– Явно значительно хуже, чем сейчас, – отозвался Ратти. – А мне интересно, занимались ли терраформированием колонисты докорпоративной эпохи.
Тарик хмыкнул и начал копаться в географических данных.
Все равно ничего не происходило, и я мог стоять хоть здесь, хоть в любом другом месте. Я прислонился к люку, наблюдая через камеру дрона-разведчика № 2 за автостражем и шаттлом Б-Э. Они тоже ничего не делали. Ветер за пределами ангара усиливался. Внезапно он пронзительно заревел, так громко, что модуль оценки угроз выдал сигнал тревоги «неопознанная ситуация». Это могло бы напугать (я увидел, как человек в кабине шаттла Б-Э резко дернулся, вероятно, вздрогнул), но анализ звука, проведенный ГИКом-дроном, показал, что это просто сильный порыв ветра. Я отфильтровал шум ветра и немного приглушил его.
«Зонды сообщают, что погодные условия ухудшаются, – сказал ГИК-дрон. – Высока вероятность, что я потеряю с ними связь».
Это означало, что они войдут в спящий режим и сядут где-нибудь или покинут район бури, в зависимости от того, насколько все плохо.
АдаКол2 подтвердила эти сведения своими данными с метеостанций на поверхности.
Ну просто чудесно.
Коммуникатор Айрис подал сигнал, что Трин вернулась и снова готова вести переговоры. Я переместил их в защищенный канал. Больше заняться было нечем. Я установил пару будильников и запустил серию «Лунного заповедника». Мне не хотелось смотреть ничего нового без ГИКа-дрона, а он не умел в той же степени, как сам ГИК, заниматься несколькими делами одновременно.
Я успел посмотреть всего 2,45 минуты сериала, как получил вопрос от АдаКол2:
«Запрос: активность?»
Я мог бы ответить, что чем-то занят, но не сериалом. Однако не было причин об этом умалчивать, и я не хотел, чтобы система решила, будто мы что-то скрываем. Во всяком случае, до тех пор, пока нам не понадобится что-то скрыть.
Я ответил: «Просматриваю медиаконтент».
Я не знал, есть ли у нее функция визуального восприятия, позволяющая «смотреть» сериал; есть боты, которым нравятся визуальные образы, хотя они и не умеют интерпретировать изображения так же, как человек. Даже у ГИКа, если только он не смотрел сериал с моей помощью, возникали проблемы с эмоциональной составляющей, например с тем, как настроение и смену тональности обозначает музыка. Теперь, когда у него есть данные для сравнения, в свободное время ГИК пишет код, чтобы обновиться и это исправить.
Для понимания некоторых сериалов просто необходима человеческая нервная ткань, но большинство ботов высокого уровня способны воспринимать визуальные образы и понимать происходящее так же, как текстовые и аудиофайлы. Поэтому я отправил серию в канал связи с АдаКол2.
«Тип: развлечения», – сказала она и предоставила мне доступ к своему разделу с сериалами.
Ого! Неплохо.
Один только раздел книг и музыки был огромен. Я проверил теги сериалов, прогнав через модуль-переводчик Тиаго. На восемьдесят два процента это была художественная литература, в основном для подростков, судя по категориям. Например, «Жестокий романтик», который я не смотрел (может, он и неплох, не знаю, просто не мог пройти мимо названия). По корпоративным меркам он существовал по меньшей мере четыре десятилетия, даже дольше, чем «Медцентр Аргала». Но было и много других, о которых я никогда не слышал. Некоторые слова в названиях и описаниях не совпадали с вариантами в загруженных языковых модулях. Я снова проверил разделы книг и аудиозаписей и получил похожие результаты.
К ГИКу-дрону я обращаться не стал – он был занят, да и тема поначалу не казалась важной, однако повторный запрос АдаКол2, видимо, его встревожил.
«Это лингвистический дрейф, – сказал он. – Многие эти сериалы сделаны на Корпоративном кольце».
Ну ладно, возвращаюсь к тому случаю, о котором я никому не рассказывал: как мою правую ногу съели в искаженных воспоминаниях. Я на семьдесят три процента уверен, что со мной этого не случалось, но с вероятностью в восемьдесят девять процентов видел, как такое на самом деле случилось с каким-то человеком.
