"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна

Татьяна нахмурилась. Странные провалы в памяти самого хранителя памяти смущали ее.

— Если бы ты не был собой… — медленно и осторожно проговорила она, — Честное слово, я бы подумала, что это тебе кто-то стер память…

— Глупости! — мужчина, похоже, оскорбленный этим заявлением до глубины души, решительно покинул комнату, хмуро взирая на собеседницу, — Кто мог бы стереть мне память? В моей жизни не было ничего такого, что надо бы было стирать, да и даже если бы было возможно хранителю памяти иметь своего хранителя, возле меня его нет. Это, скорее всего, не более, чем дежа-вю…

— Ну-ну, — невесело откликнулся молодой граф и, решив более не настаивать на высказанной Татьяной, но пришедшей в голову и ему мысли, поинтересовался, — А как переводится название корабля? Мои познания в латыни, видимо, не столь глубоки, чтобы перевести его самостоятельно.

— Всегда живой, — хмуро откликнулся Винсент и, тяжело вздохнув, как-то неохотно прибавил, — Видимо, название давали, исходя из постулата «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Если бы модель пустили по волнам… Впрочем, не важно. Касаться ее я не рискнул — кораблик выглядит не менее древним, чем скелет.

— Может, он когда-то его и соорудил, — тяжело вздохнула девушка и, демонстративно повернувшись спиной к неприятной комнате, осведомилась, — Может, нам все-таки пора домой?

Хранитель памяти, явно обрадованный этим предложением, радостно ухватился за возможность отвлечься от неприятной ему темы.

— Нам все-таки нужна ручка, — напомнил он, — Или карандаш. Или… не знаю, чем еще можно записать. Самое обидное, что даже листочек есть, а вот ручки…

— Хочешь записать пророчество на оборотной стороне списка? — граф де Нормонд в самом искреннем изумлении вскинул брови, — Я думал, мы собирались взять его в замок, чтобы сравнить почерк.

— Почерк идентифицировать я итак могу, — моментально включилась вспомнившая о своих обязанностях дочь мага, — Вообще, я думала, вы уже уверены, что это именно его записка.

Винсент, успевший приблизиться к столу, на котором лежал пресловутый список, взял его в руку и, пробежав еще раз взглядом рукописные строки, вытянул губы трубочкой.

— Нуу… Тут, вроде бы как, присутствуют знакомые сокращения, слово «лично», упоминаются интантеры и… Ах, черт! — мужчина, закусив губу, напряженно впился глазами в лист бумаги в своих руках, затем медленно повернул его к молодым людям, — И здесь… — он почему-то сглотнул и севшим голосом проговорил, — Semper vivens. И, судя по всему, тут это название существ, а не судна… — замолчав, он запустил руку в волосы, снова взирая на список сам. На лице его буйным цветом распустилось абсолютное потрясение.

Татьяна и Эрик, не совсем понимая реакцию друга, переглянулись, затем вновь обращая внимание на него.

— Ну… Должно быть, глядя на корабль, ты вспомнил именно о словах в списке, — неуверенно вымолвил граф, — Полагаю, это вполне способно объяснить твое дежа-вю.

Девушка, не видя смысла что-то добавлять, только уверенно кивнула, затем подумала и для большего эффекта кивнула еще раз, всем видом демонстрируя, что дела обстоят именно так, как сказал любимый и иначе обстоять не могут.

Хранитель памяти, даже не глядя на них, нахмурился. Лицо его было мрачно.

— Нет… — тихо вымолвил он, не отрывая взгляда от строки в списке, — Я готов поклясться, что нет… Все было иначе, я буквально слышал… Не помню… Не помню ни от кого, ни почему, ни когда.

— Наверное, это просто было давно, — осторожно предположила Татьяна, искренне желая поддержать друга и как-то успокоить его. Винсент медленно отвел взор от листа бумаги и взглянул на девушку. В голосе его, когда он заговорил, прозвучала странная горечь.

— Я помню все, что случалось со мной, помню до мельчайших подробностей. Это… профессиональная особенность, можно сказать так. А это… — он качнул головой и внезапно мрачно улыбнулся, — Если бы я не был совершенно уверен, что это невозможно, тоже бы решил, что кто-то подчистил мою память. Но я даже не испытываю ничего, что обычно сопутствует попытке вспомнить запретное — ни головной боли, ни давящего страха… Я просто не помню.

