Джоанна вызывала в нем противоречивые чувства. Он не знал, с какого момента стал смотреть на нее, не как на средство, инструмент, а как на человека. Хантер всегда ставил дело превыше всего. Отношения, и уж тем более чувства вроде любви, считал чем-то несерьезным. Есть влечение, желание, страсть, но не любовь. Плюс, чем больше людей к себе привязываешь, тем больше рычагов давления даешь противнику, а это недопустимо, когда возглавляешь восстание.
Именно поэтому он старался любыми силами вызвать к себе отторжение у младшего брата. Начал делать это еще до армии, готовил Мэлвина к тому, что старший брат может не вернуться домой. Хантер помнил деда, погибшего на войне, помнил отца, который чудом остался в живых, но был прикован к инвалидному креслу. Поэтому Хантер старался сделать так, чтобы после его смерти никто не печалился, ведь нет ничего страшнее, чем терять того, кого любишь.
А вот Джоанна это прочувствовала в полной мере, но это ее не сломало, как думал он. Девушка нашла силы взять себя в руки и жить дальше. Ей было ради кого двигаться вперед.
Сентиментальным Хантер не был никогда, но случай Джоанны перевернул его приоритеты. Сначала у него в голове не укладывалось, как Томас Бэйтс, его лучший боец, погиб при выполнении задания, которое тому давалось с легкостью?
Ответ нашелся быстрее, чем он ожидал. Ровно в тот момент, когда Мэлвин попросил помощи для нее. Тогда Хантер поднял своих людей в Зоне Б для выяснения обстоятельств смерти Томаса Бэйтса. Как оказалось, Бакстер установил за ним слежку, а когда убедился, чем именно занимается командир четвертого ранга, сымитировал несчастный случай. Но, видимо, не ожидал, что тот выживет и станет мутантом.
А ведь если бы Хантеру не пришлось в тот период устранять беспорядки в Хэйвене лично, то мог бы оказаться на месте мужа Джоанны в тот день. С того момента, как девушка рассказала ему все подробности того дня, когда она убила Томаса, он прокручивал в голове все варианты развития событий. Хантер мог оставить Элкая вместо себя в Хэйвене и самолично выручить тех, кого приговорили к расстрелу.
Он не лгал Джоанне – если бы мог, то не отправил бы Бэйтса туда. Обычному человеку нечего противопоставить мутанту, кроме храбрости и собственных навыков.
Но сделанного уже не вернуть.
Слова девушки задели его, хоть он и не показал вида. Если он готов идти по головам ради исполнения задуманного, то чем тогда отличается от того же Бакстера или Кейна?
Чувствовал, что виноват перед ней, а потому пообещал сам себе, что не допустит, чтобы с ней или ее семьей случилось плохое. Хантер доставит Джоанну туда, где Бакстеру ни за что не добраться. А потом и её семью перевезет.
Хантер взглянул на часы и свел брови на переносице.
Ребята задерживаются с осмотром этажей. Достав смартфон из кармана, с явной досадой отметил скрещенные палочки на месте показателей связи.
Блеск.
Он вышел на лестничный пролет, когда с верхнего этажа послышался мужской голос. И он не принадлежал ни Элкаю, ни Мэлвину.
Вытащив кольт из кобуры, стал красться вдоль стены, поднимаясь наверх. Когда дошел до источника голоса, выставил кольт вперед, готовый выстрелить в любой момент. Сделав несколько шагов по коридору, он не заметил движения справа. С длинного ствола специального пистолета вылетел дротик, на конце которого пестрели красные перья.
– Ну надо же, и этот попался, – довольно протянул знакомый голос.
Хантер провалился в темноту.
Глава 27
Страшный грохот заставил меня подскочить на диване. За окном творилось что-то ужасное: ливень мощными потоками окатывал здание, а молнии сверкали тут и там.
Протерев глаза, полностью проснулась и огляделась.
Никого рядом не было.
Подумала, что они на одном из этажей, и решила побродить, а заодно поискать офисный туалет. Взяла чистую футболку с рюкзака, фонарик и бутылку с остатками воды, нашла глазами нужную вывеску и зашла в женскую комнату.
