Николай кивнул в сторону дверного проёма, словно там сейчас стоял мой младший брат.
— О чём поговорить? — спросил я.
— Ну…
Николай замолчал. Переключил своё внимание на тарелку с завтраком.
— Так…
— Коля, ты веришь, что мой брат прикарманил деньги Соколовского? — спросил я.
Синицын усмехнулся.
— Да ты что? — сказал он. — Нет, конечно. Вовка не мог. Когда? Он всё утро был у меня на виду. Я одновременно с ним узнал о том ночном звонке Бакаеву. Скорее уж это Женька Бакаев… мог. Это ведь именно наш майор проведал о той норе гастролёров на острове раньше нас всех. На месте Лёши Соколовского я бы тряс деньги именно с него. Просто…
Николай вздохнул, нервно подёргал себя за усы.
Он заглянул мне в глаза.
— Тогда, в девяностом, когда Лосев меня в живот пырнул, — сказал Николай, — у меня всю неделю было такое же ощущение.
Коля постучал себя ладонью по животу (под солнечным сплетением).
Сообщил:
— Вздрагивало вот тут. Будто нерв какой дёргался. Почти неделю не успокаивалось. Покуда нож в меня не воткнули. Вовка тогда вместе со мной был. Он меня тогда и спас. Врачи сказали, что ещё бы чуть в сторону на пару миллиметров… или скорая бы позже приехала… в общем, я чудом тогда выжил. А теперь вот опять. Дёргается, зараза. Не проходит.
Коля Синицын покачал головой.
— Херня какая-то случится, — произнёс он. — Точно тебе говорю. Уже считай неделю не проходит. Вздрагивает. Вовка надо мной посмеялся. К врачу отправил. Говорит, что это у меня после езды на мотоцикле. Бакаев сказал, что это я так предчувствую майорскую звезду. Но кто ж его знает… началось-то это, когда Вовке позвонил Соколовский.
Синицын ковырнул вилкой яичницу. Он приступил к еде. Жевал с аппетитом. Нахваливал мои кулинарные способности. Николай снова перевёл разговор на тему своего вчерашнего свидания с Яной Терентьевой. Я слушал его… и вспомнил, что в прошлый раз Синицын тоже о своём животе говорил. Перед тем, как застрелили Надю. Вот только в девяносто пятом его живот промолчал. Когда Николая убили. Или же Николай тогда нам с Женькой о своём предчувствии попросту не рассказал? «Вообще… интересно получается, — мысленно произнёс я. — Кто бы меня… Вовчика сейчас ни убил, убийцей всё равно посчитают Лёшу Соколовского».
* * *
Коля Синицын пробыл у меня в квартире почти час. Вот так же он приезжал ко мне сюда и в той жизни, после того как я выбыл из строя и уселся в инвалидное кресло. Сегодня мы с Николаем договорились, что мотоцикл он подгонит мне в понедельник утром: приедет на нем к моему гаражу. Я пообещал, что на «копейке» довезу Синицына в тот день до отделения.
Я заверил Николая, что ни словом не обмолвлюсь перед братом о Яне Терентьевой (не испорчу запланированный на воскресенье «эффект неожиданности»). Коля мне в свою очередь поклялся, что не сообщит моему младшему брату ни о переданном мне пистолете, ни о том, что я на весь понедельник стану счастливым обладателем мотоцикла «Ява-350».
* * *
Днём я прогулялся в посадку за городом — нарезал там веток для раколовок.
На обратном пути задержался на берегу реки. Искупался.
Около центрального телеграфа я не остановился. Хотя сегодня дважды проехал мимо него. Ещё вчера я решил, что позвоню Саше Лебедевой уже после… понедельника.
* * *
Вечером я снова наведался домой к брату. Побеседовал с племянницей (обсудил с Лизой содержание второй главы и получил от неё тетрадь с продолжением). Дождался Вовку, узнал у брата о результатах сегодняшних раскопок в овраге за островом («нашли тело женщины, личность выясняем»). Сообщил младшему брату о том, что видел сегодня Николая Синицына — не рассказал подробности нашей встречи. Сказал Владимиру о Колином «предчувствии».
Вовка усмехнулся и уточнил:
— Ты про его живот, что ли, говоришь? Он уже и тебе на него пожаловался? Тоже мне… нашёл предсказателя.
Мой младший брат метнул в ведро вишню.
