— Лишь об одном ты не подумала, — заметил я.
— О чем?
— Где нам взять столько мух, чтобы прокормить этакого паучару? Или у тебя в закромах припрятана банка-другая контрабандных паучьих консервов? — хохотнул я.
Но никто не оценил шутку.
«Хороший небоход драндулетом не назовут», — думал я, и оказался прав.
Тачка, о которой говорили Профи и Фидель, оказалась ужасающего вида самоделкой, собранной из бэушных запчастей, и внешне напоминала башмак, который пожевала собака.
Я смотрел на этот драндулет и не знал, плакать мне или смеяться. А в голове пульсировала одна единственная мысль: «Боже мой, неужели оно еще и летает?».
Кажется, инженер-конструктор уловила мое настроение. Она взъерошила мне волосы и сказала бодрым голосом:
— Не очкуй, Проныра. Я все проверила — драндулет на ходу. Так что домчимся с ветерком!
— А я и не очкую.
— Очкуешь. Я же вижу.
— Нет, — упрямо сказал я.
До нее наконец дошло, что я не в настроении, и она переключилась на Циклопа. Профи уже привыкла к его пугающему облику и общалась с ним, как с остальными.
В тот момент мутант, воспользовавшись свободной минуткой, с головой погрузился в свою книгу, не замечая ничего и никого вокруг. Но его читательский транс прервали, задав элементарный вопрос:
— Что за книга?
Он закрыл книжку и повернул ее обложкой к Профи.
— О, Гоголь. Обожаю! Что за вещь сейчас читаешь?
— «Вий».
— Жуткая страшилка. Вообще у Гоголя мне больше нравится «Нос» и «Записки сумасшедшего», но «Вий» тоже ничего. В конце очень жалко было Хому Брута, он хоть и придурок, но такой смерти не заслужил. А панночка, конечно, та еще гадина. Три дня Хому изводила, пугала, летала в гробу, натравила на него всякую нечисть. А Хома начертил вокруг себя магический круг и стал невидимым для нечистой силы. А потом пришел Вий, гигантский монстр с веками, опущенными до самой земли. И, такой, говорит бесам: «Поднимите мне веки!». Они подняли, и он увидел Хому Брута и указал на него пальцем. Тогда упыри налетели на Хому и растерзали его.
Циклоп напрягся и смерил обломщицу ледяным взглядом:
— Спасибо, что рассказала концовку, теперь читать будет намного интересней.
— Ой, прости, — прикрыв ладонью рот, сказала Профи и громко провозгласила: — Так, все, быстро собираемся, скоро отчаливаем!
Я взял Помилку за руку и повел ее к драндулету. Когда мы вошли в салон, там уже сидели Циклоп и Комендант. Мутант снова погрузился в чтение, а модифицированный голем тщательно смазывал свои суставы из пузатой масленки.
Внутри, как и предупреждали, воняло, но в целом было уютненько и тепло. В салоне располагались восемь пассажирских сидений, щедро обмотанных скотчем, на окнах висели целлофановые занавески, а на полу лежала резиновая дорожка. В дорогу мы взяли только самое необходимое, потому что, по словам Профи, драндулет и так был перегружен. Немного еды, воду, оружие — и все. Но в будущем она собиралась наведаться в избушку и прихватить кое-что из своих штучек-дрючек.
Место шофера было обставлено с особым шиком: кресло водителя обтягивала деревянная массажная накидка, приборную панель украшала фигурка овчарки с головой на пружине, а с зеркала заднего вида свисал потрепанный дезодорант в форме елочки. Мне сразу вспомнились раздолбанные маршрутки в моем родном Старо-Глушанске, и я ностальгически улыбнулся.
— Ну как, нравится? — прозвенел за моей спиной голос автора этого произведения технической мысли.
— Не задерживаем оплату проезда! Активно передаем гроши водителю! Четко произносим название остановки! — заголосил я, изображая прожженного водилу.
— Как это у тебя ловко получилось! — похвалила Профи.
— Спасибо за внимание, — сказал я и деланно поклонился.
— Да ты артист!
— Я всего лишь любитель.
— Кем хоть на воле служил?
— Служат собачки, — гордо сказал я.
