— Если ты думаешь, что я мирился с твоими недостатками ради оплаченного семестра, то нет. Я мирился, потому что чувствовал в тебе правильный материал. И знал, что смогу сделать из тебя достойного человека. За три года у меня бы точно получилось. Дело небыстрое, с людьми в принципе трудно работать, человеческий материал совсем не такой, каким он должен быть. Но ради большого дела я был готов подождать. Ты был бы идеальным кейсом — человек с другой территории, чужая среда, сложная специальность. Ты преодолел бы под моим руководством весь этот бэкграунд и стал бы моим выпускным проектом. Да. Но ты доказал, что ты безнадежен, и такой же, как все они. И вообще я выше этого.
— Выше этого… — пробормотал Оба.
Логика Центуриона выходила за пределы его понимания, но ответить ему было нечего. Леса чужих иллюзий непроходимы. Оба резко повернулся, чтобы уйти, но поскользнулся на тонкой корке льда, которая умудрилась образоваться у них под ногами ровно в эту секунду.
Оба не удержал равновесие и плюхнулся на ступеньку, а вот Центурион, который неправильно понял его движение, сделал шаг вперед, тоже поскользнулся и уехал в куст, украшавший вход в общагу. Новая ситуация повторяла историю на кухне.
Оба заржал, а Центурион, ругаясь, принялся выбираться из куста.
— Что это вы здесь делаете? — из-за угла прогулочным шагом выплыли Антонина с Аглаей.
— Ничего, — хором ответили Центурион с Обой.
— Вот и правильно, — одобрила Аглая. — Центурион, а мы к тебе. Что у тебя тут по стенам ползает? Покажешь? У меня система контроля гигиены с ума сошла.
— Конечно. Но этот кризис преодолен, — выбрался из кустов Центурион. Он отряхнулся и злобно посмотрел на Обу.
— А чего, я ухожу! — поднялся Оба.
— Я слежу за вами, — сообщила им обоим Антонина.
Ага, вот кто обо всем договаривался, ну удачи вам, порядконаводительница, подумал Оба и зашагал обратно в свою нору в штаб-квартире, стараясь не укатываться с тротуара по ледяной корке. Разговор остался незаконченным.
Глава 5
Оба написал, что общежитие вот-вот починят и откроют, но пока что этого не произошло. У меня не было никаких новых идей, что делать с элементами, и кроме прорыва в эластичности ничего не произошло. Поэтому мы с парнями решили кататься на лыжах. А что? Лес есть, снег есть, а лыжи —? Найдем.
На чердаке у бабушки я никаких лыж не обнаружил. Хорошо, когда везде полный порядок, сразу ясно, что искать нечего. Но зато лыж запасла управляющая поселком компания из расчета на гостей.
Я от снежно-лыжной темы был много лет бесконечно далек, ну какие лыжи в окрестностях Арамболя, да и у Баклана была похожая история. Зато Дима был мощно в курсе лыжной темы и поделился главным: никаких особых новинок в лыжном деле не было. Те же лыжи, те же палки, по сути тот же процесс. Никаких балансиров как у коньков, никаких огонечков, кое-что изменилось в деле настройки скользящей поверхности: теперь можно было обойтись без мазей, она настраивалась сама. Если только ты не забыл зарядить их в нужном устройстве. Местные знатоки катались по старинке и новые технологии презирали, но у нас выбора не было: в прокатном пункте было только суперновье.
Управляющий, который сегодня лично сидел за прилавком, заверил нас, что даже самые новые модели можно легко превратить в традиционные, если отключить здесь и здесь, но мы так далеко идти не планировали. Отключить можно и так. Он заставил нас закачать карту маршрутов, чтобы мы не потерялись в лесу, и повесить на куртки маячки. Еще он настоятельно рекомендовал взять термос, который следовало сначала купить, но от него мы отбились и поехали.
Как хорошо, что моторная память — это навсегда! Минут через пятнадцать мы с Бакланом вспомнили, как шевелить руками и ногами, а Дима так вообще никогда не забывал, и мы углубились в лес. Промчались километров пять, выехали на симпатичную полянку и уселись на поваленное дерево, не снимая лыж.
— Может, и правда надо было взять термос? — подумал вслух Баклан.
— Баклан, я не могу! И бутербродов! И печенья! И баранью ногу! — заржал Дима.
