Псайкер. Путь изгоя (СИ) - "Клайн Илларио"

– Видимо, это важно, ребята. Идите, но у вас не более двух часов. По их истечении я буду считать, что вы дезертировали, ясно?

– Большое вам спасибо, лейтенант. – Руксус на мгновение замялся, но все же решился: – Знаете, вы один из самых человечных людей, что мне доводилось встречать.

Внешне офицер остался спокойным, однако голос его все же едва заметно дрогнул:

–Отставить лесть. Лучше прибереги силы, юнец, они тебе ещё пригодятся. Два часа, запомнил?

Руксус кивнул, и псайкеры скрылись в зимней мгле. Остальные офицеры переглянулись.

– Извините, господин лейтенант, но разумно ли это? – выразил общие сомнения сержант Флавий.

– Они убили сегодня слишком много еретиков, чтобы те их приняли в свои ряды. Хотя вот последний мальчишка…

–Я не об этом, господин офицер. Что на ваше… решение скажут остальные?

За спиной Карла раздались ещё шаги. Видимо, многих сегодня манил именно их костёр.

– Скажу, что это богохульство и ересь, – из мрака возникла рослая фигура отца Вильгельма. – Куда они пошли, солдат?

– При все уважении, святой отец, не забывайте, что я один из старших офицеров, – раздался спокойный ответ. – Лейтенант Астра Милитарум Карл Россе, к вашим услугам.

– Перед взором Его все солдаты равны, – отрезал священник, сузив глаза от холодной злости. – От обычного рядового до генералов. Ты так и не ответил на мой вопрос… лейтенант.

– Погибла одна из них, и они пошли искать её тело, – ровным тоном честно ответил Карл. – Я отпустил их, чем беру на себя всю ответственность.

– Псайкеры не достойны даже смотреть в глаза чистокровным, благочестивым людям, несущим имя Его во все миры, не то что получать от них какой-либо милости. Даже беседовать с ними – это большое святотатство, а ты, как я понял, даже преломил с ними хлеб. Ты хоть понимаешь, как много греха взвалил на свою душу, солдат? Тебя осудят за это.

– Так же при всём уважении, святой отец, – скривился Карл, явно начинающий терять своё огромное самообладание, – мы все едва ли переживём следующий день. Все это видят, все понимают. А эти мальчишки сегодня спасли даже не десятки – сотни и тысячи жизней. Благодаря способностям одного из них я сижу здесь, и могу беседовать с вами. Именно благодаря ему на мне ни одной серьёзной раны.

– Суд есть не только при жизни, солдат, – повысил голос Вильгельм, – но и после смерти. И его невозможно обмануть. Свет Императора видит душу каждого, кто в него попадает, чувствует ложь и порчу. Тебе не скрываться от…

– Неужели у вас нет дел поважнее? Если хотите – можете пуститься за ними в погоню, не в моих полномочиях вас останавливать. Однако они вернутся, я в этом уверен. Рано или поздно. Им некуда бежать. Они обречены так же, как и мы.

Псайкеры отошли подальше от лагеря, куда не доставал ни один свет, после чего положили Симона на один из булыжников.

– Что там? – только и спросил Руксус.

Симон понял не сразу.

– Снаряд, кажется. Осколок угодил прямо в ногу, а эти врачи, кажется, не очень-то хотели его доставать, только обработали рану…

– Это на них похоже. Подними одежду. Вот так.

Руксус поднёс руку к страшному рубцу, оставшемуся после попадания осколка. Вырвавшаяся тускло-зеленая энергия заструились внутрь красной линии, словно живя своей жизнью. Через несколько секунд оттуда вылез и сам металл, будто вытянутый незримыми щипцами. Еще через десяток секунд от рубца не осталось и следа. Симон пошевелил ногой, нерешительно наступил в снег. Боли как не бывало.

– До сих пор не привыкну к твоей этой биомантии, Руксус. К тому, что она так могущественна…

–Она не всесильна. Не стоит ожидать от неё невозможного. Сегодня, например, она помогла и мне, но спас меня, рискуя жизнью, именно Альберт, – он хлопнул друга по плечу. – А теперь пошли. У нас не так много времени.

