– Преданья старины глубокой.
– Ах так. Тогда переместимся ближе к сегодняшнему времени. В конце девятнадцатого века американец Фрэнк Рид вместе с сыном создал парового человека и паровую лошадь. Спустя всего несколько лет появился уже электрический человек, а еще через время миллионер Луи Перью, собрав таких же, как и он, воротил бизнеса, сколотил вместе с ними Американскую автоматическую кампанию. В недрах сей конторы вскоре сконструировали двухметрового великана из дерева, каучука и металла. Великан мог бегать, прыгать, закрывать и открывать глаза и даже говорить…
– I’ll be back [94].
– Может, и так… Подпитывали его аккумуляторы, а управлял им оператор из фургона. Это уже практически киборг. Правда, пока мирный.
– А что, были и боевые?
– Были. Точнее, есть, но только в одном экземпляре. После очередного денежного транша на свет появился первый механический солдат по имени Бойлерплейт. Когда в тысяча восемьсот девяносто восьмом у американцев началась война с Испанией [95], Рузвельту поступило предложение принять новоиспеченного терминатора в отряд добровольцев и отправить на фронт. Президент дал согласие.
– И?.. Что случилось с железякой дальше?
– Не помню, – лукаво ответил Валера. – Наверное, разбита снарядом, а после разобрана на запчасти. А может, до сих пор воюет [96]. Да сейчас тут и без всяких киборгов настоящий бум военно-инженерной мысли намечается. Ты же сам знаешь.
– Знаю, – согласился я. – Нынешние ученые умы пока только разминаются, но едва на фронтах Великой войны наступит стабильное и многомесячное окопное сидение и всех начнет мучить один и тот же вопрос «Как прорвать фронт?», чудики-изобретатели тут же примутся осаждать технические комитеты Генштаба, предлагая проекты один странней и бредовее другого. И научно-техническая мысль будет развиваться в двух направлениях: одни начнут создавать нечто запредельно огромное, другие – попытаются подковать очередную блоху. Свинтопрульное ружье и всевозможные «лучи смерти» с Царь-Танком в придачу не желаете ли? И это еще только цветочки. Как вам самодвижущиеся мины? Или подземные броневики? А суперпулеметы не нужны? С особым раструбом-манипулятором, позволяющим всего одному стрелку держать под контролем километр-другой окопов. Бред? Возможно. Но кое-что пройдет и в будущем будет использовано, а пока бурная фантазия устами толстого нефтепромышленника предлагает чуть ли не за два месяца провести из Баку в Галицию нефтепровод, превратив его в гигантский огнемет. Не подходит? Извольте тогда послушать земского деятеля. Он намерен прорвать фронт… собаками. Обученными. С взрывчаткой на боку [97]. Живодер! Дрессировщика Дурова на него не хватает с «Гринписом». Хотя четвероногие друзья наши на войне служат и будут служить исправно, как и пес Барбос, исключительно умная животина, которая прямо сейчас лежит у моих ног и слушает всю эту болтовню людей будущего. Но вот появляется Садовский, и разговоры завершаются. Делу время, господа. Час потехи уже прошел.
* * *
Официально Садовский, Марковин и еще кое-кто из пока известных и неизвестных мне «форточников» приписаны к Отделу по устройству и службе войск ГУГШ [98], как очередное внешне невзрачное отделение, ведавшее всякой бюрократической ерундой, – это для несведущего большинства. Ну а гораздо более узкому кругу лиц, к числу коих теперь отношусь и я, известно другое название – «Отряд-М». Почему именно М? Я до сих пор не знаю. Однако замечаю, что даже по прошествии почти месяца с окончания «маскарада» мне по-прежнему многое не ясно. Вроде бы от Бакунина-старшего спасли, в звании повысили (теперь я прапорщик), а в курс дела если и ввели, то только по минимуму. Ну не хотят «форточники» рассказывать о степени своего вмешательства в дела исторические, и все тут. Что мне остается? Только начать строить домыслы и догадки, когда я очутился в Варшаве, где впервые переступил порог небольшого двухэтажного здания, затерявшегося на восточной окраине города…
Кстати о городе. Варшава красива, а если верить рассказам старожилов, вообще может очаровать любого. Не знаю как насчет очарования, а понастроено в столице Царства Польского действительно много чего. Тут вам и Королевский замок на Замковой площади с огромной колонной Сигизмунда Третьего Вазы, и католический костел в Краковском предместье, все так же мирно соседствующий с православным Александро-Невским собором на Саксонской площади, и заставленная многоэтажками Маршалковская главная городская улица, эдакий здешний «Невский проспект». Даже цинковая варшавская русалка [99] на торговой площади Старого города и та, как и прежде, грозно охраняет свои владения с мечом и щитом в руках…
Но теперь, в военное время, все как-то потускнело, сделалось дергано-нервным. И тут нет ничего удивительного, варшавский обыватель еще хорошо помнит прошлогодние октябрьские бои, когда через город проходили толпы пленных и раненых, в воздухе безобразничал германский «Цеппелин» (шесть бомб сбросить успел), кружили самолеты, а умы будоражила приближающаяся вместе с врагом опасность.
