Единственный минус, маршрут, по которому нам предстояло перемещаться, пролегал через самые грязные и темные задворки Маленькой Италии, Бруклина и близлежащих улиц. Мне уже реально начало казаться, что весь Нью-Йорк так выглядит: бедные дома, скромные кварталы, раздражающие запахи помоев, смешанные с целым рядом других, не менее "приятных" ароматов.
В отличие от Патрика с его удивительной наивностью, я сразу сообразил, что «рыба не той свежести» — это эвфемизм. Так сказать, кодовое название настоящего товара, который мы доставляли.
Ну и чтоб проверить свои подозрения, как только отошли от заведения Салли, я остановился, спрятался за угол и заглянул внутрь корзины.
– Джонни, что там? – Патрик едва не попрыгивал на месте от нетерпения.
– Там, мой ирландский друг, жидкое золото. – Усмехнулся я, довольный тем, что все правильно понял и оценил с первых же минут.
Под слоем слизистых рыбных тушек в корзине лежали плотно упакованные бутылки. Самогон, виски, джин — что угодно, на любой вкус и цвет.
Честно говоря, не понимаю, зачем нужно прятать алкоголь именно таким образом. В чем прикол? Почему нельзя использовать обычную, свежую рыбу?
С другой стороны, какая мне, по большому счету, разница. То, что рыбешка припахивает изрядно, это – да. Ну а в остальном – да и черт с ним.
Может, таким образом Салли создал свой фирменный стиль. Тем более, уверен, наш дорогой мистер Сальваторе тоже далеко не верхушка айсберга. Он сто процентов работает под кем-то. Нью-Йорк слишком большой город для мелких бутлегеров. Скорее всего, Салли – это всего лишь один из "распределительных центров" мафии.
– Это что? Это... – Патрик оглянулся по сторонам, а затем, понизив голос до шепота, продолжил. – Это контрабанда, да? Джонни, мы нарушаем закон!
– Ну ты можешь вернуться на пирс и батрачить с утра до ночи как раб. Вообще не вопрос. Сколько протянешь? Год? Два? Максимум – пять? Я предпочитаю называть наш товар другими словами. По мне, это – нормальная возможность заработать, не угробив здоровье. Идём. Хватит торчать тут, как бельмо на глазу. Быстрее отнесем, быстрее вернемся за следующей корзиной.
Может, я ответил Патрику слишком грубо. Согласен. Но бестолковиться, развеивать его сомнения мне совсем не хотелось. Бессмысленная трата времени. Либо он со мной, либо – нет. Все.
Я поправил рыбу, чтоб она лежала, как положено, и двинулся в сторону, где должно находиться нужное заведение. К счастью, ирландец за недолгое время нашей дружбы успел проникнуться уважением к тому, что я говорю. Он тяжело вздохнул, явно испытывая моральные терзания, но развивать тему не стал. Шустро припустил вслед за мной, стараясь не отставать.
Адрес по которому находился "Уголок Неаполя", как и точное его расположение, нам в двух словах обрисовал Салли, когда выпроваживал со "склада". Фредо на тот момент уже ушел. Так что, в какую сторону двигаться, представление имелось. Тем более, улицы в Нью-Йорке расположены достаточно удобно. Это тебе не по какому-нибудь Саратову кружить.
В отличие от своего друга я не испытывал ни волнения, ни угрызений совести. По факту, мы стали мелкими сошками, скромными винтиками в системе бутлегеров Нью-Йорка. От того, что конкретно эту корзину отнесу я, а не кто-то другой, ничего не изменится. Вернее, изменится исключительно моя жизнь. Я смогу заработать на еду, на одежду, на реализацию будущих планов. А если в целом...Люди как пили, так и будут пить. Поэтому в качестве работодателя Салли Рыба – вполне нормальная тема.
Меня, пожалуй, только немного напрягала история с полицией. Я усердно пытался вспомнить, насколько активно во времена "Сухого закона" эти товарищи боролись с бутлегерами. Если судить по фильмам, то вроде не очень. В сериалах, как правило, все местные полицейские были куплены и проплачены.
Просто иметь проблем с американским правосудием сильно не хотелось бы, это да. Мои планы на будущее выглядят немного иначе.
Первая же таверна, тот самый «Уголок Неаполя», оказалась темным, прокуренным заведением. В скромном по площади и обстановке зале имелось несколько столиков, штук пять-семь, за которыми сидели угрюмые мужчины, игравшие в карты.
Воздух был густым, спертым, пах дешевым табаком, по́том и перегаром. Есть ощущение, о системе вентиляции здесь вообще никто не в курсе, потому что, как только вошли внутрь, у меня от столь насыщенного амбре́ заслезились глаза. В общем, заведение не для элиты, скажем прямо. Что еще раз подтвердило, Салли Рыба снабжает алкоголем места определенного уровня. Те, которые проще и ближе к народу.
Как только мы с Патриком переступили порог, разговоры в одно мгновение стихли, а присутствующие, словно по команде, отложив карты в сторону, уставились прямо на нас. Колючие, недружелюбные взгляды в полнейшей тишине изучали то меня, то ирландца, то нас обоих одновременно. Один из гостей даже немного отодвинулся вместе со стулом и опустил руку вниз. Чисто интуитивно я понял, у него при себе оружие.
Из-за стойки, с запотевшим бокалом в руке, который он тщательно натирал тряпкой, поднялся здоровенный детина с бычьей шеей и лицом человека, способного без малейших сомнений свернуть кому-нибудь шею. Говорю "кому-нибудь", потому что как правило, подобным типа реально безразлично, кому и что сворачивать.
Он медленно, с явной угрозой двинулся к нам.
— Вы кто такие, шкетты? — Голос здоровяка полностью соответствовал его физиономии, напоминая скрип ржавой двери. — Здесь не место для детских сборищ. Катите отсюда, пока не отхватили.
Я почувствовал, как рядом напрягся Патрик. Видимо, в этот раз его не устроило сравнение с детьми. Он-то себя в свои семнадцать считает взрослым мужчиной.
Я уже понял, что напряжение – это верный признак растущей агрессии. Еще не хватало, чтоб ирландец снова кого-нибудь покусал в приступе злости. Нужно провести с ним сеанс психотерапии, что ли. У меня, конечно, подобного опыта нет, но вебинаров по НЛП и бизнес-психологии в свое время было просмотрено немало. Глядишь, что-нибудь сгодится. Иначе в один из таких моментов меня прибьют вместе с ним за компанию.
Я, тихонечко задвинув Патрика себе за спину, сделал шаг вперед. Старался держаться уверенно.
— Нас прислал синьор Сальваторе. Передал вам кое-что.
— Какой еще Сальваторе?
Здоровяк хмуро уставился на меня. Похоже, его смущал тот факт, что конкретно мое лицо он видел впервые. Наверное, к нему раньше приходили другие "разносчики" и теперь Энцо, а я так понимаю, это он и есть, пытался сообразить, мы с Патриком – подстава или новые сотрудники Салли.
— Я не ждал никакого… – Добавил здоровяк, продолжая пристально изучать меня.
– Вот. – Я протянул вперед корзину. – Сеньор Сальваторе сказал, вы ценитель особой рыбы. Рыбы не той свежести.
Стоило мне произнести "волшебную" фразу, каменное лицо Энцо дрогнуло. Глаза сузились, нозди втянули воздух, наполненный особым, ни с чем не сравнимым «ароматом», которым фонила от корзина. Здоровяк будто он с помощью обоняния пытался понять степень моей искренности. Агрессия мгновенно испарилась, сменившись на деловую оценку ситуации. Он кивнул в сторону барной стойки.
— Тащи сюда. Быстро. А вы чего вылупились, придурки?! – Рякнул он вдруг, резко переключившись на посетителей. – У вас такие рожи, что проще сразу пойти фараонам отчитаться.
– Энцо, так мы исключительно бдительность проявить... – Ответил мужик, который при нашем появлении потянулся к оружию. – Сам знаешь, времена нынче неспокойные. Несколько дней назад парней отпевали. Забыл? Тем более вон, у одного рожа... Да сам погляди.
Все присутствующие в один момент переключили свое внимание на Патрика. Я так понял, речь снова шла об его ирландском происхождении. Наверное, дело в недавних событиях, о которых говорил Фредо. В той стычке, которая произошла между сицилийцами и земляками Патрика.
– Слушай, Белка, ты бы своими делами занимался, а не за моими следил. – Недовольно буркнул Энцо, топая вслед за нами к стойке бара. Потом он понизил голос и тихонько пояснил. – Гарри – стрелок такой, что закачаешься. В глаз белке попадает со ста шагов. Ага... Вот и прозвище ему дали – Белка.
