— Посиди пока, — произнес он, подходя к двери, — я сейчас… Варенье только принесу… — Дверь легонько хлопнула за спиной Сильнягина, оставляя Светлану в одиночестве.
— Н-да, — произнесла она вслух, разговаривая сама с собой, — похоже, зря я сюда прикатилась. Ну, откуда в этой дыре драгоценности? Да еще и такого уровня?
Однако, сдаваться вот так запросто, Света терпеть не могла, поэтому решила выжать из сложившейся ситуации по максимуму — опросить еще до кучи и всех обиженных, угнетенных и поставленных на счетчик, почившим криминальным сообществом Сивого и Лома. Пусть хоть эти люди вздохнут спокойно и перестанут вздрагивать по ночам. Хотя, уж если признаться по совести, то какой у наркобарыг контингент? Такой же преступный, как и они сами: местная гопота, опустившиеся наркоманы и проститутки, ворье и другие маргинальные личности. Но опросить их подробненько не помешает, авось, и выплывет что интересное…
Составить план ей до конца таки не удалось: в кабинет участкового без стука вломился какой-то низкорослый плешивый мужичонка в промасляной до черноты потрепанной фуфайке, сжимающий в дрожащих руках большой целлофановый пакет, набитый, судя по виду, то ли мясными «обрезками», то ли свежей требухой. Пакет, естественно, оказался совсем не герметичным, и на чистые половицы мерно закапали большие кровавые капли.
— Митрофаныч, помоги! — прямо с порога бухнул незнакомец, не разобравшись, что участковый в помещении отсутствует. — Митроф-а-а-а… — Взгляд посетителя метнулся из угла в угол в поисках хозяина кабинета и, наконец, сфокусировался на городском следователе. — Ты кто? — Резко остановившись, бухнул мужичонка, словно налетев на прозрачную стену. — Мит-ро-фаныч хде? — заикаясь выдохнул плешивый, еще крепче сжимая руками «горлышко» пакета, словно испугался, что Светлана может ненароком увидеть, что у него внутри. Но кровавые капли, продолжающие разбиваться о деревянные половицы, говорили сами за себя.
— Следователь по особо важным делам, Дроздова… — едва успела произнести Светлана, как мужичок стремительно ломанулся назад к двери, выкрикнув что-то невразумительное, типа:
— Это не я! Я в тюрьму не хочу!
Странный мужичок попытался, не глядя, распахнуть дверь плечом, но вместо этого налетел на входящего в кабинет Сильнягина. Участковому с огромным трудом удалось удержать в руках три маленьких полулитровых банки с вареньем. Светлана с удивлением отметила, как ловко он притормозил психованного мужика и не выпустил из рук банки.
— А ну, ёп, стоять! И чтобы тихо мне тут! — громогласно рявкнул участковый, заставив замереть мужика соляным столбом.
Света тоже едва не подскочила на ноги от этого отливающего металлом голоса — что и говорить, командовать Филимон Митрофаныч умел. Похоже, что опыт у него имелся, и немалый. Еще бы, вспомнила Светлана планку на его груди с многочисленными наградами. Да и звание подполковника говорило само за себя.
«Интересно, — подумалось ей, — а как он в участковые-то попал? Ведь говорили, что он тут едва ли не с самого начала перестройки служит…»
— Это… это… это… — затянул на одной ноте, пуская сопли мужичок. — Богом клянусь, не я это, Митрофаныч!
— Ну, вот как тебя понять, Кирьян? — печально вздохнул участковый. И тут его взгляд упал на капающий пакет, из которого натекла на пол уже основательная кровавая лужица. — Ты чего творишь, гнида? Я что, по-твоему, полы на участке кажный божий день до блеска наяриваю, чтобы ты их в дерьмо превращал?
— Не я это… не я… — вновь заладил мужичок.
— Как же не ты? — Сильнягин потихоньку начал закипать. — Из твоего, сука, пакета на пол течет! А вы, Светочка, на нас внимания не обращайте, — произнес участковый, обращаясь к девушке. — Наши мужики по-другому не понимают!
— Да вы продолжайте, Филимон Митрофанович, — по-свойски произнесла Дроздова, — думаете, у нас в городе по-другому говорят? Точно так же — на матерном и фене! Так что я привычная.