— Не пойму, с чего это Колька за меня так переживает? — сказал он. — Ведь это его в прошлый раз пырнули в живот, а не меня.
Вовчик усмехнулся.
Я потёр пальцем белую полосу шрама на руке.
Спросил:
— А если предположить, что Колины опасения не беспочвенны?
— В каком смысле?
Владимир вскинул брови.
Я взглянул на приоткрытую дверь веранды, откуда доносились голоса Нади и Лизы. Вновь повернулся к брату.
— Что если на тебя действительно готовят покушение?
Вовка хмыкнул и махнул рукой.
— Смеёшься надо мной? — сказал он. — Или намекаешь на те бредовые претензии Лёши Соколовского?
Я щелчком пальца отправил в направлении ведра приземлившуюся рядом со мной на столешницу вишню. Та провалилась в ведро, будто мяч в баскетбольное кольцо.
— Мысль о Соколовском приходит в первую очередь, — согласился я. — Другие предположения у тебя есть?
— Да какие предположения? Ты издеваешься?
Владимир облокотился о стол.
— А если подумать? — спросил я.
Вовка пару секунд разглядывал моё лицо, будто считал: я вот-вот улыбнусь.
Затем он кивнул и сказал:
— Ладно. Если ты, брат, настаиваешь… Вася Малой мне угрожал.
Владимир пожал плечами.
— Но это было давно, — добавил он. — Да и нет больше Васи: выпал он из окна… случайно.
Мой младший брат придвинул к себе вишню и щелчком пальца отправил её… мимо ведра.
Вовка разочарованно вздохнул.
— Какие ещё варианты приходя на ум? — спросил я.
— Какие к чёрту… варианты.
Вовчик покачал головой.
— Мне много кто угрожал, — сказал он. — Но это всё несерьёзно было. Понимаешь? Да и сидят ещё те угрожальщики.
Мой младший брат развёл руками.
— Так что, кроме Лёши Соколовского, других угроз Колиному животу я не вижу.
Вовка фыркнул.
Он скрестил на груди руки и заявил:
— К врачу Синицыну нужно. К мозгоправу. Чтобы головы нам не морочил.
Я вновь щелчком пальца отправил вишню в полёт — попал точно в ведро.
Подумал: «Вот и я других реальных опасностей, кроме угроз Малого и Соколовского, тоже не вспомнил».
* * *
Стемнело. В траве проснулись цикады. Во дворе соседей будто нехотя тявкал пёс.
Я пожал своему младшему брату на прощанье руку, когда Лиза всё же спросила:
— Димочка, а ты с нами завтра утром на рыбалку поедешь? Пожалуйста! Я тебе свою любимую удочку дам.
Лиза схватила меня за руку, словно испугалась: я уйду до того, как она услышит мой ответ.
Вовка и Надя переглянулись. Они смотрели друг на друга примерно секунду.
Мой младший брат перевёл взгляд на меня.
— Да, Димка, — неуверенно произнёс он, — ты завтра не занят? Может, и правда… съездишь с нами на рыбалку? Туда, за поворот реки, где мы с папой в семидесятом году сазанов ловили. Я тогда ещё в камышах ногу распорол. Помнишь?
Я посмотрел на Надю — та опустила глаза.
Лиза крепко сжала мою руку.
— Димочка! — воскликнула она. — Поехали! Пожалуйста!
Я взглянул на лицо племянницы и ответил:
— Завтра я совершенно свободен. Конечно, поеду. С удовольствием.
* * *
От Вовкиного дома я отправился в гараж.
Забрал оттуда папину сетку для рыбы и завёрнутый в покрывало обрез. Уже дома я зарядил в изуродованное мною ружьё ИЖ-27 оба патрона, спрятал его в рюкзак. Вместе с обрезом положил в рюкзак и Колин пистолет.
* * *
В субботу утром за мной заехал Вовка — на рассвете.
Я ждал его на углу своего дома с рюкзаком и со связкой палок в руках, зевал и потирал глаза.
Мой младший брат указал пальцем на палки и поинтересовался:
— Димка, а это ещё что такое? Забор будешь строить?
— Раколовки это, — ответил я. — Раков наловлю, как папа нас учил. Пока вы будете сазанов таскать.
Вовка иронично хмыкнул.
— В нашей реке раков нет, — заявил он. — Разве ты забыл? За ними на пруды нужно ехать.
