Мина просунула руку сквозь прутья решетки и схватила фараоншу за ногу. Ни слова ни говоря, та сняла с ремня резиновую дубинку и саданула арестантке по запястью. Мина заорала благим матом и отползла назад, прижимая к груди ушибленную руку.
— Сержант! Не отпускайте их! Я сделаю все, что угодно, только не отпускайте! — Мина затряслась мелкой дрожь. — Черт, откуда лезут все эти пауки?
— Какие пауки?
— Да вот эти! Огромные! Рыжие! Мохнатые!
— Нет здесь никаких пауков.
Мина разрыдалась, перевернулась на спину и принялась что есть сил щипать себя за руки и за ноги, приговаривая:
— Кыш! Кыш! Кыш!
На верхней полке зашевелился Захар. При виде фараонши дедок пьяным голосом затянул:
— Падла легавая, а ну иди сюда. Я тебя, сука, на ремни порежу. Всю жизнь мне испоганили, гады!
Когда нас уводили, дед Захар сидел на нарах, свесив ноги, и пронзительно горланил старую арестантскую песню:
Случай на Севере был в отдаленном районе.
Срок в лагерях отбывал паренек молодой.
Всюду по зоне звучал его голос чудесный,
Все уважали и дали кликуху «Седой».
Как-то приходит к Седому письмо заказное,
Пишет Седому из дому родимая мать:
«Я заболела... О, горе какое, сыночек,
И не хотелось, не видя тебя, умирать».
И надо сказать, голос у Захара был звучный. Да и песня брала за душу, хоть я и не поклонник такого творчества.
Я шел по полицейскому участку и улыбался. Мысль о восемнадцати миллионах кредах будоражила воображение.
«Вот теперь заживем! — думал я. — Ни в чем себе не будем отказывать!»
Сорить деньгами, впрочем, не стоит, равно как и делать инвестиции. Я читал одну статью про мужика, который приобрел на заправке лотерейный билет и выиграл миллион кредов. В тот же день он накупил всяких акций и облигаций. А через неделю фондовый рынок рухнул, и мужик остался ни с чем. Но судьба снова ему благоволила. В тот же год он выиграл еще один лимон. И на сей раз накупил на всю сумму новых лотерейных билетов, но выиграл только электромясорубку. Ну а когда курьер принес ему приз, мужик проломил ему этой самой мясорубкой голову.
Нас привели к тучному, розовощекому майору, который что-то чиркал в блокноте красной ручкой с обгрызенным колпачком. Воротничок его рубашки был расстегнут на несколько пуговичек, а на бычьей потной шее виднелся золотой тросик с гимнастом. Кабинет, где он обитал, напоминал джунгли: всюду стояли горшки с яркими цветами, с потолка свешивались кашпо с вьющимися растениями, а вдоль стен располагались кадки с фикусами. Рабочий стол же был завален бумагами, среди которых я заметил наши мультипаспорта.
— Майор Долбня! — представился розовощекий.
Отправив прочь конвоиршу и сверкнув улыбкой, он крепко пожал мне и Циклопу руки и разродился пафосной речью о том, какой героический подвиг мы совершили и как горячо жители Марса благодарят нас. На пухлых щеках майора сверкнули две жемчужные слезы, которые он артистично смахнул мизинчиком, украшенным рыжим кольцом с драгоценным камешком.
— По ряду причин мы не можем публично афишировать ваше участие в операции по поимке злоумышленников, но у нас есть для вас подарки. Вот ваши поздравительные грамоты, подписанные Министром внутренних дел, и лично от меня... — Долбня достал из-под стола серый плетеный горшок. — Настольное кашпо! Сплел специально для вас. С недавних пор, знаете ли, увлекся. Врачи рекомендуют, успокаивает нервы.
Я взял горшок и заглянул внутрь, надеясь увидеть там чек на восемнадцать миллионов.
— А как же награда? — обнаружив пустоту, поинтересовался я.
— Ой, совсем забыл! — спохватился Долбня.
Он полез в стол и достал оттуда какую-то бумаженцию.
— Бесплатный сертификат на три тысячи кредов для магазина спорттоваров «Бицу-ха-ха!».
Я сунул бумажку в карман и потер шею:
— Вообще-то я имел в виду восемнадцать миллионов...
— Какие еще миллионы? Вы в своем уме?
— Но ведь было объявлено...
