Грибы Среднерусской полосы - Корн Владимир Алексеевич

– Наверняка у них на такой случай какие-нибудь особые инструкции есть, – возразил ему кто-то.

– Вполне возможно, – согласился с ним белобрысый. – Но не исключен и другой вариант событий. Хотя бы по той причине, что, насколько мне известно, запуски стратегических ракет были единичными случаями.

– Тебе-то откуда знать?

– А логика на что? В мире накоплен такой запас ядерного оружия, что примени его весь, от него бы ничего не осталось, а вся планета покрылась бы метровым слоем радиоактивного пепла.

– Давай на вынос возьмем? – не выдержал Игнат: может – не может, было – не было, случилось – не случилось. – На свежем воздухе поедим.

– Жарища там, а здесь прохладно, – возразила ему Алена. – Хотя как скажешь. Все, успокойся: он уходит. Игнат, мне только супчику: с детства гречку не перевариваю!

– Как будто в супчике не она, – вздохнул Игнат. – Впору пикет в Гречихинский переименовывать, или в Гречихино.

Доесть до конца он не успел: на пикете на какое-то время остановилась колонна. Немалая, больше десятка машин: наверняка после недавнего нападения сделали выводы.

– Алена, берем вещички и на выход. Вряд ли они здесь надолго задержатся, а нам еще договориться нужно, – сказал Игнат, с грустью посмотрев на алюминиевую миску, мяса в которой оставалось еще порядком.

Была у него привычка – съедать его в самом конце, вначале гарнир. И брюхо набито, иногда чем попало, но во рту остается вкус последнего. Он подхватил благоразумно прихваченный с собой рюкзак, после чего выудил из миски самый большой кусок, рассчитывая съесть его на ходу.

– Ну какой же ты все-таки недотепа, Игнат! – возмутилась Алена, доставая из своего кружку, перекладывая в нее мясо, и плотно прикрывая сверху остатками гречишной лепешки. – В дороге доешь. И чтобы ты без меня делал, ума не приложу?!

Так, с широкой улыбкой на лице, Игнат из столовой и вышел.

Глава пятая

– Откуда они у тебя? – Алена смотрела на то, как Игнат перекладывает пачку купюр из кармана в рюкзак.

– Встретил одного московского знакомого, еще с той поры, когда все было хорошо. Представляешь, он здесь, в Актарске, кем-то вроде главы администрации. Короче – руль.

– И он решил вернуть тебе долг? Подходящее он выбрал время!

Учитывая ценность бумажных денег, сарказм Алены был Игнату понятен.

– Не то, чтобы долг: по старой памяти советом помог ему. Макаров предложил, а я не отказался. Тебе сразу дать или потом сама украдешь?

– У меня еще есть: куда их было тратить?

– Что, ни одного блестящего ситечка во всей округе?

– Можешь себе представить?

– С трудом.

До Тарасова оставалось полдня пути. В Актарск они прибыли за пару часов до наступления темноты, успели устроиться на ночевку, смыть под летним душем дорожную грязь, поужинать. Затем, оставив Алену в номере, Игнат пошел узнавать последние новости, тогда-то случайно увидев, Макаров к нему и подошел.

– А что это за советы такие, если за них деньги платят?

– Алена, раньше я этим жил и не бедствовал. Между прочим, у меня квартира на Тверской была, а я ведь из понаехавших.

– Советами что ли зарабатывал?

– Можно сказать и так.

– И все равно ничего непонятно.

– Возникали у людей ситуации, когда вдруг перестают идти дела. И люди они во всех смыслах положительные, и недоброжелателей у них нет, и развить свой бизнес смогли достаточно, а потом раз – они все хуже и хуже, и даже к банкротству катятся. Бьются они, ночами не спят, а толку ноль. Им я и помогал.

– Как именно?

– Каждый случай отдельный, этим и привлекателен. Шаблонов нет, а потому своего рода творчество. Это ведь как с катастрофами, причем неважно с какими – автомобильными, авиационными, техногенными. По отдельности можно предусмотреть любые факторы, но, когда они слагаются в определенной последовательности, ничего исправить не выйдет. Пример – тот же Чернобыль.

– А как же тебе удавалось?

