— Понимаю.
В этот момент вошла служанка с подносом.
— Кофе, ваше сиятельство.
— Благодарю, Лиля. Нам больше ничего не понадобится. Ступайте.
Она поставила поднос перед нами и удалилась. Мы устроились поудобнее, и я почувствовал, что пора говорить открыто.
— Ты наверняка хочешь знать, как я оказался здесь, — сказал я, заглядывая в чашку и ощущая легкую горечь кофе. — Двести лет работы, а теперь — заслуженный отпуск длиною в одну жизнь. Мой срок здесь — семьдесят пять лет. А после… Я должен вернуться к работе.
Толстой откинулся назад, прислушиваясь. Его лицо стало задумчивым.
— Семьдесят пять лет… — проговорил он, как бы размышляя вслух. — Это много. Но всегда недостаточно. Для меня же путь назад закрыт — ритуал был неполным. Я получил от магистра последний подарок — новую жизнь в этом мире, и никто не знает, сколько мне осталось. Так что каждый миг может стать для меня финальным.
Я молча слушал его. Стагнис-Толстой говорил об этом просто, словно давно принял свою судьбу. Впрочем, так и было. Его жизнь должна была оборваться в том взрыве, но магистр каким-то чудом смог хотя бы частично провести ритуал. Это не второй шанс. Это возможность прожить жизнь по-другому. Пусть она и будет короче, чем жизнь мага-преобразователя в родном мире.
— И я благодарен за это, от всей души, — улыбнулся мой старый друг. — Правда, поначалу было тяжело. Я не знал, что делать, как быть. Здесь же многое совсем иначе устроено. Но теперь… теперь это мой дом. Пожалуй, настоящий.
Его слова прозвучали с тоской, но без горечи.
— У меня тоже появилась семья. Точнее, родня, — улыбнулся я. — Давно забытое чувство, что есть на свете люди, которые и правда о тебе пекутся.
— Не считая Ордена, — усмехнулся Стагнис.
Я пожал плечами.
— Орден — это вторая семья. А первой у меня толком-то и не было. Вот, наверстываю.
— Ничего, еще и собственной обзаведешься, ты у нас вон какую видную оболочку отхватил. — Стагнис уставился на меня в упор и протянул руку. — Я и не думал, что встречу здесь кого-то из старых товарищей. А тем более, тебя. Я рад, что мы снова пересеклись, Алексиус. Нам нужно держаться друг друга.
— Согласен. У нас слишком длинное общее прошлое, — улыбнулся я.
Толстой кивнул, а затем с его лица резко сползла улыбка.
— Алексиус… — его голос стал тише, а выражение лица серьезным. — Ты действительно хочешь вернуться?
— В смысле?
Толстой-Стагнис подался вперед.
— Если бы я сказал, что есть способ задержаться здесь… подольше? Что бы ты ответил?
Глава 6
Я замер, не совсем понимая, о чем толковал друг.
Толстой-Стагнис внимательно смотрел мне в глаза и даже задержал дыхание, словно надеялся услышать от меня нужный ответ.
— У меня же контракт, Стагнис. Ритуал поведен по всем правилам. Мое тело спит под охраной магусов, а дух — здесь. Как только отмеренный срок закончится, мой дух вернется в то тело, а эта оболочка умрет. Нас ведь не зря отправляют в тела тех, кто уже обречен. Баланс…
Толстой улыбнулся, но это была уже другая улыбка — не та, что обычно сопровождала наши дружеские беседы. Это была улыбка человека, который понимает больше, чем говорит.
— Не обязательно, — ответил он. — Если я все понимаю правильно, ритуал можно… Подкорректировать.
Я нахмурился.
— То есть ты предлагаешь мне сбежать из Ордена?
— Ну почему сразу сбежать. Например, просто задержаться здесь дольше положенного…
— И зачем мне это?
Стагнис пожал плечами.
— Вдруг у тебя к этому моменту останутся незаконченные дела…
— Я не очень понимаю, как вообще возможно скорректировать последствия ритуала, — сказал я, сделав глоток кофе. — Эти знания доступны только магистрам. А мы с тобой всегда были преобразователями. Отменными преобразователями и зубастыми охотниками на тварей. Но только и всего.
Друг внимательно слушал меня и кивал с загадочной улыбкой.
