Мой младший брат покачал головой. Но всё же примотал раколовки к багажнику на крыше «шестёрки».
Надя предложила, чтобы я занял её место впереди, около водительского сидения.
Но этому воспротивилась Лиза.
Моя племянница заявила:
— Димочка поедет рядом со мной! Мы с ним в пути поболтаем.
— Не возражаю, — ответил я.
Уселся рядом с племянницей.
Лиза тут же улыбнулась, придвинулась ко мне и прижалась плечом к моей руке.
* * *
По пути к реке в салоне автомобиля говорили в основном я и Лиза. Мы с племянницей обсуждали литературу. Не ту, которую изучают в школе. А такую, какую следовало бы там изучать. Я пояснил Лизе (а заодно и Вовке с Надей), что классическая нынче литература раньше была очень даже коммерческой. Рассказал, что Пушкин и Достоевский получали за свои произведения неплохие по тем временам деньги. Поведал родственникам историю о том, как Фёдор Михайлович Достоевский в спешном порядке строчил роман «Игрок», чтобы расплатиться с кредитором. Поделился с ними и прочитанными в интернете историями из жизни Великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина (о том, как азартный поэт проигрывал в карты главы из романа «Евгений Онегин»).
От рассуждений о прошлом мы перешли к обсуждению будущего. Я предсказал Лизе, что уже скоро прилавки книжных магазинов заполнятся переводными изданиями иностранных книг. Но затем читатели обратят внимание и на отечественных писателей — в том случае, если те не возомнят себя новыми Чеховыми и Пришвиными, а скрасят досуг читателей написанными в современном стиле интересными историями. Пояснил Лизе, что в романах её любимого Жюля Верна неспроста так много описаний природы и животных. Ведь в жюльверновские времена немногие читатели в Европе представляли, как выглядят те же крокодилы и страусы. Сказал, что сейчас нужда в подобном описательстве отпала. Ведь страусами и крокодилами теперь мало кого удивишь.
Лиза со мной спорила. Особенно когда я коснулся в разговоре романов её обожаемого Жюля Верна. Племянница доказывала мне, что манера письма классика приключенческой литературы до сих пор актуальна. Приводила мне цитаты из книг «Таинственный остров» и «Пятнадцатилетний капитан» в доказательство своей правоты. Я тут же разбирал эти цитаты на слова и наглядно показывал племяннице, что без красивостей и энциклопедических подробностей истории Жюля Верна для современных читателей не утратили бы своей привлекательности. Слушал Лизины возражения — вспомнил, что на эту же тему мы с ней спорили и раньше, в моей прошлой жизни, когда Лиза уже отбросила мысли о поступлении на юрфак и всерьёз задумалась о писательстве.
— Такое чувство, что я в школе побывал, — заявил Вовка, когда наш автомобиль свернул к реке. — От ваших разговоров у меня даже голова разболелась.
Владимир хмыкнул и заявил:
— Теперь я понимаю, о чем вы каждый день по два часа спорите в доме. Литераторы, блин.
Он бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида, усмехнулся.
— Димка, тебе бы лекции по литературе читать, — сказал он. — Не удивлюсь, если ты и сам сейчас книжку пишешь, как Лиза.
* * *
Владимир поставил машину на том же месте, где и тогда: в пяти метрах от прорубленного в камышах прохода к воде, около кустов шиповника. Заглушил двигатель. Я вспомнил, что этот проход к воде много лет назад первым прорубил наш отец. С тех пор его подвиг повторяли другие рыбаки: проход так и не зарос камышом. Я отметил, что пока мы ехали к реке, уже рассвело. Выглянул в окно. Увидел, что над водой ещё клубился похожий на облака туман, а на траве поблёскивали капли росы. Камыши почти не шевелились. Да и на воде около берега пока не было волн. Я прислушался. Не различил стрёкот цикад. Но услышал, что из прибрежных зарослей доносились голоса птиц: тревожные, звучавшие подобно предупреждению об опасности.
«В тот раз мы к этим предупреждениям не прислушались», — подумал я.
Первой из машины выбралась Лиза. Она спрыгнула на землю и потянулась, как после сна. Громко зевнула.