– Не всегда. Случались иногда проколы. Как будто и разжуешь ему все, только глотай, по полочкам разложишь: действуй! А он упрется как баран, лишь время на него потратишь. И зачем нас только знакомили?

– Кто именно?

– Случайно все получилось. Был у меня приятель, вместе на физмате учились. Затем мне пришлось отчислиться, а он, по окончанию, в предпринимательство решил податься. Пересекались мы иногда: «Привет, как жизнь?» «Все замечательно!» И вот однажды смотрю, он сам не свой. «Что случилось?» «Дела, говорит, хреново идут дальше некуда». Если совсем коротко – смог я ему помочь. Через какое-то время он меня своему знакомому в схожей ситуации порекомендовал, и снова получилось. Ну а дальше пошло-поехало.

– Антикризисный менеджер?

– Масштабы не те, но на жизнь хватало. Предпринимательство вообще на мой взгляд следует отнести к категории рискованных профессий.

– Почему?

Игнат ни разу не пожалел о том, что Алена продолжает быть рядом. И поболтать есть с кем, и все остальное, достаточно протянуть руки. К тому же нельзя отрицать, что его самолюбию не льстят брошенные на него порой мужские завистливые взгляды: девушка она видная. Любовь? Игнат и раньше-то в нее не особенно верил, а сейчас и подавно. Энцефалограмму головного мозга влюбленного человека от шизофренической не отличит ни один специалист в мире – вот и все, что нужно о ней знать.

– Попалась мне однажды статистика средней продолжительности жизни американских, заметь, миллионеров, и была она удручающей – немногим больше пятидесяти. Казалось бы, с чего?! Уровень жизни, о здоровье заботятся, а вот поди ж ты!

– И в чем тогда причина?

– Стрессы, Алена, стрессы. Любой серьезный бизнес – это гонки на выживание. – Игнат на мгновение задумался, вспоминая. – Замечательные были времена! Все, Алена, пора спать. Если не поняла – это намек.

Они тогда действительно были прекрасными. Поработал какое-то время на износ – пора отдохнуть, и пусть весь мир подождет. Где-нибудь в таком месте на планете, куда еще ни разу не заносило.

«В исконно русском духе. Короткое лето, когда день год кормит, и долгая-долгая зима, с ее чередой бесконечных праздников, когда только и остается, что лапти плести, – размышлял Игнат, давая волю рукам и в очередной раз удивляясь тому, как легко Алена предугадывает его желания. – Отсюда и наш менталитет. Взялись – горы свернем, но только в случае острой необходимости». Затем ему стало не до размышлений.

Следующий пункт общественного питания, который им пришлось посетить, находился уже в пригороде Тарасова, и был когда-то частью промзоны. Представлял он собой длинное приземистое одноэтажное здание из силикатного кирпича с забранными решеткой окнами и шифером, покрытым зеленоватым налетом мха.

Утром они едва не проспали, завтракать было некогда, а питаться в пути – занятие не для слабонервных. Из-за пыли, тряски и риска повредить зубную эмаль краем кружки или горлышком фляги, проще потерпеть.

– Проголодалась? – завидев вывеску, поинтересовался Игнат у Алены, едва они покинули кузов грузовика и стояли, разминая ноги и озираясь по сторонам.

– Да. Но могу и подождать сколько нужно.

– Пойдем, – принял решение Игнат. – Хочу чего-нибудь горяченького.

Он твердо знал – есть нужно при малейшей возможности: следующий случай может подвернуться нескоро. А то, что хранится в рюкзаках всегда подождет, поскольку скоропортящихся продуктов в них нет.

Окна в столовой по случаю летней жары были открыты, а изнутри исходили довольно аппетитные запахи. Немного удивила Игната тишина: обычно оттуда слышатся стук ложек и невнятные разговоры. «Вероятно, посетителей нет, – посчитал он. – Либо же их совсем мало».

Тишина его и подвела. Наружная дверь была металлической, и распахнутой настежь. Другая, обычная, вопреки всем правилам пожарной безопасности, открывалась вовнутрь. После яркого солнечного дня освещение показалось ему полумраком, и когда Игнату удалось рассмотреть зал, он едва не выругался, длинно, затейливо и витиевато: они попали сюда далеко не в подходящий момент; стрельба могла начаться в любую секунду, а инициирует ее что угодно – резкое движение, звук сдвигаемой мебели, даже кашель.