— Я — Болотов, — ответил Ярослав. — Но я предпочитаю выигрывать в честной, конкурентной борьбе. И мы могли бы эту честную борьбу вести. Если бы бабушка в своё время отпустила меня на Ольхон, где я сражался бы бок о бок со всеми остальными. Где зарабатывал бы репутацию, поддерживал людей, боролся за целостность империи… Но меня там не было. Моё отсутствие стало гвоздём в крышку гроба ваших устремлений. Мы проиграли совет кланов ещё до его начала.
— Всё можно изменить, — Водомир явно не собирался сдаваться.
— Да? Как? Как бабушка «изменяла»? Ты в курсе, что она уничтожала капища?
— Она не могла! — возмутился Водомир, буквально задохнувшись от подобного предположения. — Никто не знает подобной технологии! Это невозможно! Что ты рассказываешь? Наши капища — незыблемая основа нашего могущества, незыблемая основа стояния нашего мира!
— А я видел, — тихо сказал Ярослав. — Мне показали воспоминания, где моя бабушка, твоя сестра, перерезает глотки, запитывает конструкты неизвестного содержания… и выпивает капище. Только однажды, вместо обычного человеческого капища, ей досталось очень древнее, которое охраняла реликтовая тварь. И эта тварь превратила бабушку в то, чем она стала. Если начнёте топить лёд, увидите, что она внутри вся раздута от ядов. Можете проверить, кстати. Имейте в виду это яд скорпииды, ценится очень дорого. Даже после смерти из бабушки можно выкачать его для всевозможных зелий.
Водомир долго молчал. Потом медленно сказал:
— Вот теперь узнаю в тебе Болотова…
— Узнаю — не узнаю. Это сейчас вообще не важно. Но, во-первых, никаких обвинений никому предъявлять мы не станем, потому что у нас самих рыльце в пуху. Я в курсе, что это она организовала нападение на Очагово. И, по сути, сейчас между нами и Рароговыми топор войны закопан. Рароговы не причастны к её смерти, она сама нарвалась.
Ярослав встал со стула, по-курсантски заложил руки за спину и начал прохаживаться взад-вперёд, выдавая вполне командным голосом свои соображения.
— Во-вторых, нам даже виру выплачивать не придётся. Потому что в требованиях, предъявленных вам Виктором фон Аденом, нет ни слова о возмещении финансового ущерба, они требовали тело того, кто это всё совершил. Тело бабки у нас есть. Она умерла. Денег с нас никто не возьмёт.
И тут он обернулся к родственнику и сощурился.
— Но если мы сейчас начнём рыпаться, против нас могут ополчиться все кланы. Я видел тот самый конструкт и все документы, благодаря которым бабушка выжимала и уничтожала капища. И тот же Светозаров, которого вы выставляете передо мной как главного врага, тоже часть моей семьи. И он дал мне возможность спасти тебя и весь клан от уничтожения. Нас попросту разорвали бы.
— Никто бы нас не тронул, — с презрением сплюнул Водомир.
— Шутишь, дед? У них есть менталисты. Им достаточно было на совете кланов продемонстрировать то, что показали мне, и нас смели бы вместе с нашими болотами. Нас уничтожат. Мы перестанем существовать. На месте наших болот будет выжженная пустыня, как в той же Тохарской империи. Ты этого хочешь?
Дед замялся. Он смотрел на внука долго и тяжело. Внутри его головы ворочались разные пути развития событий, но вот отступления он не мог допустить.
— Всё-таки… — наконец пробормотал он. — В тебе от Болотова — мизер. Нет в тебе нашей крови. Нет в тебе той ядовитости, которую мы пытались воспитать с твоей бабушкой.
Ярослав резко поднял взгляд.
— Зато во мне чести больше, чем в тебе и в бабке вместе взятых.
Он развернулся и вышел.
* * *
Водомир Болотов понял, что просто так он всё это оставить не может.
Он подошёл к сейфу, открыл его и достал оттуда накопитель энергии. Тот самый, что когда-то дала ему Ликомора. Он хотел отомстить. Сделать так же, как когда-то мстила Ликомора обидчикам.
