Высунувшись, я навел точку коллиматорного прицела в голову высовывавшегося из‑за лестницы парня, нажал на спуск. Послышался хлопок, и боец упал, как подкошенный. Минус.
Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.
Вы убили неучтенного элемента. Получено 500 опыта.
Лестницу один крыл, а мне надо наверх. Вырвавшись из‑за своего укрытия, я побежал, хрустя стреляными гильзами, которые валялись под ногами. Выбил полупустой магазин полным, патрон в патроннике есть, все хорошо.
Благодаря тепловизору я знал, где враг, и мне не придется тратить время, чтобы проверять оставшиеся помещения. Белое пятно появилось прямо передо мной, за дверным проемом, боец бежал прикрыть своего. У них связь есть, а то, что тот, что крыл лестницу, отрубился, многое дало понять остальным.
Перед глазами прошлись помехи и тепловизор отключился. Хрен с ним, работаем дальше.
Я высадил очередь прямо через полотно. Естественно тонкая полоска стали не сдержала бронебойных пуль, и враг рухнул на пол. Перехватив автомат одной рукой, я потянул на себя створку, и увидел, как в мою сторону нацелен ствол пистолета.
Боец лежал на полу, а в нагрудной стороне бронежилета зияло несколько огнестрельных отверстий. Но тут либо второе сердце, либо рассредоточенное, и так ясно. И хоть из его рта потомком шла кровь, он по‑прежнему был жив.
Мы выстрелили одновременно, но его пуля выбила кусок штукатурки из стены над самой моей головой, а моя вошла ему точно в середину лба.
Огнестрельное ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.
Вы убили неучтенного элемента. Получено 500 опыта.
Развернувшись, я рванул в сторону следующей двери, но не к ней, а к дверному косяку, укрылся за ним. И вовремя, потому что кто‑то дал очередь прямо по створке. Пули застучали по полотну, пробивая его насквозь. От ударов дверь чуть приоткрылась.
А я выхватил из подсумка очередную осколочную гранату, сдвинул рычажок замедления на две секунды и метнул ее в помещение. Сжался за стеной, надеясь, что кирпичная стена выдержит осколки.
Хлопнуло, и меня словно ударило по голове, перед глазами снова все поплыло. Дверь сорвало на хрен с петель, и она рухнула на пол подъезда, искореженная и помимо пулевых попаданий покрытая еще и следами от осколков, с торчащими поражающими элементами. Они тут самые дешевые, от честных людей, вот и не выдержала.
Высунувшись в проем, я навел точку прицела в грудь бойца, что лежал на полу, зажимая живот руками. Нажал на спуск, автомат захлопал, и парень, успев коротко вскрикнуть, замер.
Множественные огнестрельные ранения грудной клетки. Повреждения внутренних органов. Мгновенная смерть.
Вы убили неучтенного элемента. Получено 500 опыта.
Из‑за противоположной двери, что вела в комнату, тут же открыли огонь. Пули засвистели мимо.
– Да сдохни ты уже, падаль! – послышался с той стороны крик.
Голос показался мне на удивление знакомым. Где‑то я его слышал, еще тогда, в прошлой жизни, до начала моей войны.
– Пошел на хрен! – ответил я ему. – Сам первым сдохнешь, гондон!
Выстрелил в ответ, но куда‑то в сторону врага. Задеть его таким образом у меня возможности естественно не было.
– Хантер? – услышал я. – А тебя то каким ветром сюда занесло?
– Я тут по делу. А ты кто?
– Не узнал? Татарин я.
Татарин? Это один из самых частых позывных, которые можно встретить. Я сам знал как минимум троих, и все они служили со мной в «Клинках». Один правда, погиб, но двое продолжили службу. Хотя черт его знает, кто это из них.
– Вы из «Клинков» что ли? – спросил я.
Родная ЧВК здесь, в Крыму? Нет, все возможно, на самом деле. Правда, тогда это означает, что высадку организовало правительство. Ведь «Клинки» работают именно на него, контракты у корпораций они не берут принципиально, если только через посредников из тех же госструктур.
– Нет, брат, я теперь не с «Клинками».
– Так бросай пушку, блин, поговорим, объяснишься, что вы тут вообще делаете.
– У нас приказ, всех, кого встретим – валить. Так что не обессудь.
Он высунулся и снова выстрелил. Вот и поговорили. Это, конечно, пища для размышлений, но так, с маковую крошку. Твою ж мать.
Пули просвистели мимо меня. Я выстрелил в ответ, а потом решился и все‑таки выхватил еще одну гранату. Что‑то подсказывает мне, что если я выживу, то еще успею пополнить боезапас. Так что экономить не стоит.
Хлопнуло, и я рванулся вперед, перескочил через валяющийся в коридоре труп, ворвался в комнату, и тут же поймал грудью пулю. Вдарило сильно, сбило с шага, я споткнулся и кубарем полетел на пол. Но упал правильно, успев сгруппироваться, перекатился.
И увидел, как из‑за перевернутого дивана высунулся боец. В шлеме, тактических очках. Его я не узнал, но отреагировал практически мгновенно, и дал очередь прямо через диван.
Множественные огнестрельные ранение грудной клетки. Повреждения внутренних органов. Мгновенная смерть.
Вы убили неучтенного элемента. Получено 500 опыта.
Оттолкнувшись от пола, я рывком поднялся на ноги, подскочил к бойцу. Наклонился и снял с него шлем, и тут же отшатнулся.
Да, это был Татарин. Точнее, Большой Татарин, звали парня Ильгизар, и он служил в другом отряде «Горлорезов». Вот уж я не ожидал, что я тут встречусь со знакомыми. Тупой ублюдок, мог ведь жить да жить, раз уж опознался. Но нет, не стал.
Меня накрыла злость. Я перезарядил магазин, снял затвор с задержки и двинулся в сторону лестницы. Боец наверху оставался всего один, и его надо было взять живым. Обязательно. Нужно выяснить, что эти ублюдки вообще делают на острове.
Лестница вела прямо на крышу, без чердака, там был небольшой «грибок» с дверью. И на этот раз действовать нужно было аккуратно. Модулирующее поле еще не успело перезарядиться после генерации призрачных двойников, но его действия хватило бы секунд на тридцать. Поэтому я, недолго думая, активировал его и двинул наверх, пригнувшись.
Боец повернулся. Шаги услышал? Черт знает.
Секунду спустя он вскинул автомат. Он меня видит. День солнечный, распогодилось, а с хорошей оптикой человека под модулирующим полем заметить можно. Нужно было действовать.
Я успел выстрелить первым, в плечо. Бронебойные пули буквально оторвали ему правую руку, брызнули искры. Это был протез.
Огнестрельные ранения правой руки. Отделение протеза. Нарушение подвижности конечности.
И тут же дал еще две очереди, уже по ногам.
Огнестрельные ранения ног. Повреждения протезов. Нарушение подвижности конечности.
Я двинул к нему, отключая модулирующее поле. Парня я держал под прицелом, а он лежал на рубероиде, хватая ртом воздух. Похоже, что приложился при падении. Ну да, ему ведь все равно, что обе ноги подрубили.
– Я тебе не враг, – сказал я. – Мне нужно свалить с острова. Просто расскажи, что случилось, кто вы.
Боец левой рукой выхватил пистолет из кобуры. У него их было два. Амбидекстр что ли? Хотя это неудивительно, теперь ведь руки через деку работают, и пользоваться научиться обеими можно.
– Стой, сука, стой! – крикнул я, но парень вдруг приставил пистолет к голове и нажал на спуск.
Грохнуло, и он опрокинул на рубероид крыши, заливая ее кровью. Все, гости с большой земли кончились. И не осталось никого, кто прояснил бы, что тут вообще происходит.
***
Я спустился вниз, выбрался через тот же самый пролом. Меня встретили остальные, они уже успели перебраться через мост. Единственным раненым оказался Джек – пуля прошла впритирку с боком, и рвач как раз оказывал ему помощь. Хорошо хоть не пришлось уговаривать.
– Твою ж мать, Хантер, – выдохнула Леся, увидев меня. – Ты выглядишь так, будто тебя автобус переехал.
