"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Мухин Владимир

— Тебе мало одной непоседы, и ты начал присматривать себе вторую⁈

— Мне вполне достаточно Альки! — тут же написал я в ее личный канал.

— А, тогда в тебе начали просыпаться отцовские чувства, и мне пора радовать Майру сообщением о ее скорой беременности⁈

— Ох, и дошутишься ты у меня однажды… — пообещал я.

Женщина нисколько не испугалась, и продолжала подшучивать надо мной еще минут пятнадцать. А потом вдруг посерьезнела и сообщила интересную новость:

— У нас в гостях Ивица ар Койрен. Приехала минут сорок назад. Судя по опухшему лицу, ревела как минимум с вчерашнего вечера.

— И? — ответив на очередной вопрос мелкого «жеребенка», спросил я.

— Просит ее тренировать. Готова начать хоть сейчас. И обещает выкладываться до предела.

— Зачем это ей? — не понял я.

— Она не может понести уже девять лет, хотя отвар кровавика[4] не пила ни разу… — буркнула Тина. — И до смерти боится, что Магнус о ней просто забудет. Ведь если молодая и здоровая инеевая кобылица будет радовать его не только в постели, но и в тренировочном зале, а сама Ивица — только во время семейных трапез, то ничем хорошим это не закончится.

— Определенная логика в этом есть… — написал я. — А что сказала Вэйлька?

— Если ты разрешишь взять инъектор, то осмотрит. Лечить не будет в любом случае. Ни ее, ни Магнуса, если в бесплодии Ивицы на самом деле виноват он. Но может помочь донести спящую или спящего до медкапсулы. И не вздумай ее ругать! — внезапно повысила голос советница. — Она еще не отошла от предательства моей матери!

— Вэйлька вправе пользоваться своим Даром так, как считает нужным. Инъектор в сейфе в моем кабинете… — написал я. — А твоя мать не обещала хранить тайны нашего рода, поэтому называть предательством ее желание поделиться своими догадками с мужем не стоит. И последнее: вызови с базы еще одну МБП-шку — как стемнеет, ты должна быть в Ламме…

…До Ламма, оказавшегося небольшой, но хорошо укрепленной деревенькой дворов эдак из сорока, добрались в середине второй половины дня. Проехали между массивными, окованными железными полосами воротами внутрь высоченного тына, и оказались на небольшой площади, на которую выходила единственная улица. Пару сотен метров от нее до вершины небольшого холма двигались в сопровождении стайки босоногих девиц от четырех до семи лет, большая часть из которых поверх штанов и рубашек уже носила сбруи с ножами. А когда остановились напротив трехэтажного дома, напоминавшего казарму, Нария звучно рыкнула, и нас окружили девушки постарше — лет с семи и до десяти-одиннадцати.

Эти нас разглядывать и не пытались — приняли лошадей и унеслись их обихаживать. А мы, подхватив с земли переметные сумки, вошли в строение, оказавшееся гостевым домом.

Расселили нас просто и быстро: самые роскошные — по меркам деревни — покои на третьем этаже отдали мне и Найте со Стешей. Вторые, там же — Магнусу. А Ларри и Дэйву выделили по комнате на втором. Потом объяснили, где находится отхожее место и баня, сообщили, что воду для омовения подогреют к закату, и пригласили посмотреть на тренировки «тех, кто почти готов покинуть деревню».

Естественно, мы согласились — оставили вещи в комнатах, вышли из гостевого дома, добрались до вершины холма и увидели дальнюю, если смотреть от ворот, часть Ламма. Вернее, шесть больших тренировочных площадок, занятых занимающимися «кобылицами». Магнус нашел взглядом ту, которую занимали девушки, только-только вошедшие в возраст согласия, и в сопровождении Нарии отправился к ней, Ларри и Дэйв, спросив разрешения, рванули следом. А я, Найта, Стеша и Ядвига повернули налево, решив для начала посмотреть, как тут гоняют самых юных.

Забавно, но шестьдесят метров, разделявшие вершину холма с краем детской площадки, моя Тень преодолела первой. А когда замерла, глядя на малявок, сосредоточенно отрабатывающих смещение в сторону, то вздохнула с такой искренней грустью, что Ядвига понимающе улыбнулась:

— Вспомнила детство?

— Угу… — буркнула Дарующая, а я, обняв женщину за талию, постарался согреть ее кровоточащую душу своей любовью.