Теперь дела обстоят не намного лучше, но меня самочувствие варшавян волнует мало. Мне и без того хватает забот, которые начались сразу же, едва я очутился в просторном, хорошо освещенном подвале с двумя рядами занятых военным людом парт и большой доской. У доски стоял лысый полковник с примечательной фамилией Волкобой и энергично вел урок, двигая указкой по цветным плакатам и объясняя слушателям устройство и принцип действия пулемета «Льюис»: «Ствол пулемета, скрытый внутри кожуха, неподвижен. В передней части внизу имеется боковое отверстие, через которое часть пороховых газов проходит в помещенную под стволом газовую камору раньше, нежели пуля успеет вылететь из ствола; эти газы толкают назад находящийся в каморе поршень».
Вот с этого-то урока и началось мое, скажем так, практически принудительное «обучение». А куда денешься, когда тебе поступает предложение, от которого невозможно отказаться. Не знаю пока еще, что именно ребята задумали, но нутром чувствую, что в ближайшее время мне действительно предстоит теперь уже осмысленная «рыбалка», на сей раз за «щукой» под названием «Кирилл Бакунин». Не просто же меня все эти недели тут держат и обучают множеству полезных умений и навыков. Не иначе профессионального разведчика и спецназовца из меня решили сделать? Похоже на то.
Глава 2
Я терпеливый. И даже очень. Особенно сейчас, когда возникает острая необходимость и срочно требуется на время позабыть о том, что ты не Михаил Иванович Крынников со своим жизненным опытом, а просто начинающий работник «Отряда-М», в обстановке строжайшей секретности постигающий множество премудростей.
Не раз, далеко не раз я ругал Садовского и всю его контору ученую. Это они «Форточку» замутили, а затянула эта «Форточка» не только виновных, но и безвинных вроде меня и еще двух пареньков-студентов. Но дело прошлое – проехали. Тем более что дальше ситуация набирает совсем уж невзрачный служебный оборот – меня банально начинают натаскивать, мало обращая внимание на то, где я был и какие вещи видел до этого. Что-что вы говорите, Михаил Иванович? Стрелять умеете из винтовки и револьвера? Ну надо же. Мы такого не видали никогда. А по-македонски сможете? Нет? Тогда учитесь.
Вот такой момент истины передо мной возник. Я, конечно, слышал про стрельбу с двух рук и в кино ее видел, но чтобы учиться…
И тем не менее меня и еще нескольких разночинцев увозят в Варшаву, где заставляют жить практически в спартанских условиях. Поначалу «сокурсники» смотрели на меня с некоторым пренебрежением. Оно и понятно. Когда перед тобой стоит тринадцатилетний пацан с погонами прапорщика, невесть каким боком затесавшийся в ряды взрослых и имеющий отдельную комнатушку, в то время как все остальные живут в общей «казарме», серьезно воспринимать его не хочется. Вот они, парадоксы путешественника во времени. Иной раз я сам себе задавал вопрос: по какому такому принципу решается, в чье именно тело забрасывается тот или иной иновремянин? Спросил у Валерки, а он только руками развел. Со «Сферой» та же история была. Как ни пытались «форточники» наладить «меню выбора персонажа», ничего у них не вышло.