— Ути-путечки, какие мы обидчивые! Ладно, прости, если что не так. Так кем ты работал?
— Специалистом по женской части.
— Гинекологом, что ли?
Я гордо выпятил хилую грудь:
— Альфонсом!
Я не очень любил это определение. Альфонс — это мужчина, находящийся на содержании у любовницы, и только. А я работал в совершенно разных направлениях. Кудрявый Жан дал более правильное определение нашей профессии: любовный аферист. Но оно было непопулярным, а кто такой альфонс — знали все.
Профи, не скрывая брезгливости, оценила мою неказистую внешность и, помотав головой, сказала:
— Не тянешь ты на коварного соблазнителя.
Парировать мне было нечем.
Мы с Помилкой заняли два передних сиденья. Только мы разместились, в драндулет вошел отец Никон. За спиной у него висели ножны с катаной. Это был подарок Фиделя. Катану он купил у местного мастера, который промышлял на воле контрабандой оружия и наркотиков, а на Сиротке с нуля научился кузнечному делу и добился в этой области впечатляющих результатов.
Следом показались Мира и Фидель. Через плечо у старьевщика висел компактный гвоздемет — скорострельное пневматическое оружие, внешне похожее на пистолет-пулемет с дисковым магазином, как в старых фильмах про гангстеров. Эту пушку также собрала Профи.
Мы расселись и стали с нетерпением ждать отправления. В салоне повисла гробовая тишина, только было слышно, как капает смазка из масленки и скрипят проржавевшие суставы Коменданта.
Надо сказать, что после нашей маленькой стычки он как-то поутих. Я, наивный, полагал, что это подействовали на него мои угрозы и даже задрал нос. Поставить на место боевого голема, пусть даже в обличии робота-паука, это вам не кот чихнул! Но Профи спустила меня с небес на землю.
— Думаю, что в наших общих интересах, чтобы вы меньше ссорились с Комендантом. В дороге всякое может случиться, а тут еще вы со своей грызней. Так что я снова забралась к нему в голову, кое-что отрегулировала и слегка сбила его командирский гонор. В Форте я за пару секунд верну его в прежнее состояние, — шепнула она мне на ухо и, подумав, добавила. — Если захотите.
Перед отправлением Профи попыталась устроить перекличку, на что Циклоп отреагировал недовольным бурчанием:
— Поехали уже! Хватит резину тянуть!
— Все в сборе! — вторил ему отец Никон.
— Точно? — спросила Профи.
— Да! — ответили мы хором.
И драндулет, тарахтя мотором и покачиваясь, тронулся с места и завис над землей. Нас легонько тряхнуло, завибрировали стены, а под ногами прокатилась какая-то ржавая железяка.
Я крепко сжал маленькую ладошку Помилки и вдруг осознал, что боюсь не столько за себя, сколько за нее.
— Следующая остановка — Форт! — громко проинформировала рулевая, надвинула на глаза очки-консервы и нажала на газ.
Как только драндулет набрал высоту, Циклопа начало укачивать. Он попытался открыть окно, но оно не поддавалось. Тогда мутант резко вскочил с места и, зажав рот рукой, бросился к выходу.
— А ну-ка быстро сел на место! Здесь тебе не проходной двор! — приказала Профи.
Позеленевший от качки, он только жалобно замычал в ответ. Капитан нашего корабля подхватила стоящее у водительского кресла пластиковое ведро и протянула его страдальцу. Опорожнив желудок, он хотел было вернуть емкость.
— С собой возьми. Тебе оно нужнее, — распорядилась Профи.
Сев на свое место, Циклоп затихарлся, словно его тут не было.
Зато рулевая не умолкала всю дорогу. Она обрушила на нас целую лавину вопросов. Ее интересовало буквально все. Чем мы питаемся? Есть ли в Форте душ? Как мы проводим свой досуг? В какие компьютерные игры любим играть? И вообще, имеется ли у нас игровая приставка? И прочее, прочее, прочее. Мы отвечали односложно, а то и совсем не отвечали, ограничиваясь кивком головы.
Но когда речь зашла о Помилке и таинственном серебряном шаре, Профи вытрясла из меня все, что я знаю. Но так как знал я немного, то и разговор получился коротким.
