– Только бы они не пошли за нами, – пробормотала Леся.
– Не пойдут, – я покачал головой. – Они боятся света.
– В Симферополе говорили, что морфы днем спят, – заметил Нано. – Да и в «Зомбициде» я видел. Молодой и его товарищи однажды проникли на станцию метро днем. Случайно попали. Твари там в каком‑то трансе были, практически не двигались.
– Эти, значит, не спят, – пожал плечами Горин.
Мы двинулись дальше, проехали несколько кварталов, и перед нами выросла новая преграда – нагромождение машин. Их будто специально собирали здесь, грузили друг на друга, причем местами была видна колючая проволока. В ней, кстати говоря, было несколько скелетов и просто высохших трупов.
Когда мы подъехали ближе, один из них задергался, стал тянуть руки в нашу сторону. Зомби.
– Блокпост? – нахмурился Нано.
– Нет, – ответил я, вглядываясь в нагромождение ржавого металла, которое больше напоминало уродливую скульптуру в духе авангардизма. – Это баррикада. Кто‑то перекрыл улицу.
– Но кто? – спросила Шугар. – И зачем?
Хороший вопрос, правда никакого смысла в нем нет. Баррикада старая, значит, это сделали либо еще во время Войны, либо в первые годы после нее. Так или иначе, нам она никак не угрожает.
Я посмотрел в сторону полуразрушенной пятиэтажки. В одном из окон что‑то явно шевельнулось. Может быть, пакет какой‑то ветром мотнуло или зомби. Или еще один разумный морф. Похоже, что они все‑таки умеют преодолевать свой страх света. Но на улицу днем не лезут. И то хорошо, это значит, что несколько часов у нас есть.
– Объезжай, – тихо сказал я.
Горин без лишних слов развернул броневик и повёл его через узкий переулок. Он был свободен почти на всем протяжении, только в конце его перегораживала машина. Но ее можно будет легко столкнуть в сторону.
Мы проехались по переулку, прохрустев колесами по битому стеклу. В конце бывший «Волк» чуть поддал газу, и без особых трудов столкнул старую машину с места. Даже обороты не особо скакнули, броневик просто снес ее с места.
Чуть сдав назад, он объехал препятствие, проскрежетав металлом о металл. Нам о сохранности краски заботиться смысла нет, эта машина в любом случае не наша. А проржаветь она не успеет.
Мы оказались с противоположной стороны от баррикады, и я увидел здесь старый припаркованный БТР и два «Тигра». Брошенные, ржавые совсем. А следом валялись кости. Целое поле костей. Скорее всего, военные держали здесь оборону от толпы, а потом отступили. Раз они закрепились тут, значит, почему‑то не хотели покидать города. Но почему? Рассчитывали на то, что после того как вторжение будет остановлено, придет помощь? Увы, но никакой помощи местным так и не было.
– Твою ж мать, – проговорил хакер. – Тут целое поле этих костей.
– Им уже все равно, – ответил Горин и чуть притопил педаль газа.
«Гепард» поехал прямо по костям, ломая их, дробя массивными колесами в клочья. Снаружи послышался хруст, и скоро он стал практически постоянным.
– Подозреваю, что им и раньше было все равно, – сказал я. – Это зомби.
– Может быть, беженцы? – спросил хакер.
– Сомневаюсь, – я покачал головой. – Беженцев остановить было бы проще, и военным не пришлось бы отступать. Скорее всего, это зомби валили. И тут их пытались сдержать. Думаю, дальше очаг заражения. Нужно быть осторожнее.
– Или военные уже потом пытались зачистить тварей, – сказала Леся. – Я там громковещатели видела. Врубили какой‑нибудь шум, сирену, скажем. Твари со всех сторон пошли к баррикаде, а они их отстреливали.
– И, похоже, нарвались, – сказал я.
– Но план хорош, – оценил Нано.
Дорога вела нас дальше, прямо по этому чертову полю из костей. А вот район неуловимо менялся, как‑то так вышло, что мы из одного въехали в другой. Если раньше там была совсем уж малоэтажная застройка, то теперь появились стандартные и гораздо большее современные панельные пятиэтажки. Еще не многоэтажки, но что‑то поновее, хотя сейчас это полное старье. И разрушений тут поменьше, чем в предыдущем. Прилетов было меньше.
