— Ну как там, начальник? — крикнул Фидель.
— Все ровно.
— А что с этим подонком?
— Пациент скорее мертв, чем жив, — диагностировал я.
Пятеркин находился все в той же позе: стоял на коленях, закрыв ладонью лицо. Костюм спецагента был перемазан воском и маслом, а из плеча торчал осколок стекла. В другой руке он сжимал желтого утенка и тихонько плакал.
Я подошел, поднял с пола пушку Пятеркина и сунул себе за пояс. Мне почему-то стало жалко этого гаденыша. Резким движением я выдернул из него стекло и сказал:
— Руку убери.
Лицо Пятеркина напоминало кусок зажаренной колбасы, обильно политой кетчупом.
— Пустяки. До свадьбы заживет, — подбодрил я его.
— Кряки, кряки... милый, кряки, — ныл спецагент, с силой давя на игрушку.
Подошла Помилка, посмотрела ему в глаза и улыбнулась. В ответ Пятеркин тоже изобразил какое-то подобие улыбки. Выглядело это зловеще.
— Проныра, чего ты там копаешься? — раздался голос Циклопа.
Профи, Фидель и мутант бродили между тел, собирали бластеры и бросали их в большую спортивную сумку, обнаруженную под мойкой.
— А что с этим делать? — я указал на спецагента.
— Предлагаешь его кокнуть? — спросила Профи.
— Ничего я не предлагаю. Просто спрашиваю.
— Надо кокнуть. Один раз мы его оставили в живых. И где благодарность?
— Сама сможешь?
— Нет, я не могу. Я девушка. А все девушки добрые.
— Да? А по тебе и не скажешь.
Раздался отчаянный вопль Пятеркина. Но кричал он не от боли. Помилка, этот маленький чертенок, вырвала у спецагента резинового утенка и бросилась с ним наутек. Раненый вдруг резво вскочил на ноги и с яростным рыком бросился на обидчицу. Но его оставил и отправил в нокаут мощный удар в лобешник от Циклопа.
— Отдохни, паря, — произнес мутант. — А нам, кажется, пора валить.
Мы вернулись в гостиницу «Доступный отдых». Место неплохое и, как мне показалось, безопасное. Пока пересидим тут, а дальше посмотрим.
Портье Тайгер встретил нас приветливо:
— Решили опять к нам?
— Угу. У вас тут классно.
— Да, у нас уютно, — он, кажется, не понял иронии.
Мы взяли те же номера.
Настроение было поганое. Особенно у меня. Всю дорогу Профи костерила Норико и меня заодно, поскольку сомнений, кто нас подставил, у нее не было. И я не мог ничего сказать ей в ответ, потому что, скорее всего, она права.
«Дурак, дурак, дурак! — корил я себя. — Кому ты поверил? Клешне? В какой уж раз эта хитрая баба обвела тебя вокруг пальца, а ты все не угомонишься. Ты не только себя подставил, ты подставил своих товарищей! Командир хренов!»
На ум пришел анекдот, который рассказывал мне Комендант.
Сын военного спрашивает у отца: «Пап, а тяжело быть командиром?». Отец отвечает: «Нет сынок, это то же самое, что сидеть в бассейне с дерьмом на горящем велосипеде, но он не едет, потому что в дерьме. И вот у тебя из-за этого задницу печет, во рту дерьмо и выбраться из этого у тебя не получится, как бы ты сильно не крутил педали. А все вокруг тыкают в тебя пальцем и кричат, что ты гад, из-за которого все плохо».
Вот примерно так я себя ощущал. В отличие от Профи, Фидель и Циклоп меня ни в чем не винили, но я чувствовал их немой укор.
Но раскисать было некогда. Бойня в квартире на Ефремова не могла остаться незамеченной. Поэтому я дал указания Норе, мониторить эфир. Но пока все было чисто. Никто нас не искал. К счастью, в этот раз мы были вооружены. Но если начнется серьезная заваруха, придется сдаваться.
Вдруг в дверь постучались.
Циклоп и Фидель проверяли оружие на исправность, то есть были заняты. Так что дверь поневоле пришлось открывать мне.
— Ну что там еще? — сказал я и, приготовившись увидеть улыбчивое лицо нашего портье, потянул за ручку.
На пороге стояла Норико.
*malbela — урод (рато.)
