— Разве долго? — удивился парень.
Ада не ответила. Объявила:
— Ветки надо в воду поставить! Пошли, наберем.
— Так вот же вода, — Виссарион указал на ведро в углу, — еще вчера же набрали?
— Это хорошая вода, — отрезала Ада, — питьевая, из колодца! А для веток мы снега принесем и растопим.
Серый подумал, что логика в словах Ады сомнительная — черпануть из колодца еще одно ведро всяк быстрее и проще, чем растапливать снег. Но спорить не стал. Отец ни с Ларой, ни с матерью никогда не спорил — просто делал по-своему, и все. И Серого приучил к тому, что спорить с бабами — себе дороже.
Ада и Виссарион вышли. Мрак, уложивший бункерную, присел у печки — растапливал.
— Странные они какие-то, — окликнул Серый. — Да, Мрак?
Мрак пожал плечами.
— Интересно, в поселок к себе пустят или отмажутся как-нибудь?
Мрак поворошил кочергой дрова.
— В общем, девку клеить по-любому надо, — закончил Серый, — а там уж как попрёт. Позовут к себе — хорошо, нет — все равно в поселок заглянем. Даже если втихаря придется. Мне до зарезу интересно, что у них там? Неужели все такие белые?
Мрак кивнул — подтверждая, что ему тоже интересно. И вдруг тихо, жалобно застонал.
— Ты чего?! — обалдел Серый.
— Это не я.
Мрак посмотрел на бункерную. Серый тоже обернулся. А девчонка пошевелилась и снова застонала — похоже, приходила в себя.
Эри
Очнувшуюся Эри напоили горячим чаем. После второй чашки девушка поняла, что лежит на чужой кровати в чужом белье. И, если чужие кровати за время дневок в «приютах» и брошенных хозяевами домах стали делом относительно привычным, то терпеть на теле чужое белье было совсем неприятно — несмотря на всю признательность Эри к его хозяйке. Серый с Мраком, недолго думая, запихнули бы ее в кровать прямо голышом, в этом Эри не сомневалась.
Она попросила Мрака принести рюкзак. Вытащила комплект запасного белья и потихоньку, нырнув под одеяло, переоделась. Этот способ освоила еще в начале похода — так же, как научилась набивать снегом котелок, растапливать снег на походной печке, принимать душ, отгородившись от глаз парней весьма условной, сооруженной из полотенца, занавеской и обходиться при этом кружкой кипятка, разбавленного холодной водой.
А за столом между тем готовили новогодний ужин — об этом Эри догадалась по обрывкам разговоров, тем, чтобы ввести ее в курс происходящего, никто, как обычно, не озаботился. Ее познакомить-то с парнем и девчонкой — не то захватчиками, не то спасителями, Эри пока не разобралась — не удосужились. Они сидели за столом вчетвером — Серый, Мрак и аборигены — и болтали. Беспечно, как старые знакомые. То есть, болтали Серый и девчонка. Мрак в принципе нечасто подавал голос, а парню попросту не удавалось вклиниться в поток, льющийся из девчонки и Серого.
«Прямо нашли друг друга», — глядя на них, неприязненно подумала Эри.
Девчонка хихикала и стреляла в Серого глазами. А он то и дело, вроде как увлеченный беседой, хватал ее за руку или обнимал за плечи. Причину веселья Эри определила быстро — заметила на столе фляжку с самогоном.
Это слово узнала от адаптов, в Бункере употребление алкоголя не приветствовалось. Не запрещалось — к тому же Новому Году и другим праздникам Валентина Семеновна готовила что-то вроде вина из забродившего варенья, — но и не поддерживалось почти никем. Любопытная, обожавшая совать нос во взрослые дела Эри знала, что при жизни Тимофея они с Григорием Алексеевичем время от времени «выпивают», а потом ведут в курилке долгие непонятные разговоры, но после смерти Тимофея прекратилась и эта практика. В следующий раз с употреблением алкоголя Эри столкнулась, только оказавшись в обществе адаптов.
Впрочем, справедливости ради — после памятного разговора с Егором Серый и Мрак заветную фляжку доставали лишь однажды, после того, как долго искали место для дневки и люто замерзли на ледяном ветру. Самогон тогда довелось попробовать даже Эри — адапты вливали с ложки. Худшей дряни она в жизни не пила.
