От звуков голоса проснулся клоун и, удивленно вылупив глаза в пустоту, спросил:
— Где мы находимся?
— Церера-сити, — ответил я.
Он яростно тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться:
— А который час?
Я назвал время.
— Черт, мне же через двадцать минут нужно быть на дне рождения Вадика!
— Клепа, день рождения Вадика был вчера, — напомнил Тайгер.
— А где был я в это время?
— Дрых у себя в номере.
Рыжий обескураженно хлопнул себя ладонью по колену:
— Вот же гадство! А ты почему меня не разбудил? Я же просил!
— Как же, разбудишь тебя!
Клоун тоскливо посмотрел на пустую бутылку:
— Тайгер, будь другом, займи двести кредов.
— Еще чего!
— А сотку?
— И не проси.
— Ну тогда полтинник.
Портье наконец оторвался от клавиатуры:
— Клепа, ты уже месяц номер не оплачивал.
Клоун состроил страдальческую гримасу:
— Оплачу. Как только, так сразу. Ты же меня знаешь. Просто у меня сейчас черная полоса. Помоги, артисту, а?
— Нет.
— Тайгер, ты же верующий. А верующие всегда помогают ближним.
— Ты все равно деньги пропьешь.
— Пропью. На пропой и прошу. И не скрываю этого... Ну, одолжи полтинник, а?
Норико достала лопатник, вынула из него купюру и протянула Рыжему. Тот замер, глядя на бумажку, затем осторожно взял ее двумя пальцами, встал с кресла и поклонился:
— Разрешите представится, Клепа, клоун-эксцентрик. Позвольте облобызать вашу ручку?
— Пожалуй, не стоит, — ответила она.
— Деньги я вам обязательно верну. Вот только выйду из пике — и сразу все отдам!
— Ни в коем случае! Это подарок.
— Вы — моя спасительница! А хотите фокус?
Не став дожидаться ответа, Клепа произвел несколько пассов руками, торжественно воскликнул: «Сим-салабим! Ахалай-махалай!» и замер. Но ничего не произошло.
— Фокус не получился. Я сегодня не в форме, — грустно сказал он после некоторого молчания.
— Ничего страшного, так тоже иногда случается, — подбодрила его Норико.
— Впрочем, не беда! У Клепы всегда найдется что-нибудь в загашнике! Вот, к примеру, хохма! Слушайте! На одном корабле работал фокусник. И так как пассажиры постоянно менялись, он все время показывал одни и те же фокусы. К его несчастью, капитанский попугай неоднократно видел его выступления и разгадал все секреты. И попугай стал срывать фокуснику все выступления, выкрикивая: «Это не та шляпа!», «Он прячет пиковую даму в кармане брюк!», «В коробке дырочка!». Фокусник злился, но ничего не мог поделать. Попугай-то как-никак капитанский... И вот однажды корабль потерпел крушение. Чудом выжили только фокусник и попугай. Они продолжали плавать в море на каком-то бревне. Фокусник злобно посматривал на попугая, который, в свою очередь, тоже не упускал из поля зрения фокусника. Наконец через неделю попугай не выдержал: «Ну ладно, ладно, я сдаюсь! Где корабль?!»
Мы никак не отреагировали. Мне анекдот показался не смешным, а почему не засмеялась Норико, мне неведомо. В конце концов, я же не телепат. Хотя, видимо, по тем же причинам, что и я.
— Ну тогда я пошел, — то ли спросил, то ли поставил перед фактом клоун.
Дрожащими рукам он нахлобучил на макушку парик и, шатаясь, направился к входу, напевая:
Да, я шут, я циркач...
Так что же?
Пусть меня так зовут вельможи,
Как они от меня далеки, далеки —
Никогда не дадут руки.
— Зря вы ему деньги дали. Не вернет, — сказал Тайгер.
— Знаю, — ответила Норико.
Ее поступок меня растрогал, это было мило.
— Так что ты хотела мне сказать? — спросил я.
Она сорвала с шоколадки обертку, откусила маленький кусочек и стала жевать:
— В общем, так. Вам нужно срочно бежать с Цереры. Транспорт я обеспечу.
Я насторожился:
— У нас проблемы?
— Да. Мой план дал трещину...
— Что еще за план?
