– Уплотнитель. Он не дает воде проникнуть.
Сегодня я собиралась на эту тренировку одна, потому что Мэлвина вызвали в штаб командиров. Я считала, что идти туда – ошибка, но решать все же ему.
– Не переживай, Джо. Скорее всего, зададут несколько вопросов, может, спросят совета. Мне сказали, что Кинч в курсе, так что меня не хватятся.
Заверения Мэла звучали убедительно. Его опыт мог бы пригодиться солдатам Хэйвена. Еще Томас раньше говорил, что друг всегда был отличным бойцом, примерным подчиненным и достойным сослуживцем.
Я пожала плечами и, проводив друга, стала ждать Эда. Парнишка пришел вовремя, как и всегда.
– Здравствуйте, миссис Бэйтс, – неестественным и больно веселым тоном сказал он, спускаясь с последней лесенки.
– Привет, Эд.
Я оглядела его. Большие глаза бегали из стороны в сторону, пальцы перетирались, а нога отбивала нетерпеливый такт.
– Ты в порядке?
– Я? – опять его голос дрогнул.
И тут меня осенило.
Я такого не видела со времен работы в баре. Студенты любили прийти выпить, будучи уже под кайфом.
– Посмотри на меня, – строго потребовала я.
Услышав, как скрипнула сзади дверь, я обернулась.
Мама сонно посмотрела в нашу сторону и вопросительно выгнула бровь.
– Мам, вернись к себе, пожалуйста.
Она нахмурилась, а потом кивнула и закрыла дверь.
Я вернула свое внимание к пареньку, которого уже потряхивало. Но взгляд он не отвел, правда, смотрел как-то умоляюще.
Склера полностью порозовела, а у радужки была чуть краснее. Шумно выдохнув, стиснула зубы и поджала губы. Руки непроизвольно сжались в кулаки, а в голове роились не самые лестные слова. Однако я сумела совладать с эмоциями.
– Уходи, Эд. Чтобы больше тебя не было на пороге этого дома, – спокойно произнесла я.
– Н-но, миссис… – испуганно проблеял он, но я и слушать не хотела. Выставила ладонь вперед, призывая замолчать.
– Иди.
Я слышала, как Эд шмыгал носом и даже всхлипывал, но не могла дать слабину. Нельзя, чтобы за детьми присматривал наркоман.
И как человек, приставивший этого парня, не знал о его пристрастиях? Думала, что уж главнокомандующий в Хэйвене должен быть в курсе.
Дождавшись, пока парень покинет убежище, я зашла к маме, которая заплетала Поппи косички.
– Мам, Эд сегодня не придет. Он вообще больше не будет сидеть с девочками, – строго заявила я.
– Что стряслось? – Она закрепила резинкой прическу и подошла ближе, переходя на полушепот: – Он провинился? Чем?
Я наклонилась, чтобы девочки не слышали.
– У него были стеклянные глаза и странное поведение, а когда я его расколола, даже отпираться не стал, но умолял, чтобы не выгоняла.
Мама опустила взгляд и кивнула.
Мне стало не по себе.
То есть, она ни возмущалась, ни причитала, а просто смиренно кивнула! Такая реакция вызвала волну негодования, потому что я подозревала причину маминого поведения.
– Ты знала? – пораженно выдохнула я.
– Догадывалась, но одними предположениями я бы ничего не добилась, а выставила бы себя глупой старухой, так что…
– Мам! – Я положила ладони ей на плечи и обеспокоенно заглянула в глаза. – Я никогда не назову тебя глупой старухой! Ты единственный человек, которому я могу доверить все. Прошу, если тебе что-то когда-то покажется странным – сообщи мне. Это касается нашей семьи и ее благополучия!
– Хорошо, детка, – она слабо улыбнулась и дотронулась до моей руки. – Беги, тебе не стоит опаздывать.
Чмокнув маму в щеку, я поцеловала Поппи и обняла Мэгги, подняв ту на руки. Мама забрала малышку и пожелала хорошего дня.
Быстренько добравшись до заветного небоскреба, поднялась по лифту в знакомое помещение и обомлела. Теперь тут стояли столики и стулья, а не та жалкая имитация мебели, с которой тренировались ранее.