Но тогда у них был Ярослав, который собственной рукой и остановил её. А сейчас? Сейчас Водомир мог создать то же самое. Он прекрасно знал, каким конструктом пользовалась Ликомора в попытке уничтожить того молокососа. Он мог повторить его, и снова запитать на этот великолепный накопитель. И в этот раз, без Ярослава, им никто не поможет. Они просто все сдохнут. И плевать ему на последствия. Его внук всё равно станет императором. К тому же, Водомир уже знал, на кого спишет нападение.
Глава клана взял накопитель и отправился к своему капищу. Там он вызвал гадов — тех самых, что сползлись почтить память Ликоморы. Они собрались вокруг — готовые услужить ему в любом ритуале.
И Водомир начал творить.
В качестве силового накопителя для исполнения задуманного он использовал не собственное капище, а тот самый артефакт, выданный ему Ликоморой. В конце концов, сестра должна быть отмщена. Ему всё равно, что там рассказывали про скорпиид и прочую чушь. Без фон Адена дело не обошлось, это ясно. С другой стороны, сестра сама обещала решить проблему с фон Аденом. Но, как говорится, нет человека, нет проблемы. В крайнем случае, всегда можно будет оговориться: это посмертное проклятие от Ликоморы. Взятки гладки, по большому счёту.
Пока он творил, со спины к нему подошёл Ярослав. Подходило время прощания с Ликоморой, и внук пришёл, чтобы проститься. Но совершенно внезапно для себя увидел, что дед творит воложбу. И эта воложба по всем контурам была ужасающе похожа на тот самый конструкт, который когда-то делала Ликомора, отправляя тварей на убийство Рароговых.
Ярослав мгновенно понял, чем всё это может закончиться. Если не остановить обозлившегося деда, от клана ничего не останется.
Он остановился за спиной деда и тихо сказал:
— Дед, остановись. Не делай этого.
Водомир даже не обернулся, полностью уйдя в себя. Но всё-таки слышал, что ему сказали.
— Не лезь, щенок. Если не в состоянии сам выгрызть себе место на троне, позволь своей родне сделать всю грязную работу за тебя. На нас всё равно никто ничего не подумает. В крайнем случае, скажем, что это было посмертное проклятие от Ликоморы.
— Дед, остановись, — повторил Ярослав. — Я не хочу трон такой ценой.
— Мало ли чего ты хочешь! — рявкнул Водомир. — Мы всю жизнь были на побегушках. Всю жизнь на вторых ролях! Нас никто не воспринимал всерьёз. А теперь, когда мой внук станет императором, я получу ту власть, которую мы всегда заслуживали!
— Дед, — в глазах у Ярослава промелькнули блики света очень уж похожие на чуждую Болотовым магию, — не заставляй меня делать то, о чём я пожалею.
Но глава клана лишь отмахнулся.
Тогда Ярослав вынул кортик, который всегда носил при себе, ритуальный, подаренный самим Водомиром на шестнадцатилетие. Провёл лезвием по ладони, пуская кровь. И начал замыкать весь конструкт на себя. Перехватывать управление. Он считал, что кровь у него императорская. Сильная. Настоящая. Поэтому он сможет.
— Какого чёрта ты лезешь⁈ — вскричал Водомир. — Ещё хуже сделаешь! Испортишь весь конструкт! В него столько сил вложено!
— Да, сил, — холодно сказал Ярослав. — Я так понимаю, бабушка тоже с тобой поделилась и силами, и накопителями.
Он смотрел на изумрудный-малахитовый накопитель. Хотя точно его цвет было определить было сложно, он переливался всеми оттенками зелёного.
— Откуда он у тебя?
— Тебе, мальчишка, не стоит об этом даже думать.
— А я вот догадываюсь, откуда, дед. Если ты всё знал, какого чёрта ты её не остановил?
— Я ничего не знал! — Водомир надеялся только на то, что у него хватит времени всё доделать, пока это сосунок всё не сорвал. — И что же теперь? Отказываться от дополнительной защиты? После того, как тебе два молокососа пообещали устроить огненную пустыню вместо твоих Болот? Чёрта с два! Когда дело касается выживания клана, я буду стоять до конца. И не побрезгую никакими средствами.
Ярослав понял, что это катастрофа. Что-то прогнило изнутри в Болотном королевстве.
Он шагнул вперёд, благополучно переступив через все контуры конструкта. Подошёл к центру, и просто вырвал накопитель с корнем.