— И ногу! — повторил эхом Баклан.
— Ноги больше нет, зато к обеду будет большой пирог. С мясом и яйцом, — напомнил я и глянул на рекомендованный маршрут. — Давайте еще вот тут кружочек и назад. Пятнашка — это уже не стыдно. Это зимний каникулярный пробег.
Все согласились, и мы двинули по маршруту дальше. Хотя нового снега со вчерашнего дня не насыпалось, лыжня все равно была весьма условной, народ пока больше интересовался катком. Но мы нигде не свернули и четко прибыли обратно.
Пока мы отряхивали и сдавали лыжи, Дима все время обращался к своему браслету и посматривал на нас.
— Чего тебе? По работе пишут? — поинтересовался Баклан. — Ты же вроде не собирался до весны ничего делать?
— Да не, я с Майей переписываюсь, — смущенно признался Дима. — Их не отпускают к нам больше.
— И не отпустят. Где это видано, чтобы товары из супермаркета разбегались? — заметил я.
— Слушай, — замялся Дима. — А научишь меня на аэроскутере ездить? Он все равно у нас без дела стоит.
— Хочешь сам слетать? Без проблем. Но он холодный совсем, помнишь?
— Носки надену. Вторые.
— Ну смотри. Я бы вызвал тебе транспорт из нашей конторы, но тогда мне надо будет с тобой ехать.
Дима покраснел и уставился себе под ноги. Понятно, понятно, хочет сам. Я бы смотался с ним, но уж очень глупо будет выглядеть — как будто младшего брата на день рождения привел.
Я вывел аэроскутер за пределы поселка, показал Диме все кнопки. Поскольку модель примитивная, можно было не просить держаться поближе к земле, он и так там будет. Потом мы вернулись, зарядили скутер около управления, и Дима умчался к Майе.
— Надеюсь, хоть на парковку-то ее выпустят? — задумчиво проговорил Баклан.
— Надеюсь, он не решит ее украсть, как какой-нибудь джигит, — вздохнул я.
— А, думаешь, получится разрулить нормально?
— Получится. Только неизвестно когда. Но Дима тут дал стране угля. Сколько они не виделись? Лет семь? И ничего. А тут вдруг загорелось.
— Это бывает…
— О, я знаю!
* * *
Астахов решил созвать ректоров и ведущих специалистов по органике на совещание посередине праздничной недели. И так кучу времени потеряли, чтобы откладывать новости еще на неделю.
Он ожидал, что прибудет только половина приглашенных, но пришли почти все. Прибыло не только университетское руководство, но и главы Технодрифта и Технотрека. Приехал даже Гелий, сумрачный органический гений, и Вальтон, многолетний советник министра. Оба расположились прямо напротив молодых капиталистов.
«Неплохой баланс», — подумал Астахов и метнул острый взгляд на Бооса из Технотрека и Баха из Технодрифта.
Непохоже, чтобы внезапный противовес смущал хоть кого-то из присутствующих. Ну а раз никого не смущает, то можно начинать. Но начать сразу не удалось: секретари закопались с раздачей кофе. И пока Астахов метал в них гневные взгляды, приглашенные распределились по интересам.
— Ваше молодое дарование любезно посетило нас, — сообщил Гелию Вальтон. — Я так понимаю, мы должны за это благодарить вас? Вы настояли на поездке к нам? Для моих было весьма полезно.
— Вы преувеличиваете мое внимание на молодежь, — Гелий даже глазом не моргнул. — Когда вы обратились к нам, мы просто посоветовали Рицу иногда проверять почту. Он вашего письма просто не заметил.
Вальтон обиженно моргнул. «Как можно не заметить письмо от Вальтона?», — было как бы написано у него на лбу. Гелий воображаемую надпись проигнорировал, с удовольствием принял чашку с кофе из рук секретаря и сделал глоток.
— Интересная деталь, — проговорил Вальтон и позволил секретарю поставить чашку перед ним.
— Это для них обычное дело, — пояснил Гелий. — Очень большая переписка в большом количестве чатов.
— Но почта!
— Ну а что почта? Она в принципе для них имеет низкий приоритет. Так и вернемся к ситуации, когда максимальное значение снова имеет устная коммуникация. Внутри университета многое дублируется через кураторов и комендантов, иначе по дороге можно все потерять. Как прошел визит? Удалось что-нибудь сделать?