XIV. Базовая эмоция
Кто-то сказал, что человеческая злость — это базовая эмоция. Природная жизненная сила, которая необходима каждому человеку для выживания. Я не согласен с этим утверждением. Не сказал бы, что я человек отходчивый и всепрощающий, но уж точно не злой. Это и полковник Годар заметил. Вот мой батя — другое дело. К концу жизни его можно было сравнить с асфальтовым катком, покрытым шипами ненависти и заправленным желчью. Зрелище, прямо скажу, оказалось не самым приятным, так что таким же, как он, я становиться не хочу. Я не живу злобой. Во всяком случае, стараюсь. Поучается, конечно, не всегда. А если уж говорить начистоту, намного реже, чем хотелось бы. Но, как сказал другой умник, признание проблемы — половина успеха в ее разрешении. Не так ли?
Поэтому при виде Норико я постарался смирить рвущиеся на волю эмоции. Выйдя в коридор и притворив за собой дверь, я холодно спросил:
— Зачем пришла?
— Спустимся вниз. Есть разговор.
Я уперся руками в бока:
— А может, зайдешь? Чайку попьем. Обсудим все в нашей тесной компании. Ребятам будет очень интересно.
— Лучше не надо.
— Почему?
— Не паясничай, Вук. Пошли.
Ее тон не позволял сомневаться в серьезности дела.
— Сейчас.
Я вернулся в номер, чтобы предупредить товарищей об отлучке.
— Кто там? — поинтересовался Циклоп.
— Выйду на минутку, портье попросил помочь с... ээээ... с кулером.
— Начальник, если не сложно, купи жратвы. Гамбургеров или пиццы, — отреагировал Фидель.
— А сделать заказ религия не позволяет?
Фидель показал рукой на оружие, разложенное на кровати.
— Некогда. Мы тут делом заняты
— Ладно. Куплю.
— И попить чего-нибудь! Миндального молока, например! — в вдогонку крикнул кто-то из этих двоих.
— Хорошо!
В фойе гостиницы тихо поскрипывал потолочный вентилятор. Тайгер что-то печатал на древнем компьютере, а в ободранном кресле дремал в стельку пьяный пузатый мужик в костюме клоуна. Грим на его лице размазался из-за выступившей испарины, рыжий парик лежал на коленях, а под ногами валялась пустая квадратная бутылка.
Где-то бубнило радио.
— С вами радио «Церера-сити», — доносилось из колонок. — Сегодня в городе второй уровень опасности из-за смога. Органы контроля за качеством воздуха рекомендуют носить медицинские маски во время пребывания на открытом воздухе. А теперь к другим новостям...
— Да экология у нас не ахти... — протянула Норико.
— Ты позвала меня, чтобы поговорить о проблемах окружающей среды? — язвительно спросил я.
— Нет.
— Тогда что тебе от меня нужно?
Она поправила прическу и устало произнесла:
— Ужасно выглядишь.
— Ты тоже не похожа на королеву бала.
Я соврал. Собеседница моя, как всегда, была сногсшибательна. А вот меня жизнь поистрепала. Факт.
— Прости меня, — сказала Норико. — Это я навела на вас бандосов и... и тех других...
— Это и ежу понятно... Что еще? — грубо отрезал я.
— Постарайся успокоиться, Вук, и выслушай, что я скажу, — она аккуратно взяла меня под локоть. — Сначала я просто хотела помочь тебе...
— Неужели?
— Ты мне не веришь?
— Не очень.
— И зря. Между нами было много хорошего. И я это помню, — слова звучали искренне. — Но когда ты рассказал про девочку... про Помилку и ее сверхспособности, то я подумала, что она поможет решить наши проблемы. Мои — с распоясавшимися бандосами и ваши — с Агентством... Короче, это я вас сдала им... Ну а потом...
— Суп с котом, — закончил я. — Помилка не участвовала в побоище. Эти ублюдки сами друг дружку постреляли. А мы едва не погибли, между прочим.
— У меня с утра во рту не было и маковой росинки, — неожиданно сказала Норико. — Если ты не против, я куплю что-нибудь поесть, и мы продолжим разговор.
Не дожидаясь моего ответа, неспешно направилась к торговому автомату.
— Торгомат не работает. Я уже вызвал мастера, дай бог, завтра починят, — не отрываясь от клавиатуры, сообщил Тайгер и положил на стойку плитку молочного шоколада. — Угощайтесь.