Сейчас фляжка стояла на столе. Если Эри правильно поняла по обрывкам разговоров, ее содержимым Серый пытался разбавить приготовленный из сушеных яблок компот, который пили аборигены. Время от времени ему это даже удавалось, хотя парень с девчонкой в один голос уверяли, что не пьют. Сидели аборигены прямо напротив Эри, и она хорошо видела их лица. И возбужденное, раскрасневшееся, девчонки, и отстраненное, чем-то озабоченное — парня.
Об Эри никто из сидящих за столом не вспоминал. Единственный раз обернулся Мрак, заметил, что Эри переоделась. Подошел, забрал у нее белье и отнес хозяйке. Та смерила Эри непонятным взглядом и захихикала над какой-то шуткой Серого громче, чем раньше. А Серый, увлеченный новой подругой, на Эри вовсе не обращал внимания.
Вскоре на столе появилось угощение. По разномастным тарелкам и мискам разложили рябчика, подстреленного Мраком, вареные картофелины и ломтики сала из запасов местных. Мрак помог Эри подняться и переместиться за стол.
Девчонка — ее, как ухватила из разговоров Эри, звали Адой — посмотрела на часы. Объявила:
— Пять минут осталось.
Серый дурашливо охнул, схватился за фляжку. После бурных препирательств Ада позволила плеснуть немного в кружки с компотом себе и брату — его звали Виссарионом. Сами адапты пили чистый самогон, ни с чем не смешивали. А к Эри придвинули компот, ей самогон не предлагали.
— Всё! — торжественно определила следящая за циферблатом часов Ада. — С Новым Годом! Ура!
— Ура-а!!! — дружно грянули остальные.
Эри тоже присоединилась. Подумав, что такой Новый Год все-таки лучше, чем никакой. Здесь, по крайней мере, тепло, для компота чья-то добрая душа не пожалела сахара, а в комнате пахнет елкой — Эри разглядела в углу комнаты ведро с букетом еловых веток, поставленное на табурет. Этот запах был родом из детства, из времен, когда устройством праздника занимался Тимофей.
Сдвинув кружки и выпив, все дружно принялись за еду. Эри старалась не отставать, понимала, что ей нужны силы. Кроме того, картошки и сала в рационе не видела уже два месяца, налегала на угощение с удовольствием.
— Пойду покурю, — объявил Мрак, стремительно расправившись с тем, что было в миске.
— Курить вредно, — обронила Ада.
— За это дверью по башке стучат, — непонятно хохотнул Серый.
Мрак ответил Аде тем же презрительным взглядом, которым отвечал в начале похода на замечания, исходящие от Эри. Она этому обстоятельству неожиданно порадовалась. Поняла вдруг, что, если бы Мрак, подобно Серому, поддался очарованию Ады и сказал, что курить не будет, расплакалась бы от досады. Посмотрела на идущего к двери Мрака с благодарностью.
— А я пойду дров принесу, — вскоре после того, как за Мраком захлопнулась дверь, неожиданно объявила Ада. И выразительно посмотрела на брата.
Тот почему-то сник, но возражать не стал.
Эри удивилась:
— Зачем? Тут ведь и так тепло?
— Ну... а будет еще теплее. — Ада стрельнула глазами в Серого.
Тот с готовностью поднялся. Объявил:
— Помогу. Еще не хватало самой дрова таскать.
Эри показалось, что внезапно сложившаяся пара, словно актеры в пьесе, произносит заготовленные реплики в определенном порядке и точно знает, что за чем должно следовать.
— Не надорвитесь там, — вырвалось у нее.
Ада посмотрела с нескрываемой насмешкой, а Серый, кажется, присутствие в комнате Эри вообще заметил только что. Нахмурился:
— А ты чего сидишь? Поела — так иди в кровать, отлеживайся.
— Не хочу, — огрызнулась Эри, — я прекрасно себя чувствую.
Серый хмыкнул:
— Да? Ну, коли так, сходи еще раз в речку нырни. Еще лучше будешь чувствовать.
Мерзкая Ада захихикала. А Серый, похоже, о существовании Эри тут же снова забыл. Открыл перед Адой дверь. Пропуская вперед, провел ладонью по ее спине и ягодицам.
От этого зрелища Эри почему-то стало жарко, она почувствовала, что краснеет.
Дверь захлопнулась. Эри осталась в комнате вдвоем со своим спасителем.