— Красота-то какая! — воскликнула Лиза. — Папа, скорее доставай мою удочку! Сегодня я первая поймаю рыбу!
Глава 15
В прошлой жизни эта рыбалка стала последней, на которую я ездил вместе с Надей. Моя жена любила подобные выезды на природу. Хотя рыбу она ловила редко. Обычно Надя поначалу бродила около берега и любовалась природой. Затем она расстилала на берегу покрывало и загорала. Чуть позже Надя готовила нам завтрак. В тот раз позавтракать мы планировали овощами и бутербродами с печёночным паштетом (мы привезли его из Крыма). Я думал, что на обед сварю уху из пойманной рыбы. Лиза намеревалась запечь на углях картошку. Всё начиналась тогда в точности, как и сегодня. За исключением того, что в тот день с нами не поехал на рыбалку Димка.
В тот раз я его не пригласил. Мы с братом давно не выбирались на природу. Да и вообще встречались с ним нечасто: уж точно не каждый вечер, как теперь. На этой неделе я не однажды ловил себя на мысли: был бы тогда рад, если бы Димка заглядывал ко мне домой вот так же, как я сейчас навещал Вовку. Я видел, что младшего брата мои частые визиты не напрягали — к ним даже привыкла его жена. Лиза же теперь ждала меня с нетерпением — особенно в те дни, когда я возвращался с очередным прочитанным «романом» или главой. Она теперь не сидела весь день напролёт у телевизора, а всё чаще засиживалась за письменным столом.
— Димка, чего ты там размечтался? — окликнул меня брат. — Выбирай себе удочку. Или ты всерьёз вознамерился ловить раков?
* * *
Я вынул из автомобиля свой рюкзак, отвязал от багажника заготовки для раколовок. Заготовки отнёс к камышам. Там же поставил банку с протухшим мясом, которую купил на рынке. Расстегнул наброшенную поверх футболки рубашку и сунул за пояс на спине полученный от Синицына пистолет (эту мою манипуляцию ни Вовка, ни Надя, ни даже Лиза не заметили). Я поставил на землю у своих ног рюкзак, наблюдал за тем, как Вовка собирал бамбуковые удочки.
Эти удочки нам достались в наследство от папы. Ни я, ни Димка не были заядлым рыболовом, не тратились на покупку рыболовного снаряжения. Димка и в детстве был равнодушен к рыбалке — он ездил туда с нами за компанию. Мне же хватало и доставшихся от папы (с детства привычных) снастей. Я разве что покупал новую леску, да делал из гусиных перьев поплавки — те самые, из которых сейчас мой младший брат выбирал поплавок для Лизиной удочки.
— Димочка, а ты чего стоишь? — спросила отыскавшая меня взглядом Лиза. — Вот-вот клёв начнётся! Ты всё пропустишь!
Она всплеснула руками. В старой Надиной кофте и в белой панаме (из-под которой торчали две косички) она выглядела сейчас забавно. «Эта кофта лет через семь станет ей маловата», — отметил я.
Владимир откусил кусочек лески, сплюнул его на землю у своих ног. Поправил резинку на поплавке. Указал рукой на двухколенные бамбуковые удилища, разложенные на земле около автомобиля.
— Димка, выбирай любую, — сказал он.
— Только вот эта, с красненьким поплавочком, моя! — заявила Лиза.
Она показала на удочку, которую держал в руках Вовка. Повернула голову, посмотрела на Надю. Та стояла около машины, смотрела с высокого берега поверх камышей на ещё клубившийся над рекой туман.
Спросила:
— Мама, а ты опять всю рыбалку на коврике пролежишь?
Надя обернулась. Мазнула по мне смущённым взглядом.
С вызовом ответила:
— Обязательно. Пролежу. На коврике. Я вашу рыбалку не люблю, ты же знаешь. Мне рыбу жалко.
Лиза усмехнулась и сказала:
— А чего её жалеть? Она же скользкая!
Вовка и Надя переглянулись, обменялись улыбками.
Владимир вручил Лизе удочку.
— Иди на наше место, — сказал он. — Сейчас я ещё две удочки соберу и приду к тебе.
Он прикоснулся к плечу дочери и с притворной строгостью сказал:
— Только всю рыбу не вылови до моего прихода! Хорошо?