— Ты упускаешь, что каждый из миров имеет свои отличия от нашего родного, Алексиус. Да, магия здесь слабее, чем в нашем, но есть и другие особенности, которые можно сделать преимуществами.
— Например?
— Само общее энергетическое поле этого мира не столь чувствительно к Искажениям, как в нашем. Поэтому аномалий здесь меньше и, как ты наверняка мог заметить, они не настолько чудовищные.
Я неопределенно покачал головой.
— Чудовищных, размером с небольшой городок, как это было в Орхе, я и правда еще не видел. Тем лучше для этого мира. И что с того?
Толстой внимательно посмотрел на меня, словно размышлял, стоит ли сразу выкладывать все карты. Он взял чашку с кофе, сделал глоток и поставил её обратно на стол.
— Всё в этом мире связано с аномалиями, Алексей, — наконец сказал он, его голос стал низким, почти беззвучным. — Ты сам видел, как они взаимодействуют с окружающим миром, с реальностью. Но здесь аномалии немного другие. Они не так ярко выражены, не так заметны, но их потенциал гораздо больше, чем мы можем себе представить. Здесь другой баланс. И если научиться правильно управлять этой энергией, полагаю, можно заставить ее нам служить.
Я, конечно, мог бы возразить, сказать, что всё, что он сейчас рассказывает, — это просто теория. Наши магусы давно ходили кругами вокруг этого предположения — все кумекали, как можно подружиться с энергией Искажений. Но успехов не было.
Но Стагнис-Толстой не был человеком, который строил бы песочные замки на зыбкой почве. Он говорил об этом с такой уверенностью, что мне не хотелось спорить.
— Я посвятил этому свою жизнь, — продолжал он, словно оправдываясь. — Все эти годы я искал способы взаимодействия с Искажениями, их скрытые структуры. Ты знаешь, как они устроены у нас в мире — всегда следуют своим закономерностям. Но здесь всё иначе. Магия слабее. Законы искажены. И энергия Искажений — она… Немного другая. Её можно будет использовать, если правильно подойти к делу. Я уверен в этом.
— И как ты себе это представляешь?
— Если удастся овладеть этой энергией, мы сможем продлить жизнь… Множество лет. Или даже вообще лишиться смерти. Это больше не будет чем-то невозможным. Я хочу, чтобы мои дети жили дольше…
Я замолчал. Идея была, мягко говоря, революционной. Она бросала вызов всему, что я знал.
— Стагнис, мы всегда работали над тем, чтобы закрывать аномалии, а не дружить с ними. Ты же знаешь, сколько разрушений они приносят. Ты сам видел и погиб от такой. Это слишком опасно даже в этом мире.
Он кивнул и улыбнулся.
— Именно поэтому энергия Искажений должна быть абсолютно управляемой, Алексиус! И я собираюсь добиться этого. Я уже провёл несколько экспериментов, результаты которых вполне обнадёживающие. Но ещё рано говорить о конечном успехе. Однако я уверен, что мы с тобой можем добиться большего, если будем работать вместе. Ведь ты, как и я, носитель уникальных знаний…
Я почувствовал, как в груди что-то сжалось. Мы оба знали, что подобные действия могли повлечь за собой не только личную выгоду, но и колоссальные последствия для всего мира. Но Стагниса это явно не смущало.
А я слишком ненавидел Искажения, чтобы так быстро поверить в их потенциальную пользу.
— Твои наработки мне очень интересны, — сказал я сдержанно. — Я бы с удовольствием познакомился с результатами твоих экспериментов. Если это что-то стоящее… Что ж, можно обсудить.
Толстой-Стагнис улыбнулся с явным облегчением.
— Отлично! И мне потребуется твоя помощь в организационном вопросе. Великая княжна Марина, как ты сказал, заинтересована в моей лаборатории. Конечно, я не буду показывать ей свои внештатные проекты, но финансирование и правда нужно. Она сможет выбить его для меня?
— Конечно, — сказал я. — Если Марина Фёдоровна согласится на сотрудничество, то убедит великого князя выделить деньги. Или профинансирует сама.
Кофе в моей чашке стал холодным, и я отпил последний глоток, отставив чашку на стол. Время подходило к концу. Толстой поднялся с места и протянул мне руку.
