Я должен найти его и убить. От этого никуда не деться. Только вот как сделать это, если он постоянно убегает… А ещё у него есть Цитадель, которая постоянно перемещается в пространстве.
Он не будет драться честно и разговаривать тоже не будет. Он натравит на меня ещё больше демонов. А потом ещё и ещё.
Дверь внедорожника распахнулась и ко мне рванулась Ангелина. Лицо ее выглядело озабоченным, она подскочила ко мне и резко обняла, прижалась к груди, пачкаясь в моей и чужой крови.
Потом чуть отодвинулась, посмотрела мне в глаза.
«Она помеха».
Моя левая рука сама собой дернулась к ней и схватила девушку за горло.
Глава 18
Я с огромным трудом приоткрыл глаза. Кто я? Где нахожусь? Как меня зовут, и как я сюда попал?
Я попытался повернуть голову, но у меня ничего не получилось, мысли не слушались. Попробовал поднять руку, ведь они были искусственными, протезами, но не смог. Все, что я мог – это пошевелить глазами, приподняв веки.
Скосил глаза вниз, и увидел, что я лежу на больничной койке, абсолютно голый. К моему телу шли какие‑то трубки капельниц, были присоединены электроды. На груди виднелись бугристые шрамы, причем огромных размеров, будто мне вскрывали грудную клетку. Ну что ж, это вполне возможно, я ни капли этому не удивлюсь.
Руки и ноги были привязаны к койке, именно поэтому я и не мог пошевелиться. С огромным трудом я смог сглотнуть. Во рту было так сухо, будто я не пил целую вечность. Хотелось закашляться, но я не был способен даже на это действие.
Меня накрыло отчаянием. Всю свою сознательную жизнь я был здоровым мужиком. Рост метр восемьдесят восемь, под сто килограммов живого веса, причем не жира. Прослойка имелась, но большей частью там были мышцы. При том, что я никогда не был фанатом качалки, больше занимаясь смешанными боевыми искусствами.
Теперь я знал, что все это – генетика и правильный гормональный фон. Раньше не думал об этом, и просто был рад. Девчонкам нравилось, у парней вызвало уважение. У некоторых страх.
Сейчас же я превратился в свою бледную тень. Лежу и еле дышу. Но что происходит? Я ведь умер. Я был в аду. Я убивал демонов и боролся с сектантами, как выяснилось, я работал на самого Сатану. Я должен был убить Ублюдка, его незаконнорождённого сына, который внешне был моей полной копией, и словно воплощал все мои негативные черты.
И теперь я тут. На больничной койке. Умираю?
Да вроде нет. Чувствую себя нормально. Биомонитор, правда, не работает, кибердека не запускается, словно все заблокировали аппаратно. Может быть, так оно и есть.
И боль… Больно ведь. Если мне отключили кибердеку, то и модулятор боли не работает, как и все остальные импланты. Руки, ускоритель рефлексов, все остальное.
Хотя стоп. Оптика в порядке, слуховой имплант тоже. Значит, отключили только определенные импланты. По‑видимому, модулятор входил в их число.
Я услышал, как сдвигается в сторону створка двери, и через несколько секунд передо мной появилась…
Ангелина. Я с первого взгляда узнал любимое лицо, пусть оно и чуть отличалось. Длинные кудрявые волосы были собраны в две аккуратные косы, которые расходились в разные стороны. Прекрасное милое лицо, карие глаза. И вообще, она была ещё красивее, чем там, в аду.
Это был сон? Или я действительно был там? Может быть, сон – это то, что происходит сейчас? Черт его знает. Я уже ничего не понимал, все в моей голове смешивалось воедино, будто какой‑то бармен решил замещать коктейль из моих мозгов, взбить их, словно яйцо.
Я с трудом сфокусировал глаза и увидел у нее на груди бейдж. Корпорация «Биотика», доктор Ангелина Андреевна.
Биотика. Значит, я вернулся домой, туда же, где меня создали, вырастили. Что ж, это даже интересно. Странно, но интересно.
Ангелина отошла в сторону и стала что‑то там делать, а через минуты полторы подошла ко мне. Наклонилась, чуть коснувшись меня грудью, и ввела препарат из шприца прямо в систему для капельницы.
Я почувствовал, как в груди стал медленно разгораться огонь. Дыхание невольно становилось все чаще и чаще, а потом меня накрыло судорогой. Ноги сами собой зашевелились, туловище нагнулось вперёд, лицо исказилось в гримасе.
– Что, больно тебе, Женя? – спросила она.
Голос не отличался от того, который я слышал в аду. Низкий, грудной, очень приятный. Я бы хотел, чтобы у моей женщины был такой голос, хотел бы слушать его всю жизнь.
Только вот, кажется, не суждено.
– Сейчас, погоди, – проговорила она, снова отошла и скоро вернулась с ещё одним шприцем. Ввела его, но уже в капельницу с другой стороны.
Боль ушла практически мгновенно, тело успокоилось, а жар в груди сменился на холод. Зрение чуть затуманилось, и мне пришлось постараться, чтобы сфокусировать его снова.
– Ты как вообще? – спросила она. – Тело у тебя оживает потихоньку, хотя, когда привезли, на нем живого места не было…
Она присела рядом со мной на край кушетки.
– Только вот, в коме ты лежал. Но, сегодня, вижу в себя пришел? Тело слушается? Попробуй улыбнись.
Я попробовал, но ничего у меня не получилось. Даже мимические мышцы меня не слушались, хотя, казалось бы, чего там, минимальное усилие.
– Нет, лицо, как обычно, каменное, – сказала она. – И говорить ты тоже не можешь. Пить охота, наверное? Моргни, если да.
Вот оно. Придумала способ коммуникации. Нормально – один раз, если да, два раза, если нет. Хоть немного поговорим.
Я моргнул.
– Сейчас, – сказала она, поднялась и скоро вернулась с салфеткой. Поднесла ее к моим губам, протёрла. Немного влаги пролилось мне в рот, но это было, словно капля воды в пустыне.
Пустыня. Последний месяц я и находился в пустыне. В столице это было не так заметно, но, если выехать, кое‑где встречались деревья, но они были совсем черными, обгоревшими.
– Тебе, наверное, интересно, сколько ты тут уже лежишь?
Я снова моргнул.
– Давай так, – сказала она. – Один раз, если да, два раза если нет. Ну, раз тебе интересно, то скажу. Чуть больше полутора месяцев. Официально – тебя убили «Волки», даже похороны устроили, якобы кремировали, только не сказали, где прах, чтобы поклонники твои туда паломничества не устраивали. Ты знаешь, у тебя много достаточно поклонников, даже несколько сайтов создали. Люди гадают, думают, что ты на самом деле жив. Это интересно даже, они ведь правы.
Да, действительно. И если то, что я в аду – правда, это одна из вещей, которые не дают мне забыть о своем прошлом. То, о чем они помнят, я не забываю.
Одна проблема. Они ведь знают меня исключительно как наемника и террориста. Никто не помнит обычного парня, Женю Петрова. Коллеги, старые друзья, они все давно забыли, работал у них в офисе паренёк, а потом исчез, его уволили за то, что не появлялся на работе больше двух недель. Вот и все.
– Так вот, официально тебя убили. Но как только узнали о том, что с тобой случилось, то «Биотика» сразу летуна послала за тобой. Понятия не имею, какие там договоренности было, но нам передали тело. Мы тебя реанимировали, потом провели операцию. Лёгкие заменили на синтетические, от твоих живого места не осталось, одно кровавое месиво. Уж понятия не имею, какие пули «Волки» используют, но они тебе там все порвали.
Понятно. Я продолжил слушать. Знать о своем положении всегда нужно. Особенно, когда оказался в такой ситуации, как я.
– Прооперировали тебя, теперь положили в палату на реабилитацию. Я вообще сообщить должна, о том, что ты в сознании, но не буду. Пару дней подождем, пока восстановишься. А потом уже будут решать, что с тобой делать.
Хорошо. Мне это не очень‑то интересно, понятное дело, что меня отсюда уже не выпустят. Запрут в клетке как пленника, сделают подопытным для экспериментов. Они ведь суперсолдат создают, которые могли бы выполнять самые сложные задачи, которые только возможно. Чтобы потом продавать этих клонов другим корпорациям, правительству и частным военным компаниям. А я всего лишь самый удачный из всех результатов.