Я заметил, что Шугар дергается от каждого хруста. Посмотрел на нее, потом на рвача, и тот покачал головой. Показал, что ничего с этим сделать не может. Девчонка, похоже, не просто болела, она еще и сломалась. Что ж, это совсем плохо.
Прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что и мне нехорошо. Поднял руку, и вытер ладонью лоб, ощутив на нем капли пота. Надо же, а ведь не почувствовал. Получается, жар начинается. Какие там еще симптомы у этого вируса?
Светобоязнь, это однозначно. Зомби поэтому забиваются в темные углы, и уже там обращаются. Но с этим пока порядок.
Двое суток – это ведь у абсолютно здоровых людей, в лабораторных условиях, причем тогда, до Войны. А мы физиологически сильно от них отличаемся. Хотя бы потому, что импланты требуют огромное количество энергии, работают молекулярные двигатели и прочее.
Это, конечно, блин беда.
Броневик шел ровно, слегка покачиваясь на выбоинах. Хруст костей под колесами уже почти не слышался – не потому, что их стало меньше, а просто уши привыкли. Мы двигались дальше, проезжая мимо очередных остовов машин и заросших подъездов. Вокруг все так же царила мертвая тишина. Только ветер, покачивающий верхушки деревьев, да гулко отдающийся звук наших колес.
Скоро мы оказались на площади, и вот тут я увидел не только скелеты, но и чемоданы и сумки, валяющиеся рядом. Они были растрепаны, несколько десятков лет лежали под дождями и палящим солнцем, выцвели. Повсюду валялись какие‑то истлевшие тряпки.
– А вот это уже беженцы, – пробормотал я.
– Что тут случилось… – проговорила Леся.
– Снайперы, – коротко бросил Горин.
– Чего? – не поняла Рина.
– Смотрите, как идут дороги, – сказал бывший «Волк». – Они все ведут к площади, пройти люди могли только через нее. А их, очевидно, не хотели пускать. Посадили здесь снайперов, и они отстреливали бегущих людей.
– Но кому это надо?
– Это классическая схема при массовых беспорядках, – ответил Горин. – На улицах садятся снайперы и блокируют проход. Открывают огонь. Задумано так, что люди не пойдут дальше, повернут после первых нескольких выстрелов, стрелков‑то не достать. Но тут это, похоже, не сработало.
– Потому что сзади их поджимали зомби, – кивнул я. – Что ж. Они шли к эвакуационному центру, как раз в ту сторону, где сейчас «база» разумных морфов. Там собирали людей, и именно там войска пытались выживать.
– Кто это сделал? – как‑то вдруг требовательно проговорила Леся.
– А я откуда знаю? – удивился я. – Может быть, диверсионно‑разведывательные группы НАТОвцев. Или наши. За ними ведь зомби шли.
– Черт, это не просто мертвый город, – выдохнул Нано. – Это поле военных действий. Тут черт те что творилось.
– Война, – выдохнул я.
Мы с Гориным переглянулись. Ну да, они все равно не поймут. Тот, кто там не бывал, все равно никогда этого не осознает.
Скоро стали появляться первые группы зомби. Их было немного, они бродили кучками туда‑сюда, но достаточно быстро наводились на броневик. Мы едем не быстро, так что постепенно за нами соберется целая толпа. Но ничего, оторвемся от них на прямом участке, сбросим с хвоста. Сомневаюсь, что они смогут долго идти за нами.
Я открыл навигатор и посмотрел на отметку, которая обозначала нашу цель. Теперь она отображалась, координаты ведь прислали всем участникам шоу. Была еще одна: база разумных морфов. Ну и, естественно, треугольник, по которому я мог узнать собственное местоположение.
Мы сделали достаточно большой крюк, но должны были подъехать к лаборатории с юга. Если все пройдет правильно, то скоро доберемся. Часа полтора, может быть меньше, если нас никто не задержит.
Сбоку вылетел дрон. Потом еще один и еще. Но на нас они внимания не обращали, снимали территорию. Мы и раньше их видели, но мельком. А теперь их стало больше.
– Кстати, – вдруг сказал Нано, которого, похоже, посетила та же мысль, что и меня. – Это чвкшники, или кто там из них был. Они ведь сбивали дроны. Получается, они не связаны с шоураннерами?