До того как взломать свой модуль контроля, я занимался по контракту первичным исследованием планеты с многочисленной и крайне опасной фауной. Во время первичных исследований собираются данные и составляется документация для последующей работы, чтобы никто больше не погиб. Такие исследования обычно проводят боты и дроны, но на некоторые ради экономии нанимают людей, иногда принудительно. Архив того исследования не был уничтожен, но я сам мог его частично стереть. М-да.
Я что, нагнетаю? Кажется, да.
С другой стороны, я не очень хорошо воспринял новость о том, что из-за измененных воспоминаний чуть не откинулся. Точнее, очень плохо воспринял.
А как же иначе?
– Я облажался по полной, – сказал я ГИКу, когда находился в медотсеке после того «инцидента».
Мы с Мензах поговорили с Аменой, чтобы она не волновалась (по крайней мере, чтобы она знала, что я еще жив, ведь даже я в курсе, что для человеческих детенышей это важно). Я сказал Мензах, что хочу посмотреть сериал, она ушла, и я тут же заблокировал для людей доступ к отсеку по коммуникатору и по сети.
«Ничего нового», – ответил ГИК.
Я проигнорировал его слова, потому что он просто старался меня взбодрить. Вот если бы он начал мне сочувствовать, это был бы повод прийти в ужас.
– Твой экипаж больше не захочет, чтобы я занимался безопасностью.
«С чего бы это?»
Вопрос был явно ловушкой, и его следовало проигнорировать. Я все равно не мог бы сформулировать ответ словами. Я изменился. И дело не только в инопланетном заражении.
– Во мне что-то сломалось, – только и сумел сказать я.
«А у меня сломан двигатель для перехода через червоточину».
– Его можно починить, – сказал я и тут же понял, что зря. Нападение Целей сильно повредило ГИКа. Его наводнили враги и захватила другая система, изменив архив воспоминаний. Он не сумел защитить свой экипаж. Я знал, каковы последствия всего этого для ГИКа. Хотя нет, на самом деле не знал. Я мог лишь предполагать на основании того, что происходило со мной. В общем, ему было хреново. Хуже, чем мне. Но я продолжал говорить: – Это происходит с моей органической нервной тканью.
«Да, именно по этой причине люди так быстро поставили диагноз, – откликнулся ГИК. – Когда подобное случается с ними, их отправляют в утиль?»
– Корпорации именно так и поступают.
Мне давно следовало заткнуться, в этом споре я все равно проиграю.
«Ну конечно. Но я-то не корпорация».
– Хватит. Это говоришь не ты, а твой…
Ага, я и до этого докатился.
«Мой диплом по работе с тяжелыми травмами? – сказал он. – Конечно, в данной ситуации он вряд ли пригодится».
– Это для людей, – сказал я.
Ага, вот ловушка и захлопнулась.
«Эта ситуация затронула твои человеческие ткани», – сказал ГИК.
– Все, не хочу больше с тобой разговаривать.
Мне сразу же захотелось сделать копии всех новых сериалов, текстов и аудиофайлов АдаКол2. Наверное, она захочет взамен получить мои.
А потом я вспомнил, что, вне зависимости от намерений в данный момент, ее люди не останутся здесь, в уютной подземной колонии, выбирая сериалы из докорпоративной центральной системы.
Единственное, что меня радовало в этой хреновой ситуации, так это то, что она отвлекала от моего хренового самочувствия.
Погодите-ка, кое-что произошло, а я и не заметил.
Я переключился на канал Айрис, чтобы узнать, о чем она говорила с Трин. Айрис пыталась договориться о личной встрече с колонистами, а Трин проконсультировалась с другими и сообщила, что они согласны. Ладно, непохоже, что все пошло прахом. Я перемотал запись вперед, почти на настоящее время. А вот и оно.
В связи с погодными условиями Трин пригласила людей прийти к ним вечером и поговорить лично.
Угу, понимаю, очень похоже на ловушку. Люди тоже не обрадовались. Выключив звук на канале с Трин, Айрис неохотно высказалась:
