— Калипатака-те? — перебил его Марк на деркайском наречии, нависая над стариком.
Тот, не поднимая глаз, зашептал испуганным, дребезжащим голосом:
— Зази пата Кипитур. Кепета Катамата бер Елибеста… соба морари берер Аямету! Суреф… суреф!..
— Его зовут Кипитур, — начал переводить Марк. — Он смотритель алтаря и… а эти двое — Катамата и Елибеста… они его послушники и помогают ему тут во всём… Старик говорит, что алтарь признал нас, такое не случалось еще ни разу, а значит, мы посланцы бога Аямету, сошедшие с небес, и только им это под силу…
Не поднимая головы, жрец приподнял мелко дрожащий указательный палец, ткнул им в потолок и взволнованно продолжил вещать на своем тарабарском языке. Он говорил и говорил, а Марк, не перебивая его, внимательно слушал. Когда тот закончил, начал доводить до Гунта смысл сказанного стариком.
— Он увидел тот луч, который запустил Кирт… и теперь считает, что мы появились там прямо из него. И еще он говорит, что, спустившись с небес, мы не плутая направились прямиком к алтарю, а дорогу сюда не знает никто, кроме них троих. Всем, кто приходит сюда принести жертву богу Аямету, завязывают глаза и долго водят по округе, запутывая следы… Это самое секретное и священное место во всей долине…
— Спроси у него. Далеко ли отсюда до ближайшего селения?
Марк начал было спрашивать старика, но тут за его спиной послышался полный облегчения выдох и радостный профессорский голос:
— Фух!.. Это просто чудо какое-то! Не могу понять как, но этот пульт находится в рабочем состоянии, и основной накопитель подает столько энергии, сколько необходимо, чтобы покинуть это место на тягаче. Это непостижимо!.. А еще искин сообщает, что путь до следующей станции полностью свободен, и я могу хоть прямо сейчас запрограммировать искин тягача! Но… — неуверенно добавил он, — вот чего боюсь…
Он замолчал на несколько секунд, внимательно вглядываясь в показатели приборов на панели управления, а затем немного раздосадовано мотнул головой и глухо произнес:
— Боюсь, что мы точно не успеем добежать до тягача за сорок минут. Сюда добирались почти два часа, а обратно, думаю, не намного быстрее выйдет. Но система безопасности этой станции выдает для запуска тягача только такие параметры, и я ничего не могу с этим поделать. Думаю, нам ничего другого не остается, как рискнуть и…
— Подожди! — Гунт поднял руку, останавливая профессора. — Необходимо прямо сейчас собрать всех на тягач. Я свяжусь с Эолом!
Командир сдвинул на правом предплечье небольшой защитный кожух, под которым оказался портативный пульт управления переговорным устройством, и нажал там на один из символов.
— Эол! — вызвал он молодого бойца по своей внутренней связи. — Вы с Солрсом где сейчас?
Гунт замер на месте, слегка наклонив голову и к чему-то прислушиваясь.
Дождавшись ответа Эола, он развернулся к профессору и сообщил:
— Они уже на тягаче! Говорят, не нашли в соседнем тоннеле ничего интересного. Ждут нас.
Профессор пожал затянутыми в чешуйчатую броню плечами, и уже было потянулся к монитору, но следопыт снова остановил его жестом.
— Подождите, Кирт, — поднял он руку и посмотрел на испуганного жреца, всем телом прижимавшегося к земле. — У меня есть одна идея!
— Кипитур, тебек-таба, анаир петемиба-ю? — спросил он старика на деркайском наречии.
— Коси! — вздрогнув всем телом ответил тот.
— Коси! Коси! — повторили вслед за ним парень и девушка.
Марк кивнул и обратился к профессору:
— Они готовы выполнить любой приказ посланников Аямет ценою своей жизни. Я тут вот о чём подумал… А что, если мы прикажем им, чтобы старый жрец сам нажал на символ запуска тягача? Ну… примерно через час, а то и два?.. А? Что мы от этого теряем⁈
Хоть лицо профессора и было скрыто под маской шлема, но поворот головы, да и вся его поза говорили о больших сомнениях по этому поводу.
— Не испугается? — глухо донеслось из-под маски.