Справив нужду, подошла к умывальнику и плеснула себе на руку воды из бутылки. Пару раз намочив лицо, вытерла его чистой футболкой и направилась на поиски друзей.
Друзей?
Я даже остановилась перед дверью, ведущей к лестнице.
А кто они мне, если не друзья?
Ингрид стала мне очень близка, а Элкай всегда готов помочь. Про Мэлвина и говорить не приходится, а что касается Хантера…
Он для меня находится в пограничном состоянии.
Глупо его винить за то, чего предугадать не смог. В конце концов, Томас ведь знал, на что шел. Просто… Просто все об этом молчали, когда мне так нужны были ответы. Это угнетало.
Сейчас многое прояснилось, и я теперь даже рада, что оказалась среди этих людей.
С этими мыслями я поднялась на следующий этаж, где царила абсолютная тишина. Фонарик выхватывал отдельные участки, но можно было многое разглядеть. Все-таки я решила заглянуть в каждый кабинет, который тут располагался. Чем дальше углублялась, тем более просторные и обставленные были помещения. Видимо, чем дальше от выхода, тем выше статус. Где-то висели грамоты и дипломы, а где-то выцветшие фотографии, где один лысеющий мужик пожимал руку другому.
В отличие от других, дверь в последний кабинет была распахнута. Я прибавила шаг, но, когда вошла, оторопела и не сразу остановилась, отведя фонарик в сторону. Споткнулась обо что-то и упала на странную горку из…
Тел.
С широко распахнутыми от ужаса глазами поднялась и сделала пару шагов назад, не переставая светить. Лихорадочно осматривая гору из тел, пыталась понять, реальность это или нет…
В самом низу лежал Хантер – его лица я не видела, но узнала татуировку, которая выглядывала из-под задранного рукава. На нем лежал Элкай – его голову хорошо было видно. Следом Кортес, а наверху – Мэлвин.
Дышат они или нет – сложно понять в полумраке.
Вдруг у противоположной стены кто-то зашевелился и вышел мне навстречу. Я перевела луч фонаря в ту сторону и судорожно выдохнула.
Нет.
Я не верила своим глазам.
Этого просто не может быть.
Он бы никогда не покинул Зону Б!
– Вот я тебя и нашел, Джоанна, – довольно произнес Бакстер.
Что-то… Что-то с ним было не так, но я не могла понять, что именно. Вот когда он сделал еще пару шагов по направлению ко мне, разглядела, что у него шрам в пол лица. Когда он его получил? Выглядит так, будто это случилось несколько лет назад.
– Ты так внимательно меня рассматриваешь, что мне даже смутиться захотелось, – с насмешкой сказал он, оскаливаясь. – Ты, видно, думала, что я Гарри? Нет, – он помотал головой, все еще злорадно скалясь. – Позволь представиться: Уильям Бакстер, брат-близнец нашего обожаемого Гарри Бакстера.
У этого подонка есть еще и брат. Складывалось впечатление, что нынешний мир просто плюнул и, не заморачиваясь, клонировал монстров.
Но не это меня заботило.
– Что ты с ними сделал? – сквозь зубы прошипела я, понимая, что страх проходит, уступая почетное место злости.
– Они пока спят, и, если ты хочешь, чтобы так и оставалось, пойдешь со мной.
– Черта с два! – я выхватила нож, что висел на поясе, и стала наступать.
– А-а-а! – он пригрозил пальцем. – Если со мной что-то случится, эта горка живых тел сгорит. Ты разве не почувствовала запах, когда заходила сюда?
Признаться, я так была шокирована увиденным, что не сразу поняла…
Бензин.
Сукин сын!
– Джоанна, – его тон окрасился деловитыми нотками, – суть сего мероприятия проста. Мне приказано тебя доставить в Зону Б. И ты пойдешь, если тебе не плевать на них.
– А если плевать? – наигранно беспечным тоном заявила я.
– Тогда я их все равно сожгу, и мы уйдем, – обнажив зубы, восторженно ответил он.
Внутренняя борьба длилась недолго. Ведь мне и вправду выбирать не приходится. Кто я, чтобы торговать жизнями? Или ставить свою жизнь превыше их?
