— А из моих символов что-то можно составить? — напряглась Юля, с которой мы не прорабатывали будущую стратегию.
— Не всё так просто, но думаю да, можно. Благо алфавит у нас под рукой, — ответил я, похлопав по обелиску. Вот только продолжить речь не сумел… Стоило ладони коснуться обсидиановой поверхности, как на ней вспыхнули все полторы сотни символов. Шесть скрижалей!
— Что происходит? — ошарашенно проговорила Хана, когда золотые буквы начали плясать и кружиться. Линии, из которых они состояли, переходили одна в другую, резко скакали, меняя форму, то укорачивались, то удлинялись, ломаясь и теряя чёткие очертания. Словно артефакт Древних сошёл с ума.
Товарищи говорили что-то ещё, спрашивали, комментировали, но всё это проходило мимо меня. Ведь обелиск вошёл в противоборство с моей пробуждённой стихией воды, отвергая меня, как носителя и управляющего. Казавшийся незыблемым монолит, переживший тысячи лет и множество сражений, грозил выйти из строя. А мне элементарно не хватало понимания происходящего.
Ведь я был Воином и полководцем, а не учёным. Да, я выиграл время для человечества, выживал в самых жутких и безнадёжных схватках. Но у меня были прекрасные учителя, объединённые одной цели. Исследователи потратили десятилетия, чтобы отдать мне все результаты. Результаты! А не процесс, с которым я был не знаком.
А сейчас каскад знаний, грозил обрушиться из-за одной детали, которую я не учёл и не мог понять. Это то, чего мне жутко не хватало в данной ситуации. Действуя по наитию, основываясь на опыте прошлого и будущего, я максимально глубоко спрятал свою пробуждённую стихию. Погасил водяной вихрь, сопровождавший меня в последние три дня. Но это не помогло. Тогда я рассеял силу единения по всему телу, стало лишь хуже — символы закружились с утроенной скоростью.
Я не видел иного выхода, нужно было убить в себе только пробудившееся единение, чтобы магия порядка могла стабилизироваться… или задавить хаос ещё большим единением с законом.
А как это сделать, кроме как активировав единственную доступную мне рунную фразу? Миг — и на обсидиановой поверхности уже лежала золотая ладонь, увеличившаяся почти в два раза. Несколько символов древних стали ближе и отчётливей. Но я их и так хорошо различал, ведь они были выжжены на моей душе.
И я знал, чего мне не хватало. А потому потянулся всей своей волей, всем сознанием к одному крошечному знаку, мельтешащему почти на краю хоровода. То, что было у каждого древнего от рождения. Абсолютно бесполезный в бою. С которым невозможно создать нормальную комбинацию меньше, чем из десятка символов.
И всё же я выбрал его. Язык. Понимание.
— Ты в порядке? — подскочила ко мне Настя, когда хоровод внезапно остановился, символы исчезли и я отшатнулся от обелиска. — Как ты?
— В норме, — ответил я, пытаясь удержать равновесие и всё ещё ощущая гул энергии под кожей. Перед глазами всё продолжало плыть, но теперь я не просто видел вспыхивающие на чёрных гранях монолита символы, я чувствовал их значение. И не просто письменности, а звучания и даже интонаций слов. Знал его так же хорошо, как если бы мои родители говорили на нём с раннего детства и передали мне.
Понимание — один из важнейших для работы с символами Древних знак, за который археологи или языковеды отдали бы руку на отсечение. А вот всем остальным, кто мог пользоваться лишь одним-двумя символами, он был совершенно бесполезен. И даже для меня в прошлом цикле это был всего лишь набор чёрточек в длинной рунной фразе, образующей пояс барьера против хаоса. Один из шести.
— Пойдём пробовать, что вам досталось, — наконец сказал я, хотя товарищи больше не рвались уходить из безопасной зоны. — Камень слушается, вернёмся, когда захотим.
— Уверен, что всё в порядке? Может, всё же до завтра подождём, а сейчас на отдых? — обеспокоенно спросила Настя. — А знаки и снаружи попробовать можно.
