Вовка постучал пальцем по столу.
— Кто перенёс? — спросил он. — Кто её убил? Что тебе известно?
Я развёл руками.
Ответил:
— Понятия не имею, кто именно перезахоронил её теперь. Но убил её хорошо известный тебе Роман Андреевич Ильин…
— Рома Кислый?
Мой младший брат встрепенулся, будто вставший на след охотничий пёс.
— Кто это подтвердит? — спросил он.
Я пожал плечами.
— Понятия не имею. Снова расспросите друзей Поликарповой: тех, что были с Оксаной в парке на дискотеке. Были с ней в тот вечер, я имею в виду. Только сразу скажи, Вовчик, чтобы они не боялись. Рома Кислый им не отомстит. И Лёша Соколовский за своего бывшего телохранителя не заступится. Это я тебе гарантирую.
— Откуда такая уверенность?
— Гарантирую.
Вовка всё ещё сверлил моё лицо взглядом.
— Ты сказал… бывший телохранитель? — произнёс он. — Соколовский его уволил?
— Вроде того.
— Где сейчас Кислый? Димка, ты это знаешь?
— Догадываюсь.
Из дома вышла Надя с большой алюминиевой миской в руках. Она сошла с крыльца и выплеснула из миски мыльную воду в углубление под забором.
Мы с Вовкой наблюдали за тем, как Надя вернулась в дом.
— Где он? — спросил Владимир.
— Там, где с тринадцатого апреля находилось тело Оксаны Поликарповой, — ответил я. — Мне так кажется. Но это не точно.
— Хочешь сказать, что он…
— Мёртв, — сказал я. — В этом не сомневайся, брат. Это стопроцентно достоверная информация.
— Хм…
Вовка скрестил на груди руки. Чуть склонил на бок голову.
— Соколовский об этом знает? — спросил он.
Я кивнул.
— Это… Лёша его убил?
— Нет.
— А кто?
Я поднял руки.
— Ты слишком много спрашиваешь, Вовчик. Разберись с уже полученной информацией.
Я посмотрел младшему брату в глаза и сказал:
— Повторяю, брат: я тебе ни о чём не говорил — на меня не ссылайся. Понимаешь?
— Понимаю.
— Найдите тело девчонки, Вовчик. Постарайтесь.
Я встал из-за стола и сообщил:
— Завтра вечером я к тебе снова загляну. Расскажешь, как прошли поиски.
* * *
Вечером дома я развернул на столе полученный от Коли Синицына свёрток. Обнаружил внутри него пистолет Макарова (как Коля в прошлой жизни и говорил). Разобрал пистолет — убедился, что тот в хорошем состоянии. Зарядил в ПМ найденный в Димкином тайнике (под паркетом) магазин с патронами.
Посмотрел на своё отражение в тёмном оконном стекле.
Пробормотал:
— В субботу опробую.
Завернул пистолет в тряпку и спрятал его под сидение кресла: туда же, где сейчас лежал и Димкин ПМ.
* * *
В пятницу (второго августа) я снова проснулся утром от трели звонка. Только на этот раз голосил не телефон — позвонили в дверь.
Я вышел в прихожую, посмотрел в глазок. Увидел на лестничной площадке Колю Синицына.
Николай держал в руке бутылку.
На Колином лице блистала радостная улыбка.
Глава 14
Бутылку с молдавским коньяком «Белый аист» Синицын вручил мне ещё у порога в квартиру — в качестве благодарности «за вчерашний вечер». Николай не заметил мою ироничную улыбку, крепко пожал мне руку. Он сообщил, что узнал мой адрес «у Вовки». Сказал, что Бакаев и мой младший брат «укатили» с утра пораньше на проверку анонимного звонка, поступившего сегодня под утро Женьке домой. Признался, что ему «в такой день» не сиделось в отделении. А коньяк Николай купил для меня ещё вчера вечером, когда ужинал в компании «прекрасной» Яны Терентьевой в ресторане «Кавказ».
Коля беспрекословно выполнил мои указания («сними обувь, помой руки, проходи на кухню…»), сыпал на меня подробным отчётом о своих вчерашних похождениях. С его слов, Яна Терентьева оказалась едва ли не сошедшим с небес ангелом (с «третьим» размером груди и с «осиной» талией). Вчера вечером она всё же отправилась с Колей в кино. Николай признался, что поначалу их беседы «шли со страшным скрипом». Но потом Коля и Яна отыскали общую тему: обсудили прошлогоднее двойное убийство в семнадцатом доме на улице Кирова. Разговор на эту тему будто прорвал затор в общении.
