* * *
— У меня с трудом укладывается в голове, что это наш дядя…
Мы с государем неторопливо бродили вдоль берега замерзшего Волхова. Он решил отправляться в путь утром, по светлому. Сейчас в монастыре готовились к трапезе, а мы переваривали информацию.
— Если рассудить логически, то это самый очевидный вариант, ваше императорское величество.
— Называй ты меня хотя бы Николаем, когда мы с глазу на глаз, — раздраженно бросил кузен. — У меня в печенках сидят эти формальные обращения.
— Как пожелаете, — кивнул я. — Итак, мотивы нашего дядюшки мне вполне понятны. Когда случилась Трагедия, империя в один миг оказалась на грани разрушения. И единственным подходящим регентом был Федор Николаевич. Бабушка слишком погрузилась в горе, мои родители не могли претендовать на регентство по понятным причинам. Владимировичи и Павловичи — слишком дальняя родня, да еще и конкуренты. Они бы устроили грызню. Так что других нормальных кандидатов не было.
Император лишь покачал головой с печальной усмешкой.
— Видимо, сюжет «Гамлета» и правда бессмертен. Войны принцев с дядьями… Старо, как мир.
Я удивленно остановился.
— Откуда вы знаете сюжет? Разве вам давали читать Шекспира?
— Видел в театре. Увы, саму пьесу не читал, но хорошо запомнил представление. — Император вздохнул. — Алексей, я же все помню. У меня прекрасно работала память все это время. Просто… Это все словно откладывалось в сундук, который заперли на замок. Или как деньги на счет в банке. Они у тебя вроде есть, но прямо сейчас ими пользоваться ты не можешь.
— То есть все это время вы осознавали происходящее?
— Вполне. Но не мог адекватно реагировать. Словно был заперт в слишком тесной клетке. И должен сказать, что это, с позволения сказать, лекарство имело крайне неприятные побочные эффекты. Постоянные головные боли, перепады настроения, слабость и бессонница. Я и правда все это время чувствовал себя инвалидом. Думал, это уже никогда не закончится.
Я не знал, что сказать в ответ на такое откровение. Действительно, ужас.
— Должно быть, это состояние причиняло вам большие муки.
— Главное — все закончилось, — улыбнулся государь и приобнял меня за плечи. — Ты помог вернуть меня к нормальной жизни, Алексей. Я никогда этого не забуду и всегда буду тебе благодарен. Знаешь, хуже всего было с семьей. С моей семьей… Наденька и правда ангел, раз терпела меня столько времени. Да и сына я теперь смогу воспитать сам.
— Простите, Николай, — я поднял на него глаза. — Я знаю о ваших нежных чувствах к супруге, но обязан это сказать. Вы не думали, что она тоже может быть замешана в этом заговоре? Ведь ваша недееспособность давала ее величеству больше власти.
Государь покачал головой.
— Я не хочу в это верить. Впрочем, как не хочу верить и в причастность моего дяди к заговору. Поэтому проверить нужно всех, как бы ни было больно принимать такое решение.
Я коротко кивнул.
— Нужно создать группу из доверенных лиц, которая займется проверкой.
— Кто у тебя на примете, Алексей? Кому ты доверяешь?
Я пожал плечами.
— Шереметева, глава Спецкорпуса. Мои родители. Ваша сестра.
— Все перечисленные тобой люди немного не годятся в оперативники и дознаватели, братец, — улыбнулся император. — Высоковато летают эти птицы.
— Так и у нас речь идет об императорской семье.
— Согласен. Тут крыть нечем. Я бы еще обратил внимание на Елинского. Он прямой, как рельса. И, видимо, вполне мне верен. Что ж, Алексей, на тебе — организация этого аккуратного расследования. Пока — тайного.
— Возможно, министры Мещерский и Кутайсов смогут помочь, — добавил я. — Силовики всегда пригодятся.
— Хорошо, если так. Но лучше быть с ними поосторожнее. Если я правильно понимаю философию служивых людей, то сытые и довольные силовики всегда будут выступать за сохранение статуса-кво. То есть за моего дядю и Совет регентов.
— Но присягали-то они императору, то есть вам.