— Я хотела заманить этих гавриков в ловушку. Вы были наживкой. А Помилка — оружием возмездия...
— Это я уже понял. Дальше.
— Когда я рассказала Зельцу и его дружкам, какая награда объявлена за ваши головы, то надеялась, что они не станут трепать языками. Захотят прикарманить все себе. Так и случилось. И до поры до времени никто другой про вас не знал.
— Но все-таки узнали. И как же?
— Зельц и его дружки взяли на дело еще одного типа. Он ждал их на улице, в электромобиле. И когда они не вернулись, тип решил самолично проверить, что к чему. Заглянул в квартиру, увидел то, что увидел... Перепугался до чертиков, сбежал и все рассказал своему боссу. Но следует отдать ему должное, не стал впутывать меня во все это. Знает, на что я способна в гневе...
«И не только он», — сказал я про себя и вспомнил, как меня мутузили охранники Норико.
— Кстати, а куда делись тела спецслужбистов? Они ведь тоже погибли, не так ли?
— Наверное, их забрал Пятеркин, — предположил я.
— Вы что, оставили в живых этого хмыря?
— Так получилось.
— Глупо. Очень глупо. Никогда нельзя оставлять свидетелей, — деловито заметила Норико.
— А что сказали бандосы из «Гарроты», когда узнали, что в твоей квартире зажмурилось четверо их корешей?
— Они потребовали объяснений.
— А ты?
— А я... — она сделала удивленное лицо и скороговоркой протараторила. — Знать ничего не знаю! Ведать ничего не ведаю! У меня в городе полно недвиги, за всем не уследишь! Кстати, и к этой гостишке я уже давно присматриваюсь...
— И они поверили?
— Как видишь. Иначе я бы с тобой сейчас не разговаривала.
Я забарабанил пальцами по подбородку:
— Так, так, так. А как же фараоны?
— Они стараются не лезть в дела «Гарроты». Спустили все на тормозах. Теперь этим делом занимаются чистильщики.
— Кто?
— Люди, которые зачищают место преступления и избавляются от любых следов. У «Гарроты» их целый штат. Скоро квартирка обретет прежний блеск, а тела сожгут в городском крематории.
— А АНЯ? Все-таки убийство сотрудников спецслужбы, пусть даже такой ничтожной — это серьезное преступление.
— Все поступки и решения Годара — чистой воды самодеятельность. Даже его начальство не в курсе произошедшего. Так что, я думаю, он будет помалкивать... А вообще я надеялась, что он сам явится, и тогда бы мы убили двух зайцев сразу. Вы бы помогли мне, а я — вам.
— Слышал я уж эту песню, — вздохнул я. — Помогла ты нам. Ой, как помогла.
— Прости.
— Да что уж теперь. Что было — то прошло, — вздохнул я.
— Да уж...
— А охранник? Ты тоже планировала его прикончить?
— Нет, он должен был сидеть, помалкивать и держать меня в курсе событий. Сожалею, что он погиб.
Мы малость помолчали.
— И что теперь? — спросил я.
— Бандосы из «Гарроты» жаждут мести. Вас приговорили к смерти.
— Всех? Даже Помилку и Профи?
— Всех.
— Но ведь «Гаррота» не убивает женщин и детей.
— У них сейчас новый кодекс. Теперь им можно мочить всех.
Мое сердце упало:
— И что же нам теперь делать?
— Я помогу вам смыться.
— Куда?
— Завтра в одиннадцать утра с Центрального космопорта улетает звездолет «Дзета-Йота-Эпсилон». Это мое частное судно, и я гарантирую вашу безопасность.
Я поморщился:
— Сто лет на Земле не был.
— Ты ведь сам оттуда, да? — вспомнила Норико.
— Именно так. Ужасное местечко. А у тебя нет на примете планеты получше?
— На Земле вам будет проще затеряться.
— А как же мы пройдем через контроль? Мы же в розыске!
Норико торжествующе улыбнулась:
— Мои источники говорят, что все это липа.
— Полковник Годар постарался?
— Он. Я узнала об этом час назад и сразу же отдала распоряжения о блокировке всех сайтов, где размещена информация о вас. Так что можешь не переживать.
— И про три лимона кредов вранье?
— Вранье. Ну сам посуди, откуда у этого старикашки столько денег? Его организация на ладан дышит!
