Терпкость кофейного зерна; сладостное благоухание жасмина; пикантные нотки перца…
Если бы у воспоминаний о прошлом был вкус, возможно, он бы оказался именно таким.
Говорят, что нельзя убежать от себя и от своего прошлого. Полная чушь: я лично знаю множество людей, которые этим занимаются, вкладывая всю душу, и вполне преуспевают. Некоторые из них даже могут давать уроки – для менее удачливых.
Например, сэр Клэр Черри, крупный специалист в такого рода делах, утверждает, что главное – не оглядываться и смотреть только перед собой. Стоит только задуматься, отвести от светлого будущего взгляд – и непременно споткнёшься!
Эллис же полагает, что всё ровно наоборот: с прошлого нужно не спускать глаз, только зазеваешься – и оно тяпнет тебя за ногу, как оголодавший волк.
– Да, Виржиния, – повторил он, мрачно вздохнув. – Как оголодавший волк, чтоб ему пусто было.
Перед ним стояла чашка, в которую сочувствующий Рене Мирей явно плеснул рому пополам с кофе, а не одну ложку, как полагалось по рецепту. Я, впрочем, не собиралась осуждать никого из них, ибо день и впрямь выдался ужасный: не далее как утром на Мэдди – нашу милую Мэдди! – было совершено покушение. Неизвестный с ножом затаился у чёрного хода и дождался, пока она по обыкновению на рассвете выйдет на порог, а затем напал… К счастью, вышла Мадлен не просто так, а с метлой в руках, потому сумела оказать достойное сопротивление.
Несостоявшийся убийца бежал, трусливо отбросив в кусты оружие, и теперь этого негодяя искала, кажется, половина всех «гусей» Бромли.
– Готов спорить, что он мстил мне, – горько произнёс Эллис в пятый, наверное, раз за вечер. – А во всём виновата та статья. И вздумалось же дураку ла Рону и впрямь написать про нашу помолвку!
Вслух я, разумеется, согласилась с детективом, но подумала, что он слишком уж пристрастен к бедняге журналисту. Возможно, статья и впрямь подтолкнула тайных врагов, заставив их действовать, но написана она была отнюдь не с дурными намерениями: Луи ла Рон всего лишь хотел сделать Мэдди, к которой относился тепло, как к собственной младшей сестре, воистину королевский подарок в честь счастливого события. По своим меркам, разумеется. Эллис сперва принял его обещания за дружеское подтрунивание, а потом было слишком поздно: статья появилась через считанные дни.
Журналист же, паря на крыльях благих устремлений, не учёл главного: собственного исключительного таланта.
Как итог – милое, шутливое поздравление, предназначенное для узкого круга посвящённых, привлекло слишком много нежелательного внимания. Написанная лаконичным, но в то же время поэтическим слогом, статья стала предметом всеобщих разговоров на званых вечерах и в салонах, особенно среди впечатлительных дам, которые с удовольствием обсуждали историю «невероятной, трогательной любви» и даже зачитывали друг другу вслух особенно сентиментальные пассажи. Даже я, признаюсь, не выдержала и улыбнулась в том месте, где ла Рон уверял: в «Старом гнезде» якобы видели святого Кира Эйвонского, который явился в образе заблудившегося почтальона и лично поздравил своего воспитанника с помолвкой.
Чистая выдумка, впрочем, сколь прелестная, столь и бессмысленная: никакие поддельные почтальоны в кофейню в тот день не заглядывали.
А святой Кир навестил нас, насколько я помню, только на третий день, ближе к полуночи, в своём собственном обличье: отсалютовал трубкой из темноты за окном и ободряюще подмигнул, а Эллис и Мэдди затем обнаружили в своих вещах каждый по зелёному шарфу – совершенно новому, но пропахшему табаком и церковными благовониями.
– Этот тщеславный дурень мог бы просто принести свою писанину сюда и зачитать вслух, а не публиковать в газете, – скрежетал зубами детектив, сверля взглядом вышивку на скатерти. – Тогда у меня был бы хоть более узкий круг подозреваемых. А теперь что прикажете делать? Допросить половину Бромли – ту самую, которая испытывает ко мне неприязнь?
– Не раздувайте собственную значимость, – улыбнулась я. – Смею уверить, что ваша слава – и дурная, и добрая – не так уж велика.
– Положим, не половина, а десятая часть. Или двадцатая. Да будь это даже та клятая сотня прохиндеев, которым я оттоптал хвосты в нынешнем году, нам-то не легче, – буркнул он, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. – Какой-то замкнутый круг, право слово…
Тут я нахмурилась. Нет, бесспорно, Эллис порой заходил в «Старое гнездо» в прескверном расположении духа, но, как правило, быстро вдохновлялся – обыкновенно пирогами с острой начинкой – и возвращал себе оптимистический взгляд на жизнь. И никогда не бывало, чтоб он жаловался по целому часу кряду, прерываясь лишь на то, чтоб запить свои горести большим глотком кофе и трагически заломить брови.
– Прошло уже три недели, нет, даже больше, – попыталась я его приободрить. – Может, нападение на Мэдди вовсе и не связано с той статьёй? Сегодня я всего лишь дважды слышала, чтоб её упоминали.
– Дважды! – детектив закатил глаза. – И это здесь, где вы запретили смущать Мадлен разговорами о свадьбе. И что прикажете делать с записками, которые в вашу теорию никак не укладываются?
Под «записками» он, вероятно, подразумевал угрозы, составленные из газетных строк и наклеенные на лист дешёвой бумаги. Первый раз, когда мы с Георгом обнаружили такое послание воткнутым между дверью и косяком, это изрядно обеспокоило нас. Ещё бы! Ведь неизвестный сулил «невесте порочного человека» страшные кары небесные, грозил виселицей и чумой. Но время шло, зловещие предсказания, естественно, не спешили исполняться. Я перестала обращать на них внимание, и Мадлен тоже: мы передавали записки Эллису и тотчас же забывали о них.
– Однако за последнюю неделю ни одной угрозы не появилось, – ответила я вслух. – Полагаю, что это грубое развлечение наскучило нашему неприятелю, кем бы он ни был.
– Не стал бы на это рассчитывать, – возразил детектив угрюмо. – Сумасшедшие мстители обычно очень настойчивы.
– Но, право, кто бы мог вам мстить? Преступники, пойманные вами, все до сих пор за решёткой или вовсе уже на виселице, – попыталась воззвать я к его разуму. Исключением была, разумеется, Финола Дилейни, однако с нею у меня установилось хрупкое перемирие, основанное на взаимном сочувствии. – Разве что их родственники…
– Родственников я проверил в первую очередь, особенно справедливо обиженных наследничков, – буркнул Эллис, скрестив руки на груди. – А также всех тех, кто потерял из-за меня состояние или репутацию… – И добавил нехотя: – Не так уж много их и оказалось, честно сказать.
– Так может, это просто совпадение? Может, тот человек всего лишь бродяжка, который возжелал лёгких денег, а Мэдди ему попалась случайно?
– «Случайно»! – саркастически откликнулся он. – Виржиния, вы умная женщина, отчего же вы так любите ссылаться на случайности? Слишком много совпадений для простого «случая».
Честно признаться, меня это задело. Даже если он и считает мои слова глупыми, но всё равно мог бы и не повторять слово «случайно» в разных видах целых три раза!
– Зачем же вы спрашиваете, если и так всё знаете? – сердито ответила я. – Найдите тогда более разумного советчика, который не станет изрекать банальности.
Сказала – и тут же пожалела. Я думала, что Эллис вспыхнет и скажет что-нибудь язвительное, как в самом начале нашего знакомства, однако всё вышло ровно наоборот: он поник и спрятал лицо в ладонях.
– Утешения не должны быть разумными, – послышался глухой ответ. – Они должны быть убедительными, а сам я себя, увы, не убеждаю.
В кофейне стало очень тихо; и не удивительно – Георг и Рене Мирей давно отправились по домам, Мадлен ушла спать, а Лайзо ждал меня снаружи, у автомобиля.
– Эллис, – произнесла я неуверенно, не представляя, что делать. В конце концов, он был куда старше меня, сильнее духом и намного опытнее. Мне ли его утешать? – Не знаю, смогу ли помочь вам… Но скажите, что происходит с вами на самом деле?
Он раздвинул пальцы, глядя на меня, как из-за решётки или сквозь карнавальную маску.