— Да ты не только красавица писаная, ты еще и умница, каких поискать! — Расплылся в улыбке Сильнягин. — Может, все-таки подумаешь хорошенько — и на мое место? А? — И он весело подмигнул девушке. — Ладно-ладно, понимаю, что не сподручно следователю по особо важным делам, на место какого-то участкового…
— Филимон Митрофанович! — укоризненно произнесла Светлана, понимая, что старик попросту шутит.
— Так, Кирюха, давай по-быстрому, — произнес участковый, обращаясь к бледному, как мел мужичку, — чего у тебя приключилось? И давай хоть на крыльцо выйдем, ты мне сейчас тут все извазгдаешь!
Мужичонка покивал плешивой головой и вышел на крыльцо вместе с участковым. Заинтригованная Светлана тоже поднялась с места и вышла следом.
— Вот… — Мужичонка раздвинул дрожащими руками горловину пакета и показал его содержимое участковому. Лампа на крыльце полицейского участка была мощной, и Сильнягин сумел все отлично разглядеть.
— Вот, нихрена же себе! — Покачал он лысой головой и, вытащив из кармана очки, продолжил внимательно рассматривать содержимое пакета уже «вооруженным взглядом». — Подожди-ка, Кирюха… — произнес он и стремительно метнулся куда-то за угол участка. Через мгновение он появился с эмалированным бельевым тазиком. — Сыпь сюды! — распорядился он, поставив таз на перильца крыльца.
Плешивый Кирюха, обреченно закрыв глаза, перевернул пакет, вываливая его влажное и кровавое содержимое в предложенную участковым тару. Светлана тоже подалась поближе, стараясь рассмотреть, что же такого притащил в пакете этот деревенский тюфяк. С влажным чпоком содержимое пакета оказалось в тазу, едва не обдав вязкой кровью стоящих кругом людей.
— Мля! — матюкнулся Сильнягин, которому несколько капелек крови все-таки попало на руки. — Аккуратнее, балбес! Вот всему-то вас учить надо! И где вас таких штампуют, криворуких? — продолжал он бурчать, копаясь одним пальцем в кровавой требухе. — Ага, похоже я не ошибся… — Он выхватил из тазика предмет, сначала показавшейся Светлане сосиской. — Что на это скажешь, красавица? — продемонстрировал он находку девушке.
— Это… — Светлана на мгновение опешила, когда под ярким светом фонаря смогла рассмотреть жуткую «находку», но смогла взять себя в руки. — Это же человеческий палец.
Предмет, который старый участковый держал в руках, действительно оказался человеческим пальцем, перепачканным кровью.
— А тож! — Вновь довольно кивнул участковый, поднеся находку к самым глазам, едва её не обнюхивая.
У Светланы что-то «нехорошее» начало подниматься из глубины живота, но она чудовищным усилием воли сумела подавить этот рвотный позыв. Не хватало еще так опозориться перед деревенскими мужиками. Какой же она тогда следователь по особо важным. Нет, не бывать этому! И она тоже подвинулась поближе.
— Вы знаете, Филимон Митрофанович, — с недрогнувшим лицом произнесла она, разглядывая находку, — этот палец как-то странно отняли. Смотрите, как размохрачен… — Она указала на болтающиеся кусочки кожи и сухожилий. — Его явно не отрезали и не отрубали… Его словно отбили каким-то тупым предметом. Вот, даже кость раздроблена! — Победно произнесла она, радуясь, что рвотное состояние куда-то улетучилось.
— Молодец, красивая! — похвалил Светлану Сильнягин. — Голова у тебя работает, как надо! Ну-ка, ну-ка! — Сильнягин отложил палец на перильца и вновь принялся ковыряться в тазике. — Вот, еще один… Так-с, так-с… А вот это уже интереснее! — В его руке оказалась часть измочаленной человеческой кисти, тыльную сторону которой украшала какая-то татуировка. — Явно лагерная портачка, — сообщил он. — И, судя по ней, человечек этот был куда как непрост! Настоящий рецидивист-убийца! Интересно, кто же его так приласкал?
— А вот на этом пальце перстень видно! — Светлана, набравшись смелости, ткнула наманикюренным нокотком в еще один замеченный ею кусок человеческой конечности.
— Веселое выходит дельце… — произнес участковый. — Как для вас приготовлено… Не правда ли, товарищ следователь по особо важным? — повернулся он к Светлане. — Прямо ностальгией так и пахнуло! Девяностые во всей красе…