Обреченно вздохнув, мысленно послала Мэла ко всем чертям, потому что без него будет тяжко. В моральном плане. Это внешне я хочу казаться такой непробиваемой, но внутри… кидает из одной крайности в другую, а ночами льются слезы по горькой утрате. Да, я до сих пор скорблю. И даже не знаю, что хуже: то, что я убила Томаса, или то, что я чувствую при мысли о том, что это мог сделать кто-то другой.
Однако на финальной репетиции предстоящего банкета я была сосредоточена только на лавировании между столов и на том, чтобы не зацепить других официантов. Это выматывало не столько физически, сколько морально, потому что мозг вынужден был всю дорогу находиться в жутком напряжении, анализируя обстановку ежесекундно. Это вам не просто «принеси-подай», нет. Это, как выразился Кинч, искусство перевоплощения и слияния. Хотя слушать его было еще более высшей формой пытки, чем сама тренировка.
Репетиция закончилась позже обычного: за окном уже стемнело. Я не переживала насчет этого, ведь до дома не надо было идти заковыристыми улочками. Выйдя из высотки, пошла по прямой, а когда преодолела половину пути, с правой стороны, из переулка, услышала обрывки разговора. Точнее – наезда.
– … шлюха конченная! Думаешь, меня это волнует?!
– Да он мне никто! – возмущенно ответила девушка. Голос у нее был знакомый.
Моя справедливая натура стала выкарабкиваться из-под панциря цинизма. Я приблизилась к ним, стараясь держаться стены дома.
– Ты посмотри, Грэг, она возомнила, что может огрызаться!
Я их с трудом разглядела. Двое мужчин, довольно опасной наружности, прижали к стене девушку, которую я не сразу узнала, а когда напрягла зрение, то ахнула.
Мужчины прессовали Кортес!
Не приемлю никогда, чтобы с женщиной грубо разговаривали, а уж о рукоприкладстве и речи быть не может. Чем же ты им насолила?
Резкий выпад одного из них – и Кортес согнулась пополам, корчась на земле от боли.
Черт!
Понимала, что это не мое дело, но все решила фраза полоумного дружка ударившего.
– Я предлагаю прямо тут взять ее и хорошенько отыметь. А когда зазвучит сирена, привяжем к трубе и пусть подыхает. И тогда будем считать, что долг уплачен.
Второй расхохотался.
– Ни хрена себе ты голова, Фрэнк. Давай покончим с ней…
Пока Грэг, если я правильно услышала, справлялся со своими штанами, Фрэнк схватил Кортес за волосы и резко поставил на ноги, прижав лицом к стене дома.
Я огляделась по сторонам – на улице никого не было. Ублюдки выбрали верное время. Видимо, не в первый раз занимаются грязным делом.
Надо было быстро анализировать ситуацию и правильно рассчитать свои возможности. Эффект неожиданности – главный козырь, но он сработает лишь единожды. Второго оппонента придется усмирить уже другими способами.
До них около двадцати шагов. Хватит, чтобы разбежаться.
Отступив на шаг, взяла старт и с разбегу запрыгнула на того, который держал Кортес – он стоял ко мне спиной. Левой рукой вцепилась в волосы и дернула голову в сторону, а правой уже нащупала искомую точку, мгновенно вырубившую несостоявшегося насильника. Я вовремя соскочила с него, иначе рухнула бы вместе с этой грудой мышц.
– Сука! Ты что с Фрэнком сделала? – Грэг, уже вытащивший своего «дружка» наружу, пытался спешно засунуть его обратно.
Жалкое зрелище.
Я отвлеклась на девушку, чтобы убедиться в ее удовлетворительном состоянии. Кортес держалась за живот, сидя на земле, и смотрела с благодарностью на меня, но лишь секунду, потому что в следующее мгновение ее лицо исказилось гримасой ужаса.
Не успела я среагировать, как за волосы схватила крепкая рука Грэга и, развернув к себе, направила свою голову к его.
Менее секунды, и кулак обрушивается на мою челюсть. Адская боль, сопровождающаяся россыпью внезапно взорвавшихся звездочек, вырвала из груди не страдальческий стон, а злобный рык.
Да, еще со времен тренировок с Томасом я заметила, что физическая боль страданий не причиняет, а вызывает ярость.
– Ну что, присмирела, шалава? – его насмешливый тон отрезвлял сильнее аммиака. Рука переместилась с затылка на горло, а лицо обдало ароматом нечищеных зубов. – Будешь послушной девочкой, заберу тебя к себе.