— Не думаю, — с одобрением кивнул Гунт, — да и другого выхода всё равно нет. Нам что так к тягачу бежать сломя голову, что так!.. Я считаю, что это разумный и правильный подход… Если что, я сам вернусь и запущу тягач. Готовьте пульт, профессор, а ты, Марк, давай приказывай им…
Следопыт навис над стариком и выкрикнул громко и властно:
— Бин де ке! Бин де ке!
Марк, не оглядываясь, направился к выходу из пещеры, а старик и молодые люди поднялись с пола и, стараясь не смотреть в сторону пульта, послушно поспешили вслед за ним.
Через несколько минут Марк вернулся со стариком и юношей, но уже без девушки. Он подвел обоих к пульту и попросил профессора, чтобы тот указал старику, куда надо приложить палец.
На голографическом экране одиноко светился красным символ запуска. Так что тут особо не перепутаешь…
— Ту тепека-ту! Катамата-то! — дал следопыт новое указание старику с парнем.
Они сразу же часто закивали, после чего Катамата отбежал к выходу из помещения, а старик остался стоять, пялясь немигающим взглядом на красный мерцающий символ парящий прямо в воздухе.
Профессор и Гунт поспешили на выход, а Марк чуть приотстал от них и что-то шепнул парню.
— Что ты сказал им? — спросил у него Гунт, проходя мимо стоявшей неподвижно девушки.
Ее застывший взгляд был направлен на ближайшие горы, и казалось, она даже боится моргнуть, чтобы не пропустить нужный момент.
— Я попросил старика, чтобы тот нажал на символ, когда солнце коснется верхушек гор. Когда наступит этот момент, девушка скажет об этом парню, а тот уже сообщит жрецу.
— Понятно, — кивнул Гунт и легко побежал в сторону разлома, из которого они несколько часов назад вылезли на поверхность.
Двумя часами ранее
Катамата спешил к жрецу и Елибесте.
Он только что выпроводил очередных паломников за запретную черту и теперь несся обратно, легко перепрыгивая через приземистые колючие кусты и небольшие камни.
Вождь племени Брахут, возглавлявший группу паломников, подарил ему на прощанье великое сокровище — водяной кристалл, аккуратно завернутый в хорошо выделанную кожу беркемеса. Теперь у них с Елибестой будет много воды, и сегодня вечером они обязательно устроят маленький семейный праздник. Его подруга любит воду и расходует ее бережно, как никто другой. Кипитур в этот раз обойдется: надоел своими нравоучениями, да еще тот всё чаще и чаще стал посматривать на Елибесту неприятным масленым взглядом. Это сильно раздражало и нервировало юношу, но что он мог поделать… Старый жрец был избран самим Аямету и для местных племен считался почти святым…
Сердце юноши сжалось от дурного предчувствия.
Он скрипнул зубами и прибавил ходу: нельзя ее надолго оставлять со старым пнем наедине, нельзя!.. Если тот снова захочет близости, то Елибеста не сможет отказать, просто не имеет на это права…
Его худшие опасения подтвердились, как только юноша вбежал на закрытую от посторонних глаз полянку перед их пещерой.
Там он застал девушку, сидящей на плоском камне у самого входа. Лицо Елибесты было запрятано в колени, ее густые волнистые волосы покрывали водопадом не только голову и плечи, но и ноги почти до самых ступней. Так она делала всегда, когда ей было больно и обидно…
Услышав рядом тяжело дышащего Катамату, она подняла к нему немного распухшее, заплаканное лицо.
Он понял всё без слов.
Вихрем ворвался в пещеру и застал там раскинувшегося на их с Елибестой лежанке старого Кипитура.
Закинув одну руку за голову, старик лежал на спине и, блаженно щурясь, вдыхал дурманящий дым из толстой самокрутки, плотно набитой хорошо высушенной травой гикту.
Приоткрыв один глаз, он так зыркнул на нависшего над ним парня, что вся воинственность последнего вмиг улетучилась, и тот невольно шагнул назад.
— Проводил? — грозно спросил у него жрец, привставая на локте.
Юноша кивнул и непроизвольно коснулся кончиками пальцев пояса, поддерживающего на его худых бедрах короткие, чуть ниже колен штаны. Этот жест заметил старик, и тут же посмотрел на парня цепким изучающим взглядом.