Чем ближе становилось поле бойни, тем больше безмолвие, царившие над ним, казалось Руксусу огромным жутким зверем. Именно тишина, а не рокот битвы или пронизывающий ночной ветер пробирали его до костей. Там, впереди, не было никаких огней, никаких костров, – только яркая луна, часто скрывающаяся за тучами, развеивала тихий мрак этого проклятого места. Вскоре стали угадываться очертания подбитой техники, огромных воронок, до сих пор не засыпанных снегом, километры колючей проволоки, местами разорванной в клочья, и траншеи, усеянные тысячами тел. Альберт и Симон мысленно поблагодарили Бога-Императора за то, что на Сераписе почти круглый год царила зима, иначе представить трупный смрад от такого количества павших было невозможно.

Снег продолжал безмолвно идти, аккуратно, почти нежно устилая всё вокруг. Он ложился на уничтоженные машины войны, придавая им задумчивый вид, будто они всего лишь уснули. Он падал на лица убитых, словно хотел утешить их, подарить хоть какой-то покой.

К удивлению псайкеров, впереди все же показалось несколько тусклых фонарей. Отчего-то юноши не напряглись, будто знали, что это не предатели. Услышав их приближение, один из источников света вышел из траншеи им навстречу. В свете фонаря показалось лицо знакомой Руксусу и Альберту девушки-медика. Разглядев их униформу, она потянулась к лазкарабину на спине.

– Мы не сбегаем, – поднял руки Альберт. – Иначе мы бы пытались идти тише, и вообще выбрали другой маршрут, не такой очевидный. Лучше убери оружие. Мы не хотим причинять тебе вреда.

– А ты уже собирался, да, колдун? – Кира остановила руку, но не убрала. – Что вы здесь делаете, раз не дезертируете? Мародёрствуете?

Она храбра до безрассудства, подумал Руксус с некоторым уважением. Она видела, на что способны во время боя, однако все же видя нас троих, ничуть не боится. Похоже, хоть в чем-то гвардейцам повезло.

– Погибла одна из нас, – ответил Альберт, – мы хотим найти её, и воздать последние почести. Если хочешь помочь, то будем только рады, нет – хотя бы не мешай.

Кира смерила их максимально недоверчивым взглядом, однако в кои-то веки он почему не вызвал у Руксуса раздражения. Это заставило его в очередной раз задуматься. Девушка оглянулась, где-то рядом тихо суетились другие медики, однако руку она все же опустила.

– Я отношу в лазарет всех, кого нахожу, – словно через силу ответила Кира. – Но ваших, колдуны, ещё не видела. Никого. Не среди мертвых, ни живых. Можете походить здесь, только аккуратнее. У нас здесь небольшая охрана из добровольцев, но защищают они только нас. Хотя, если уж быть честной, не уверена, что в случае серьёзного нападения они хоть что-то успеют сделать. Так же не стоит забывать о снайперах, ловушках…

– Спасибо, – искренне поблагодарил Руксус, – для нас это действительно важно. Знаю, ты мне не поверишь, но мы даже помогли бы вам, но у нас всего два часа. Командование не хочет, чтобы мы уходили далеко.

– Оно в целом будто не хочет спасать своих собственных солдат, когда они так нужны, – мрачно и устало бросила Кира, проходя мимо. Где-то рядом из траншеи раздался едва слышный стон. Девушка направилась на этот звук, полный отчаянный надежды, словно ангел милосердия. Руксус с уважением посмотрел ей вслед.

– У этих бедолаг ещё есть шанс, – сказал Альберт.

– Как по мне, брат, на таких, как она, и держится Империум. Давайте разделимся, так поиски пойдут быстрее. Только не забудьте советов этой девушки, ступайте аккуратно. Тут, на нейтральной земле многого можно ожидать.

Руксус действительно был готов ко многому, включая внезапное нападение врага, но увидеть в снежной мгле величественный силуэт Астартес оказалось выше его ожиданий.

–Что-нибудь ещё, милорд?

– Нет, на этом всё. Я постараюсь отдохнуть, но помните: в критической ситуации не бойтесь будить меня, ясно? Вольно.

Джейк Оттон закрыл за собой двери, ведущие в его личные покои, отведенные ему в столице. Три помещения, спальня, ванная и личный кабинет не впечатляли роскошью, но сейчас ему большего и не нужно. В военное время, особенно когда мир находился на грани уничтожения, запрашивать большего было бы глупо.