— Тогда… — Татьяна переглянулась с графом де Нормонд, который, все-таки перестав ее обнимать, теперь просто стоял рядом, легонько сжимая ее плечи, и старательно изобразила ободряющую улыбку, — Тогда, быть может, у тебя просто сбой программы и ты и в самом деле что-то забыл совершенно естественным образом?

— Может быть, — отстраненно буркнул мужчина и, тяжело вздохнув, постарался все-таки отвести внимание от собственной памяти, — Так… На чем мы остановились? Чем писать-то будем?

— Может, где-то среди пыли и грязи здесь имеются перо и чернила? — предположил блондин, вероятно, тоже не горящий желанием выяснять, что произошло с памятью его друга, — Если последние, конечно, не высохли.

— Вот в этом я как раз не сомневаюсь, — все еще довольно невесело хмыкнул Винсент, уточняя, — В том, что высохли, я имею в виду, — и, оглядевшись, в раздумье проговорил, — Интересно, местные маги не писали карандашами?..

Девушка, окинув пыльную комнатку взором, слегка пожала плечами.

— По-моему, местные вымерли или ушли до изобретения карандашей. Хотя… — отвлеченная совсем другой мыслью, она, тотчас же забыв о карандашах, почесала нос, — А чем вообще люди пишут? Ну, или писали, когда писать нечем было… Перьями, чернилами, ммм… красками?

— Пальцем, — фыркнул Винсент, — Какие еще варианты?

Татьяна честно задумалась.

— Мелом…

Хранитель памяти кивнул.

— Кстати, по-моему, именно им и написано пророчество. Но его я кругом что-то не вижу, так что, быть может, придумаешь другое?

Татьяна, вмиг разозлившись, недовольно передернула плечами.

— Я одна, что ли, думать должна? Углем, блин! Не знаю, огнем выжигали!

— А между прочим, огонь у нас есть, — граф де Нормонд, как обычно, сохраняющий в зарождающемся Содоме олимпийское спокойствие, задумчиво перевел взгляд на столь неприятную и Татьяне, и теперь уже и Винсенту, комнату, — И даже, как я понимаю, уголь…

Повисло молчание. Хранитель памяти, изумленный столь простым и удобным выходом из положения, пораженно смотрел на девушку, та, в свой черед, обалдев от собственной гениальности, созерцала его.

Наконец, Винсент, отвиснув, подал голос, при этом аккуратно кладя список обратно на стол.

— Что ж… И кто полезет там его искать?

Татьяна невинно пожала плечами. По губам ее медленно растеклась сладкая улыбка.

— Ну, наверное, тот, кто уже итак туда лазил, — почти нежно проворковала она и, бросив взгляд на руки мужчины, прибавила еще более сладко, — Тот, кто уже успел испачкать золой руки…

Хранитель памяти, похоже, не особенно горящий желанием опять общаться с камином, нахмурился, старательно пряча испачканную ладонь за спину.

— Я там не нашел ни единого уголька, — недовольно заявил он, — Мне нельзя доверять такие поиски. А вот Эрик…

— Винс, хватит играть в «передай другому», — молодой человек вздохнул. Во вздохе этом явственно прозвучала усталость.

— Я не рискну приблизиться к пламени, хоть оно и холодное, как утверждаешь ты, Татьяне и вовсе не войти туда, поэтому искать уголь придется тебе. К тому же, это твоя идея — записать пророчество.

— Плата за дальновидность, — буркнул хранитель памяти и, не говоря более ни слова, решительными шагами вновь направился к оказавшейся столь неприветливой с гостями, комнате.

Дальнейшие свои недовольные сомнения он принялся высказывать, уже шаря рукой в камине.

— Вообще, писать углем на листе бумаги — не самая удачная мысль, — бурчал мужчина, периодически засовывая в холодный огонь и голову, — Буквы же будут крупнее, чем от пера или карандаша, места не хватит…

— Надо было захватить еще и тот листочек, что я нашла в будуаре, — вздохнула девушка, с интересом наблюдая за говорящим, — Но меня же никто не предупредил.

Эрик, отвлекшись от исканий друга, глянул на нее со вновь проснувшимся интересом.