— Пятнадцать лет назад, Алексей. Пятнадцать лет назад. Сейчас, когда ко мне вернулись здоровье и ясность ума, я стану неудобен им всем.
Это меня и беспокоило. Что ж, государь хотя бы довольно трезво оценивал свое положение. Он понимал, что встанет костью в горле всему Совету регентов, слишком привыкшему принимать решения вместо государя.
Но что до дяди Федора Николаевича… Да, его желание не выпускать власть из своих рук было очевидно. И все же что-то неуловимо царапало меня, когда я думал о словах Миниха.
— Алексей, что не так?
Я тряхнул головой и взглянул на государя.
— Да не все сходится… Все думаю о нашем с вами дяде. Если он хотел взять власть в свои руки, то вполне мог поступить более удобным для себя способом. Например, он бы не организовал вашу женитьбу. У вас не было бы наследников, а это автоматически означало бы передачу трона Федору Николаевичу и его сыну Андрею. И никто бы не стал спорить с таким переходом власти. А так, получается, дядя сам выстрелил себе в ногу и отдалил себя от трона, когда у вас родился наследник.
— Может он не предполагал, что в этом браке родятся дети? — пожал плечами император.
Я хмуро покачал головой и вспомнил, как беспокоился великий князь за маленького цесаревича Петра, когда тот захворал. Тогда страх дяди был неподдельным. А ведь он просто мог спустить всю историю на тормозах и облегчить себе жизнь…
— Нет, что-то не совсем сходится, — сказал я. — Нужно перепроверить слова Миниха.
— Считаешь, он мог солгать?
— Допускаю. Я сейчас что угодно допускаю, ваше императорское величество.
Император улыбнулся.
— Вот именно поэтому я и поручаю это расследование тебе, Алексей. Ты въедливый, как экспедитор из Четвертого отделения. А мне в этой истории именно такой человек и нужен. Кстати, у меня есть для тебя новость.
Я взглянул на государя. Мы как раз пошли в обратном направлении — с реки потянуло адским холодом, и даже дубленки с трудом спасали от мороза. Здесь, в ста километрах от столицы, зима лютовала по-серьезному.
— Чтобы разговаривать с людьми от моего имени, тебе нужно иметь кое-какой вес при дворе, Алексей. На тебя, конечно, смотрят серьезно из-за твоих достижений и рангового перстня, но все же ты слишком молод.
— Я уже привык, что все считают меня самоуверенным щенком, — рассмеялся я. — Работать мне это не мешает.
— Но отнимает время.
— Не без этого.
— И поскольку твое расследование будет касаться Совета регентов и людей, близких к нему, статус у тебя должен быть соответствующий.
— Ваше импе… Николай, у меня даже офицерского звания еще нет. Я получу его только через неделю-другую.
— Офицерский чин и чин придворный — разные вещи, братец, — хитро улыбнулся государь. — Ты можешь быть младшим лейтенантом в Спецкорпусе, но при Дворе…
Я начал догадываться, к чему клонил император. Ох, только не это…
— Я включаю тебя в свою свиту, Алексей, — не терпящим возражений тоном сказал он. — Ты получишь чин флигель-адъютанта с соответствующим мундиром и моим вензелем на эполетах. Это откроет для тебя многие двери, в том числе и в самом Зимнем…
Я не знал, плакать мне или гомерически смеяться.
Несмотря на то, что Свита Его Императорского Величества давно имела скорее декоративную и почетную функцию, быть ее членом было крайне престижно. Это и плюс, и минус. А минусы в том, что господину с вензелями на погонах всегда оказывается повышенное внимание. Что может помешать выполнению моей миссии.
— Ты не рад, Алексей? Или чин флигель-адъютанта для тебя маловат?
— Нисколько, ваше императорское величество, — отозвался я. — Наоборот, слишком резкий рывок наверх.
Государь широко, по-мальчишески, улыбнулся.
— Неужели?
А я тяжело вздохнул. В обязанности флигель-адъютантов входило выполнение особых поручений императора, сопровождение иностранных монархов и делегаций, дежурство при государе. Этот чин давал и ряд привилегий: право свободного прохода в императорский дворец, подачу рапортов на имя императора и в целом давало более свободный доступ в Зимний.