— Блин горелый. Дмитрий, это такая шикарная женщина! А как она целуется!
Коля закатил глаза и потряс кулаками.
Он снова взглянул на меня и сообщил:
— Не поверишь, Дмитрий, но она обожает мотоциклы! Сегодня вечером мы поедем с ней на речку.
Синицын хитро усмехнулся. Провёл пальцем по усам.
— Сегодня вечером я к твоему брату не приду, — сказал он. — Домой тоже ночевать не явлюсь, как и этой ночью.
Он вздохнул и спросил:
— Может, мне вообще… переехать к ней? Как ты считаешь?
Коля не ждал моего ответа. Он указал на меня пальцем.
— Дмитрий, не забудь: ты станешь крёстным нашего первенца. Это я тебе гарантирую!‥
Я слушал почти не умолкавшего Синицына и готовил завтрак. Коле не сиделось на месте. Он бурно жестикулировал, расхаживал по кухне. Рассказывал мне о своём вчерашнем походе в кино и о «невероятном» вечере в ресторане «Кавказ», проведённом в обществе прекрасной дамы. Синицын не скупился на похвалы в адрес Яны — в точности, как и в прошлой жизни. Я почти не сомневался, что примерно в таком же ключе сейчас Терентьева расхваливала Николая перед своими подругами. Ещё «тогда» нас с Женькой Бакаевым эти их перекрёстные похвалы позабавили. Повторились они теперь и в этой новой реальности.
Коля буквально фантанировал эмоциями. Упомянул Синицын в своих слегка сумбурных речах и о моем младшем брате. Он признался, что «Вовке и Женьке» о свидании с Терентьевой пока не рассказал. Потому что побоялся «сглазить». Заверил, что познакомит Яну со своими друзьями в воскресенье (во время традиционных посиделок во дворе «у Вовки Рыкова»). Он сообщил, что едва не проболтался друзьям о свидании с Терентьевой уже сегодня. Но его «спас» тот ночной анонимный звонок Бакаеву, в котором неизвестный «доброжелатель» сообщил о «якобы» найденной в посёлке рядом с островом «безымянной могиле».
Коля махнул рукой и заявил:
— Зря они туда поехали. Я им так сразу и сказал. Посуди сам: ни один нормальный убийца не закопал бы трупешник на таком видном месте. И уж точно не пометил бы могилу крестом. Ерунда это всё. Наверняка там кто-то из зареченских своего дохлого пса зарыл. Или Бакаева снова разыграли. Кто-то из своих. Чтобы Женька не сидел в отделении, а шарился за городом на солнцепёке.
Синицын пожал плечами.
— Не понимаю, зачем они вообще туда попёрлись, — сказал он. — Отправили бы на остров наряд, раз уж им так приспичило проверить анонимку. Или участковому бы в посёлок информацию сбросили. Пусть поработает. Я бы так и сделал. Но для Бакаева этот остров в посёлке будто мёдом помазан. В прошлый раз они с твоим братом там три трупа нашли…
Коля вдруг замолчал. Погладил пальцем усы.
Синицын поднял на меня глаза и спросил:
— Или они считают: деньжата Соколовского всё ещё где-то там, на острове?
Николай хмыкнул.
— Блин горелый, — произнёс он с ухмылкой. — Тоже мне… кладоискатели.
Я поставил на стол перед Николаем тарелку с глазуньей.
Синицын покачал головой и заявил:
— Новый геморрой они там найдут, а не Лёшины деньги. У нас в отделе сейчас все только и шепчутся о том, куда Вовка Рыков дел две сумки с деньгами Соколовского. Говорят, что Лёша Соколовский просто так бы на него не подумал. Ведь ни меня, ни Женьку Бакаева Соколовский в краже денег не заподозрил. Значит, был повод. Только не понятно, какой.
Коля пожал плечами. Он оторвал взгляд от яичницы, посмотрел на меня.
— Дмитрий, ты бы поговорил с братом, — сказал Синицын. — Дело-то серьёзное. Лёша отморозок ещё тот. Ему человека убить, чти два пальца об асфальт. Вон что с Васей Седым случилось. Из окна выпал. Сам. Ага. Все в это так и поверили. Вот и Вовка… никто потом ничего не докажет. Твой брат и сам это понимает. Не зря же он теперь повсюду пистолет с собой таскает.