— Нет, — сказала Юля, и в её голосе слышалась железная решимость. — Снаружи мы ничего пробовать не будем. Ни сейчас, ни через сутки. А если будут наблюдатели? Если они выяснят, что мы получили по второму символу? Если император узнает раньше времени…
— Это ты нас на что подбиваешь? — нахмурился Костя. — Мы верные сыны России!
— Ни на что! Я тоже верная слуга императора, но для них там, снаружи, прошло всего несколько часов, и пусть они подождут ещё пару дней, пока мы осваиваем знаки и комбинации. Пока у нас не отняли такую возможность, — она медленно обвела взглядом нашу компанию. — Если вы не понимаете, какая это возможность, какая сила…
— Дураков нет. Всё понимаем! — хмыкнула Хана. — Только вот выйти всё равно придётся. Тут еды нет.
— Еда будет. Как и время для тренировок. А скрывать от императора мы ничего не станем. Просто не будем доносить напрямую. Скажем ректору, графу, а они уж по своим каналам пусть передают. Как раз неделя уйдёт, пока до всех заинтересованных лиц достучатся, — отмахнулся я. — Главное, что мы успеем. А пока давайте тестировать.
Мы отошли на полсотни метров от обелиска. Я подсказал направление на один из холмов, в котором не было следов воды, а значит, мураков, и ребята начали пробовать свои новые знаки. Естественно, у них ничего не вышло. Нет, если медленно, линия за линией выводить символ — получилось у всех. Но в бою это применить было совершенно нереально. Но даже так все были в экстазе. Особенно Настя, у которой изначально не было символа Древних.
— Я думала, что у меня никогда ничего не получится, — прошептала девушка, глядя на свои пальцы. — Ведь при инициации у меня не было ни одного символа. Даже намёка не получила. Как так вышло? У меня что, поменялся состав крови?
— Нет, ты просто пробудила её напрямую, скажем так, через усилие, — пожав плечами, ответил я. — Кровь древних есть во всех, мизерная часть, почти неразличимая, но есть. В тех, у кого по каким-то причинам генетическая линия была чище — например, у жителей островов, которые смешивались друг с другом, или у королевских династий, которые все являются родственниками, иногда даже близкими, — она ярче. Хотя и мусора там больше, отклонений и мутаций. Но какие-то крохи есть во всех. Вероятно, обелиск счёл достаточным твоего количества, чтобы выдать символ.
— Погоди, выходит, вообще все люди на земле могут получить один из знаков Древних? — удивлённо спросил Тим.
— Скорее всего, да. Если пройдут испытания.
— Никто не должен об этом узнать! — тут же вмешалась Юлия.
— Что, боишься потерять статус аристократки? — ехидно спросила Настя, приподняв бровь.
— Нет, боюсь, что будет со страной, в которой в очередной раз власть окажется под ударом, — жёстко возразила княжна. — Или тебе мало предыдущих революций и развала двух империй? Мы едва начали собирать страну из пепла, только укрепили границы. Хотите очередного краха?
— Тут она права. Это в начале двадцатого века у обычных людей прав почти не было, а сейчас всё в порядке. Нет никакого смысла подвергать людей бесполезной опасности. Тем более что для прохождения испытания у них должна быть предрасположенность к стихиям или закону.
— Верно. Каждый развал империи — миллионы жертв. Что во время гражданских войн, что после развала СССР, — угрюмо проговорил Тим. — Я такого больше не хочу.
— Да не будет ничего, — попробовала возразить Настя, но со вздохом отмахнулась. — Делайте что хотите.
— Что нужно, — поправил я. — И сейчас нам нужно выбираться отсюда. Собирайтесь потихоньку, я попробую договориться о том, чтобы нам выделили несколько местных для сопровождения. Мряфр! Иди сюда!
Стоило гаркнуть, и из ближайших руин показалась сгорбленная фигура в обносках. Опираясь на свой крючковатый посох из натурального дерева, он быстро ковылял в нашу сторону. И как обычно что-то фырчал и мурчал, натянув на морду выражение, отдалённо напоминавшее человеческую улыбку.
Всё было, как всегда, и в то же время совершенно иначе.
— Опять вытолкали старого Мряфра. Конечно, меня не жалко… — бормотал мурак, заискивающе улыбаясь. — Сожрут, растопчут, никто горевать не будет…
