. Наши места располагались на самом верху, в правой половине – не слишком удобное место для обзора, я бы предпочла один из нижних балконов.
К немалому моему удивлению, меховое пальто герцога обнаружилось именно в партере, едва ли не в первом ряду.
– Лорд Хэмпшайр – известный любитель зверинцев, – шепнул мне Клэр, и в его интонациях уважения не проскальзывало ни на гран. – А в «Саду Чудес» обещали продемонстрировать много редкостей и диковинок.
Мальчишки, которые до сих пор глазели на заполняющийся зал, буквально прилипнув к бортику, оживились, расслышав последние слова.
– Хочу увидеть огромного речного змея с Чёрного Континента! – обернулся Лиам с восторгом.
– Львы лучше! – убеждённо заявил хрупкий светловолосый ангелочек Чарли, так похожий на Клэра, только маленького.
Рыжеватый Кеннет опустил взгляд и, краснея, пробормотал что-то про овечек, но, возможно, мне это только почудилось. Не мог же внук сэра Клэра Черри, воспитанный им, питать слабость к чему-то столь милому и беспомощному!
А затем свет резко погас – и вспыхнул снова. Зелёный, синий, малиновый… Разговоры и шелест вееров стихли. Цветовая феерия успокоилась, и во мраке из-под купола амфитеатра медленно опустилась на почти невидимых качелях женщина в блестящем, возмутительно коротком платье, держащая лампу в руке. На половине пути качели застопорились, и женщина встала ногами прямо на тонкую перекладину.
У меня при взгляде на ненадёжную опору, на море волнующейся тьмы закружилась голова.
– Дамы и господа! – громогласно, так, что даже доктор Брэдфорд очнулся от полудрёмы, воскликнула циркачка. – Добро пожаловать в Сад Чудес! Вас ждут удивительные приключения, незабываемое зрелище… Чудеса начинаются прямо сейчас!
Она покачнулась – и соскользнула с качелей.
…зал испуганно выдохнул, точно единое существо…
В последний момент циркачка зацепилась руками за перекладину, а лампу подцепила ногой. Взмыла на качели, завертелась, и огонёк мерцал то вверху, то внизу… Я боялась смотреть, но и глаза закрыть не могла. Откуда-то доносилась музыка – целый оркестр, сделавший бы честь и Королевскому театру. Наконец циркачка подвесила лампу на перекладину – и принялась раскачиваться. Качели ходили по широкой дуге, то взлетая, то опускаясь, а потом она отпустила руки, пролетела во тьме и – оп! – ловко приземлилась на небольшую платформу, перевернувшись в воздухе. Вокруг неё забили фонтаны цветного огня, затем вспыхнул свет, заиграла более громкая и весёлая музыка, на арену высыпали люди в потешных костюмах, на ходу жонглируя кольцами и шарами.
Все зааплодировали.
Искренний, почти что детский восторг в глазах Клэра, пожалуй, уже стоил того, чтобы прийти сюда.
Представление отнюдь не было набором трюков – перед нами разворачивалась запутанная история. Двое акробатов, назвавшихся Джеком и Джилл, по сюжету – брат и сестра, якобы попали в потаённый Сад Чудес, где «феи» праздновали восхождение на трон нового короля и предавались всяческому веселью. Проводницей потерявшихся «детей», участвующих во всех номерах, стала самая первая циркачка – Фея Ночи, как она представилась. Без её помощи заблудившиеся «брат» и «сестра» должны были неминуемо погибнуть, поскольку забавы фей для обычных людей чересчур опасны… Честно признаться, я давно не смотрела ничего столь увлечённо.
Сложно сказать, в какой момент что-то пошло не так.
Арена погрузилась в темноту почти полностью – дрессировщики уводили львов. Затем свет опять загорелся ярче, и под исполненный ужаса стихотворный диалог Джека и Джилл явилось новое чудовище – огромный медведь в сопровождении косматого, не менее свирепого с виду укротителя. Щелчками бича по полу мужчина заставил зверя пробежать по краю арены, закладывая широкую дугу.
И вдруг медведь настороженно замер на полушаге, не обращая внимания на укротителя, а затем кинулся на решётку.
Она выдержала ровно два удара – и обрушилась.
Вокруг закричали; в нижних рядах началась давка. Света было вдоволь, даже слишком много, но это нисколько не помогало. Под упавшей загородкой барахталось сразу несколько человек, я издали опознала шляпку-корабль и чёрное меховое пальто; медведь с рёвом тыкался в решётку…
Неужели герцог?..
– На место! – заорал Клэр, хватая мальчишек, всех трёх разом, и заставляя сесть под бортик. Лиаму с его повреждённой ногой это далось нелегко. – Мы на верхнем балконе! Здесь безопасней, чем внизу, дурни! – и добавил грязное словцо.
Лиам сгрёб мальчиков в охапку и затих на полу, втянув голову.
– Револьвер! – вскрикнула я и трясущимися руками попыталась открыть ридикюль. – У меня револьвер, но отсюда я не попаду, ради всего святого, там же люди внизу!
– Да что медведю револьвер! – выдохнул Клэр; он, словно наседка, пытался закрыть внуков и Лиама, гладил их по головам – и одновременно заглядывал через бортик. Позади нас какая-то дама лишилась чувств, а её супруг причитал и звал на помощь. – Что в глаз плюнуть, что выстрелить!
– Не согласен, – холёные мужские пальцы накрыли мою ладонь. – Хоть отвлечём его. Леди Виржиния, позвольте мне.
Доктор Брэдфорд с удивительной ловкостью извлёк из ридикюля револьвер, подошёл к бортику, прицелился…
Бах, бах, бах!
Три выстрела, как во сне. Зверь метнулся в одну сторону, в другую – искал, откуда пришла боль, но затем опять бросился на решётку.
– Один раз промазал, – сухо констатировал доктор. Профиль у него заострился, глаза точно запали. – Теряю навык. А у вас хороший револьвер, леди Виржиния, тот самый, что положил конец Шилдсу? Добрый знак…
Он взвёл курок снова.
Бах!
Медведь шарахнулся и взревел. Револьвер щёлкнул вхолостую, и вдруг…
Ба-бах!
Выстрел был чудовищно громкий, и звук шёл снизу; медвежья голова разлетелась, орошая кровью зрительские ряды. К счастью, поблизости никого уже почти не осталось.
Фея Ночи в коротком блестящем платье с пышными рукавами стояла, поставив ногу на бортик, и целилась из ружья. Красавица напротив чудовища – и чудовище было мертво… Но бед оно натворить успело.
– Я лю… я лю… – всхлипывал Кеннет, вцепившись в брата и в Лиама. – Я люблю овечек…
Паника внизу тем временем только нарастала. Никто, кажется, и не понял, что опасность миновала… В считанные мгновения амфитеатр Эшли обезлюдел; некоторые зеваки остались на месте, но больше в ложах и на балконах, а внизу задержались лишь те, кто не мог двигаться от ужаса или дурноты, а также исключительно достойные леди и джентльмены, которые посчитали невозможным бросить ослабевших.
– Э-эй! Барнелл! – прокричала тем временем Фея Ночи, полуобернувшись к кулисам. Ружьё она торопливо перезаряжала, а мёртвого медведя из виду не выпускала, точно готовясь к тому, что он вот-вот восстанет из мёртвых. – Барнелла приведите, кто-нибудь!
Ей крикнули что-то в ответ, неразборчиво и, насколько я сумела расслышать, на смеси аксонского с алманским. Циркачка на мгновение прижала руку ко лбу, с усилием разглаживая пальцами складку между бровями, а затем обратилась к залу:
