– А вы не боитесь пьяных?
Я улыбнулась, разгадав его замысел:
– Нисколько. В крайнем случае – кликну Лайзо, если вы станете грубо себя вести, и наконец попробую разок вышвырнуть вас разок из кофейни.
Эллис сделал вид, что не заметил шутку и серьёзно кивнул. А потом – взял и допил оставшийся кофе с ромом залпом, все полчашки; сущие пустяки, на самом-то деле – особенно для мужчины его возраста и образа жизни. Некоторое время он сидел, точно прислушиваясь к себе, а затем сказал негромко и слишком ясно для пьяного:
– Я боюсь, что мне не хватит жалования на то, чтоб содержать семью.
Признаюсь, в первое мгновение я даже опешила – детективам Управления спокойствия платили достаточно, а затем вспомнила, что большая денег часть до сих пор уходила в приют. Конечно, теперь пожертвований из моих личных средств и от тех, кто последовал моему примеру, хватало для детей… Да и отец Александр понял бы, приди Эллис и заяви ему, что отныне станет отправлять на благотворительность меньше.
Но дело было в другом – в привычке, пожалуй.
Образ жизни менять нелегко.
– О, по первому времени вам с Мэдди ни о чём не следует беспокоиться, – с деланой легкомысленностью ответила я. – Леди Милдред подарила на свадьбу мистеру и миссис Хат небольшой дом – полагаю, мой долг поступить точно так же, и я с удовольствием последую ему.
Эллис посмотрел на меня тоскливо.
– Не могу же я жить за ваш счёт.
– Раньше вас это не смущало, – не удержалась я от безобидной шпильки.
– Раньше у меня не было жены, – возразил он, и его отчётливо пробрало ознобом. – Я хочу, чтобы Мадлен полагалась на меня, а не… И Небеса с ними, с деньгами, Виржиния. Но когда-то Мадлен узнает обо мне многие вещи, которые я хотел бы скрыть…. И о ней в том числе. О той самой.
Прозвучало это до крайности двусмысленно, но я сразу поняла, что, вернее, кого он имел в виду: свою первую невесту, которую ему пришлось отправить на виселицу. Та история даже до меня дошла лишь в самых общих чертах.
– Если вас это беспокоит, так идите и расскажите сейчас, – сказала я, опустив взгляд. Нелегко давать советы, в которых ты сама не уверена… Нет, Мадлен бы ни за что не отказалась от Эллиса из-за его прошлого – только не она, однако это не значит, что правда бы никак не повлияла на их отношения. – Не вы ли мне говорили, что не стоит уступать шантажистам?
– Боюсь, в этом случае меня шантажирует лишь собственная совесть, – пошутил он невесело.
– Так тем более! Ни шагу назад! – подбодрила я его и протянула руку, накрывая ладонью его пальцы. – Знаете что, Эллис? Ступайте-ка спать. Ночь располагает к печальным размышлениям, а завтра многое покажется вам гораздо проще. Да и того человека, который напал на Мэдди, наверняка поймают в скором времени, и по крайней мере одна причина для беспокойства исчезнет.
– Разумно, – пробормотал Эллис, поднимаясь. На ногах он, к слову, стоял не очень твёрдо. – И очень, очень убедительно.
К несчастью, именно на сей раз я оказалась неправа.
Хотя нападавшего и нашли, но облегчения это не принесло. Под описание в точности подошёл мужчина лет сорока, обитавший в Смоки Халлоу – бездомный по имени Джонатан, которого собутыльники звали «Джо-Коряга». Встопорщенные седые усы, шрам на щеке от осколка разбитого кувшина, приметная коричневая шляпа – отыскали его быстро, но живым, увы, не застали. Бедняга Джо той же ночью утонул в Эйвоне, но сам или с чьей-то помощью – выяснить не удалось, как не вышло узнать, кто подкупил его и велел напасть на Мэдди. А через неделю в кофейню подбросили новую записку с угрозами. «Ты пожалеешь, что стала его невестой», – гласило послание.
Мадлен временно переехала ко мне в особняк, у «Старого гнезда» теперь день-деньской слонялся констебль, но тревоги это не умалило; летняя духота была отныне наполнена смутной тревогой, словно небо перед грозой.
И ещё кое-что не давало мне покоя.
До встречи с Абени оставалось уже совсем немного времени – самая короткая летняя ночь приближалась неотвратимо. Удивительное дело, сны мне в последний месяц почти что не снились, точно я бессознательно отгородилась от них. Дневники леди Милдред лежали в самом дальнем ящике стола, в шкатулке, запертой на ключ, и там же – письмо от Абени, о котором я до сих пор никому не сказала. Ни маркизу, ни Эллису…
Ни даже Лайзо.
А ведь разговор с ним был неизбежен – как бы я иначе добралась до могилы леди Милдред ночью? Кладбище Грин-Ив располагалось слишком далеко от особняка, чтобы дойти туда самостоятельно. Взять кэб и довериться случайному человеку… Неразумный выбор, учитывая, сколько раз покушались на меня – и на мою репутацию. К тому же Грин-Ив, этот город мёртвых, укрытый под сенью старых деревьев за собором святой Люсии, и днём-то внушал ужас, не говоря уже о ночи. Даже если отбросить суеверия, щедро распространяемые журналом «Парапсихическое», старые номера которого время от времени приносила в кофейню мисс Дженнет Блэк, оставались ещё алчные расхитители гробниц, бездомные, сектанты и прочие сомнительные персонажи – и встреча с ними не сулила порядочной леди ничего хорошего.
Итак, я должна была непременно показать записку Лайзо и заручиться его помощью, но подходящий момент всё никак не наступал. А в довершение ко всему, когда до назначенной даты оставалось чуть больше недели, на Мадлен покусились во второй раз – теперь на городском рынке.
– Мы с храброй малюткой Мэдди всего лишь отправились за корзинкой ягод! О, если б я знал! – заламывал руки Рене Мирей, оказавшийся свидетелем нападения и напуганный, надо сказать, больше жертвы. – Жизнь в Бромли так опасна! Так опасна!
– Не то чтоб меня убить хотели… – тихонько сказала Мэдди в сторону, донельзя смущённая всеобщим вниманием. – Скорей, напакостить.
– Вот уж не уверен, – ответил Эллис задумчиво, приобнимая её за плечи.
Он примчался в кофейню, как только узнал о произошедшем – и, как ни пыталась Мадлен приуменьшить опасность, я была, скорее, склонна согласиться с ним. Нападение произошло на рынке, в той самой приглаженной, пасторальной части, которая была предназначена больше для зажиточных горожан, ищущих развлечений воскресным утром, чем для тех, кто собирался купить овощи и рыбу подешевле. Прилавки, заполненные цветами и ароматными травами, самые ранние яблоки, ещё наполовину зелёные, и первые лесные ягоды… Когда Мадлен в сопровождении Рене Мирея задержалась у торговки, настойчиво предлагавшей купить землянику, какая-то женщина с силой толкнула её на прилавки и убежала.
Можно было бы предположить, что это лишь досадная случайность – мало ли в Бромли сумасшедших, которые с виду выглядят прилично? – однако после записок и первого покушения так не стала бы говорить даже я.
– Мы её отыщем, мон ами, непременно отыщем, – бормотал Мирей, успокаивая, скорее, самого себя.
Но, увы, дальше разговоров и обещаний дело не зашло – попробуй-ка выследи в столице особу, о которой известно лишь то, что она была одета в тёмное – не то коричневое, не то чёрное – муаровое платье. Кто-то из свидетелей утверждал, что она побежала в проулок сразу за прилавками, другие говорили, что её видели на подножке омнибуса… Но никто не мог сказать даже, какого цвета были у неё волосы, выглядела она старой или молодой, худощавой или полной. Незнакомка появилась из ниоткуда и исчезла, словно призрак.
Помню, что Эллис, зайдя в тупик, спросил есть ли у меня какие-то мысли на сей счёт – вероятно, понадеялся на мистический дар, если уж сыщицкие приёмы оказались бессильны. Но, увы, я ничем не могла его обрадовать: мои ночи по-прежнему пролетали в мгновение ока, без сновидений.
– Разве что одно кажется мне странным, – всё же добавила я, поразмыслив. – Тёмное муаровое платье – необычный выбор для прогулки летним утром. Другое дело, если бы это была уже вторая половина дня…
Другой мужчина бы сейчас посмеялся надо мною и наверняка не упустил бы случая сказать, что все женщины только и думают, что о нарядах. Но Эллис кивнул:
