"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна

— Так что там был за листочек? Ты так и не сказала.

— Да ничего интересного, — откликнулся хранитель памяти, забираясь в камин уже едва ли не по пояс, — Мельком упомянутый Альберт и, собственно, все. А она из-за этого такую бучу подняла…

— Это ты бучу поднял, узнав, где я его нашла, — недовольно отреагировала Татьяна и, снова обратив внимание на стоящего с ней рядом молодого человека, продолжила объяснять, — Судя по всему, это было что-то вроде обрывка дневника. И, видимо, дневника Луизы, ибо там были долгие и нудные страдания на тему того, какой плохой ты, какой плохой ее брат, и какой замечательный некто «Р.». Ну, и Альберт. Он тоже хороший.

— «Р.»? — Эрик слегка приподнял брови, — Роман?

— Рене, — откликнулся из камина Винсент, медленно подаваясь назад, — По крайней мере, Татьяна так решила, когда мы были в прошлом.

— Потому, что это было видно! — слегка вознегодовала девушка, — И, по-моему, Ричард что-то такое говорил, что она липла к нему…

— Да ну их, в конце концов, обоих, — хранитель памяти, всклокоченный, с испачканным в золе кончиком носа, да и вообще напоминающий пренебрегающего мытьем после работы трубочиста, вынырнув из камина, недовольно махнул рукой, — Я нашел уголь. Теперь дайте мне листок бумаги и я раскрашу этот мир!

— У кого-то после ползанья по золе поднялось настроение, — Татьяна, сдержав ухмылку, сделала приглашающий жест в сторону стола, где сиротливо белел листочек, — Прошу, господин художник. Творите.

Винсент, не реагируя на почти ничем не прикрытую насмешку, только хмыкнул, шагая в указанном направлении. Почти подойдя к столу, он неожиданно остановился.

— Кстати… — чумазое лицо мужчины обрело явственно задумчивое выражение и он, забывшись, потер подбородок грязными пальцами, оставив на нем темную полосу, — А вы заметили, что этот список выглядит как-то аккуратнее, чем тот, что в замке? Как будто это чистовик, а то так… записка, напоминание самому себе.

— Ну и что? — не понял блондин, легко пожимая плечами, — Мы итак считали тот список запиской, что тут такого?

— Да так, просто подумал… — Винсент как-то посерьезнел, безотрывно глядя на лист бумаги, — Что, если сейчас перед нами лежит, так сказать, оригинал этого списка? Если это действительно так, то составлял его Альберт здесь и, вероятно, руководствовался чем-то, что здесь же и обнаружил… А как знать, что еще он мог найти тут и чему он мог здесь научиться? — мужчина окинул собеседников внимательным взглядом, — Мы ведь так и не знаем, как ему удается открывать двери в пространстве, словно хранителю памяти. И если он научился этому здесь… Тогда кто же тут жил, из чьих записей он узнал это?

Когда они вышли на улицу, полумрак непогоды уже дополнился сгущающимися сумерками. Дверь домика, выпуская посетителей, опять надсадно, душераздирающе заскрипела и с крыши вновь донеслось недовольное царапанье когтей и даже хлопанье крыльев.

— Видимо, мы снова напугали птичку, — заметила девушка, с неимоверным наслаждением вдыхая полной грудью прохладный, чистый лесной воздух. После пережитого в доме он казался ей равным глотку жизни.

— Может, съесть ее, чтобы не пугалась? — Винсент плотоядно облизнулся и, покидая пространство под свисающей крышей, с ярко выраженным гастрономическим интересом поднял взгляд вверх. Лицо его, только, казалось, лучившееся весельем, вмиг изменилось, как-то потемнело, словно окружающий сумрак бросил свой покров и на него.

Татьяна, который такие метаморфозы как-то не слишком грели душу, на всякий случай нащупала ладонь идущего рядом Эрика, сжимая ее. Граф де Нормонд, и сам обративший внимание на чересчур быструю смену настроений хранителя памяти, на всякий случай притянул девушку ближе к себе и, медленно покидая вместе с ней темную тень под крышей, негромко осведомился:

— Что случилось?

— Кажется, я слегка недооценил птичку… — последовал медленный и откровенно напряженный ответ. Винсент продолжал стоять, подняв голову и созерцая крышу второго этажа.

Татьяна, не очень-то желающая узреть на печной трубе какого-нибудь дракона или, на худой конец, птеродактиля, тем не менее, решила последовать его примеру, медленно поднимая взгляд. В конечном итоге, известная опасность страшит в определенной мере меньше неизвестной…

Впрочем, опасности она так и не увидела. На печной трубе, недовольно нахохлившись, словно огромная курица, сидел большой черный ворон. Подобных девушке прежде доводилось видеть разве что в зоопарке и, уверенная, что в живой природе такие птицы не встречаются, она изумленно приоткрыла рот.

— Вот это птичка… — выдавила она из себя по прошествии нескольких секунд, — К маленьким ее отнести точно не получится…

Эрик, который, чтобы не отставать от спутников, тоже с интересом изучал потрясающее пернатое, ненатурально вздохнул.

— Да и в печную трубу бы она не поместилась, даже от страха. Удивительно, конечно, увидеть такое создание, но…

Хранитель памяти, хмурясь, останавливающе поднял указательный палец. Взор его был прикован к тоже разглядывающему его ворону.

— За нами следят, — негромко промолвил мужчина. Взгляд его стал откровенно неприязненным и птица, будто бы поняв, что радости созерцателям отнюдь не доставляет, внезапно тяжело сорвалась с крыши и, хлопнув крылья, уверенно направилась по воздуху куда-то в сторону, противоположную той, откуда пришли незваные посетители.

Татьяна, проводив ворона долгим взглядом, опустила голову, удивленно взглядывая на Винсента. Тот был мрачен.

— Почему за нами следят? Ты подозреваешь птичку во всех смертных грехах лишь потому, что она большая?

Хранитель памяти неожиданно не поддержал шутку и, повернувшись спиной к избушке, уверенно направился в сторону леса, явственно намереваясь скрыться в нем. Молодые люди, не горя желанием потерять своего проводника, поспешили за ним.

Вновь заговорил Винсент только тогда, когда избушка мага осталась достаточно далеко позади.

— Я подозреваю птичку, — мрачно вымолвил он, даже не оборачиваясь на своих спутников, — Потому, что подобные ей очень умны. Вороны способны говорить по-человечьи, способны понимать обращенные к ним слова, способны выполнять задания, команды, просьбы… И способны следить, если хозяин велит им сделать это. Я не думаю, что он прилетел бы сюда просто так, столько времени провел бы на крыше и улетел бы, услышав мои слова о слежке, по собственной воле. Птичку определенно кто-то подослал. И мне почему-то кажется, что это не Альберт…

— Винс, — Эрик, внимательно выслушавший слова друга, нахмурился, переглянулся с девушкой, будто бы испрашивая у нее совета и, слегка понизив голос, продолжил, — Ты пугаешь нас. Огонь зажигает кто-то, но не Альберт, ворона подсылает тоже не он… Пытаешься намекнуть, что кроме дяди у нас есть еще неведомые враги?

Винсент, явственно предпочитая воздержаться от ответа, а быть может, полагая его очевидным, резко шагнул вперед, переступая какой-то корень и внезапно остановился.

Вокруг по-прежнему царила умиротворенная сумеречная лесная тишина, уже практически не прерываемая щебетом птиц, где-то впереди весело журчал ручеек, преодоленный путниками еще по пути сюда, и остановка хранителя памяти, вкупе с явственно обалдевшим его видом, вызывала самое искреннее недоумение.

Татьяна с Эриком, передвигавшиеся по лесу, взявшись на всякий случай за руки, благополучно едва не врезались в решившего вдруг изобразить каменное изваяние мужчину и, недовольно переглянувшись, вслед за последним вынуждено остановились. Впрочем, оставлять причину внезапного привала невыясненной они не собирались.

— Винсент, что опять случилось? — граф де Нормонд тщетно попытался скрыть недовольство в своем голосе, однако, поняв, что потерпел фиаско, слегка поморщился.

Татьяна, покосившись на него и не желая оставаться не у дел, предпочла внести свою лепту.

— Ты что, внезапно вспомнил, что кошки боятся воды? Немедленно забудь.

Девушка предполагала произнести еще что-то, но звонкий, веселый молодой голос, неожиданно ответивший на ее небольшой выпад, мгновенно сбил ее со всех мыслей.