— Вы только посмотрите на них! — майор сделал широкий жест рукой, как будто комната была полна людей. — Им мало нашей благодарности! Мало того, что сам Министр внутренних дел объявил им благодарность! Одни деньги на уме... Поколение Золотого тельца, тьфу!
— Вы же сами писали про награду...
Долбня презрительно нахмурился.
— А ну отдавай кашпо и проваливайте! — он вырвал из моих рук плетеный горшок. — И заберите ваши мультипаспорта!
У дверей кабинета нас ждали рыжеволосая сотрудница полиции и Помилка. Малая сидела в чудо-кресле и ела лимонное эскимо.
— Мне приказано доставить вас в мэрию, где вы подпишете документ о неразглашении, — проинформировала фараонша. — Постойте здесь, пока я схожу за ключами от автотранспорта.
В это время по коридору два могучих фараона провели Мину Лепесток. Руки и ноги девушки сковывали кандалы, соединенные длинной цепью. На ее голове были видны проплешины, а с губ капала слюна.
Увидев нас, Мина затряслась и заорала во всю глотку:
— Дьявол! В эту девчонку вселился дьявол! Разве вы не видите?!
— Заткни ей пасть! — скомандовал один из фараонов своему напарнику.
Тот мигом затолкал в рот арестантке шариковый кляп, и они поволокли ее к выходу.
— Что с ней теперь будет? — спросил Циклоп.
— Думаю, до суда она не доживет, — предположил я.
— В смысле?
— Например, произойдет несчастный случай. Или заболеет. А может быть... — я нарисовал пальцем петлю вокруг горла.
— Почему ты так думаешь?
— Если на суде выяснится, что причиной беспорядков на Марсе стали четверо отморозков, многим придется несладко. Особенно фараонам и особистам. Это ж надо так облажаться!.. А если придумать байку о том, как они ликвидировали банду опасных преступников, то они все будут в шоколаде! Получат повышения, награды, премии... Ну а настоящие герои останутся в тени и, что самое обидное, не получат ни копейки.
— А кто положит себе в карман восемнадцать миллионов? Майор Долбня?
— Начальство между собой поделит.
Появилась фараонша с ключами и велела следовать за ней.
Мы погрузились в автозак и тачка тронулась. Внутри было сыро и прохладно. Я попытался согреть дыханием руки и с завистью посмотрел на Циклопа и Помилку. Эти двое не чувствовали холода. Везунчики.
— Что дальше будем делать? — шепотом спросил мутант.
— Надо вернуться к звездолету и освободить Профи с Фиделем, — ответил я. — Мы могли бы заказать дрон-такси и добраться до места посадки. Только денег у нас ноль. И где их взять — ума не приложу. Разве что ограбить какой-нибудь магазинчик...
— Не получится. Пушки остались в штаб-квартире.
— М-да, попадос.
— Опасность! Опасность! — подала голос Нора.
— Что стряслось? — спросил я.
— Концентрация вредных веществ в воздухе превышает предельно допустимые нормы.
Я и в самом деле ощущал легкое головокружение, но грешил на свою травму. Однако после слов Норы внимательно осмотрелся и увидел, как через небольшие отверстия в потолке в автозак поступает зеленоватый газ.
«Нас хотят отравить!» — пронеслась ужасающая своей ясностью мысль.
— Не дышать! — крикнул я, спешно закрывая себе рот руками и зажимая нос пальцами.
XXI. «МарсКон»
— Помилка, действуй! — крикнул я, указав рукой на дверь автозака.
Сверкнули молнии, раздался грохот и лязг, во все стороны полетели искры. Дверь вылетела, как пробка из шампанского, и свежий воздух ударил мне в лицо. Водитель резко дал по тормозам, отчего тачка пошла в занос, боком проехала по пешеходному переходу, выскочила на тротуар и врезалась в столб.
Мы отделались легким испугом.
— На выход! Быстро! — скомандовал я.
Первым выскочил Циклоп, потом Помилка, я покинул автозак последним. Кругом уже суетились зеваки, кто-то снимал аварию на мобилу, кто-то звонил в полицию. Из покореженной двери кабины на асфальт вывалилась фараонша, к которой вдруг подбежал встревоженный ребенок — лупоглазый пацан лет двенадцати в олимпийке с вышитыми на плечах маковыми головками и в потертых джинсах. Мальчишка помог пострадавшей опереться спиной о колесо и поглядел на меня. Его рука моментально скользнула за пазуху и тут же вернулась с небольшим, почти игрушечным пистолетом.