Тень тут же закрыла глаза, вжалась спиной в мою грудь и ушла в состояние безмыслия, стараясь как можно быстрее и как можно полнее раствориться в моих эмоциях. «Вспоминала детство» минут пять-шесть, а когда справилась с минутной слабостью и решила, что снова сможет беззаботно улыбаться, ответила вспышкой благодарности и нехотя разомкнула мои объятия:

— Стоит зажмуриться — как прошлое тут как тут: первые шаги, первые ошибки и первые наказания…

— Ты забыла добавить «первые шалости»! — хохотнула торренка. — Хотя наказания, пожалуй, вспоминаются легче всего!

Заострять внимание Найты на наказаниях в мои планы не входило, поэтому я легонько ткнул Ядвигу в плечо и взглядом показал на лопоухую девчушку лет семи-восьми, стоящую одной из последних:

— Она не чувствует этот шаг. Не поправите движение прямо сейчас — замучаетесь исправлять.

— Лорна же показывает! — воскликнула женщина. — Вот, опять повторила!

— Я предпочитаю объяснять и добиваться, чтобы ученик почувствовал правильное движение, а не увидел его со стороны… — буркнул я, а когда понял, что Ядвига забыла про неприятную тему, выставил перед собой обе ладони: — Но это лишь мое представление об одном из способов обучения, и не более!

— А показать можете? — заинтересовавшись, спросила кобылица.

— Мне бы не хотелось обижать Лорну!

— Она не наставница! — хохотнула женщина. — Попала сюда за мелкую провинность. Так что вы никого не обидите!

— Тогда покажу… — буркнул я, а уже через пару минут опустился на колени перед девчушкой и попросил ее закрыть глаза.

Объяснять ребенку, как правильно чувствовать собственное тело, оказалось намного сложнее, чем взрослому, но куда более интересно. Ведь вместо тех слов, которые он не знал или не понимал, приходилось подбирать другие, попроще. Но как только я нашел понятные ей термины и описал, что она ощущает в момент поворота кисти ладонью вверх, дело пошло на лад. Сначала девочка правильно сжала кулак. Минут через пять правильно «поиграла» весом в стойке готовности. Через десять правильно сместилась в сторону. А повторений через сорок правильного движения вдруг открыла глаза и радостно заверещала:

— Я поняла! Правда-правда!! Спасибо-спасибо-спасибо!!!

При этом ее эмоции обжигали таким искренним счастьем, что я невольно улыбнулся:

— Умничка! А если отработаешь все это именно так, как я показал, то превратишься в одну из самых быстрых, сильных и опасных воительниц в Торрене!

— А исправьте нам и другие ошибки, пожалуйста! — внезапно попросила девочка. И это ее «нам» настолько зацепило меня за душу, что я жестом прервал Ядвигу, начавшую ей что-то выговаривать, и кивнул: — У вас есть два кольца. Так что показывайте, что не получается…

Два кольца? Я провозился с ними без малого час — помогал почувствовать свое тело, базовые перемещения и удары, учил правильно падать, дышать и смотреть. И радовался тем эмоциям, которые вызывала в детях любая, даже самая мелкая победа над собой. Стеша тоже радовалась, но «неторопливо», «обстоятельно» и «добросовестно». То есть, именно так, как и учила «свою» пятерку. А Найта, возившаяся с двумя самыми мелкими девицами, пылала, как костер на ветру — вспыхивала безумной радостью от каждого их успеха, расстраивалась чуть ли не до слез, когда что-то не получалось, и переживала, переживала, переживала. Поэтому, прощаясь с ученицами, словно отрывала их от сердца и оборачивалась чуть ли не на каждом шагу все то время, пока мы шли к следующей площадке. А когда я остановился, вжалась спиной в мой живот, «закуталась» в мои руки и снова закрыла глаза…

…Последние полчаса перед закатом мы работали — прислушивались к эмоциям девушек, к которым приглядывался Магнус. К этому времени вокруг нас собралась приличная толпа — восемь женщин старше сорока, пять ровесниц Ядвиги и Нарии, те две девушки, с которыми ар Койрен общался всю дорогу от Торр-ан-Тиля и почти вся малышня. Что интересно, на наплевательское отношение к традициям не сетовала ни одна взрослая кобылица — видимо, все они прекрасно помнили свою юность. Или просто представляли, насколько жизнь меньшицы в Старшем роду Маллора может быть приятнее мотания по дорогам Торрена в качестве охранницы какого-нибудь обоза. Поэтому в эмоциях большинства старших преобладало любопытство. А мелочь страдала. Из-за того, что Ядвига прервала такую интересную тренировку, из-за того, что выбирают не из них, и из-за того, что в присутствии старших не получится оттащить нас в сторону и упросить показать еще что-нибудь интересное.