Вот только и заплатить за это придется немало.
Я пристально взглянул кузену в глаза.
— А что с моей службой в Спецкорпусе?
Глава 16
Император слушал меня внимательно, его ярко-голубые глаза, обычно спокойные и немного рассеянные, сейчас светились осознанностью и твердостью. Я уже знал этот взгляд — когда он над чем-то размышлял и принимал решения, его выражение становилось именно таким.
— Ты продолжишь службу, Алексей, — наконец произнес он, скрестив руки на груди. — Я дал слово, что ты останешься офицером министерства Кутайсова, и сдержу его. Однако пока что тебе придется находиться при мне, в Зимнем. Спецкорпус может подождать.
Я сжал челюсти. Конечно, я ожидал чего-то подобного, но все равно неприятно было слышать, что меня фактически отрывают от привычного дела.
Спецкорпус — моя стихия, моя работа, там я был на своем месте. Но с другой стороны, я понимал логику государя. Сейчас у него почти не было людей, которым он мог бы доверять безоговорочно.
— Позвольте мне сохранить за собой место, если мне предложат должность в Спецкорпусе, — сказал я, стараясь говорить спокойно, без резкости. — Даже если я буду находиться при вас, мне важно оставаться частью структуры. Кроме того, аномалии никуда не делись…
— Но ведь помимо тебя есть целый курс. Все — аристократы, и некоторые — весьма могущественные маги. Неужели без тебя все развалится?
— Конечно, не развалится, дорогой брат, — вздохнул я. — И все же иногда требуются мои особые способности. Я чертовски талантлив в вопросах борьбы с аномалиями.
Император с хитрецой покосился на меня и кивнул.
— Что ж, это разумно. Договорились. Придется мне делить тебя с Персидской фурией.
Я позволил себе выдохнуть. Хоть что-то удалось оставить за собой.
— К слову о фуриях, — продолжил я. — Я считаю, что вам непременно нужно сохранить хорошие отношения с Шереметевой. Она не просто баба на чайнике в Корпусе, а боевой генерал-лейтенант. Лариса Георгиевна имеет авторитет среди военных, а не среди кабинетных чиновников. Это может сыграть нам на руку в будущем.
Император вновь задумался, затем кивнул.
— Я наслышан о ее заслугах и ценю их. Когда вернемся в Петербург, ты встретишься с ней от моего имени.
— Как пожелаете.
Я мысленно отметил про себя еще одно поручение. Впрочем, это задание мне даже нравилось. Заодно выясню, как продвигается дело с Боде.
— Теперь к другому вопросу, — неожиданно сменил тему император. — Софии пора подыскать подходящего жениха.
Я поднял брови.
— Простите, но при чем здесь я? — недоуменно спросил я. — Матримониальные планы, тем более императорского Дома, вне моей компетенции.
Император усмехнулся.
— Планы планами, Алексей, но мне нужен кто-то, кто сможет отличить порядочного человека от мерзавца. Женихи станут выстраиваться в очередь, и каждый будет разливаться соловьем, лишь бы заполучить руку первой красавицы империи. Но я хочу, чтобы моя сестра не только исполнила свой долг, но и обрела личное счастье. А ты — один из немногих, кто сможет это понять и оценить.
Я вздохнул. Вот это уж точно было неожиданно. Я не привык разбираться в брачных интригах двора, но раз уж государь просит, значит, придется. И, сдается мне, это станет для меня самым сложным испытанием из всего списка поручений.
— Хорошо, ваше величество, — нехотя согласился я. — Я к вашим услугам для любых поручений.
Император кивнул, довольный ответом. А затем плотнее запахнул воротник дубленки.
— Что ж, вот и решили, братец, — сказал он, и из его рта вырвалось белое облако пара. — Идем в трапезную. Я ужасно проголодался. И нужно сегодня лечь пораньше. Я хочу быть в Зимнем завтра к одиннадцати утра…
* * *
Петербург встретил нас морозным утром.
Воздух был свеж и колюч, от дыхания прохожих поднимался легкий пар, оседавший инеем на меховых воротниках. Наш кортеж проехал сквозь массивные ворота Зимнего дворца и замер во внутреннем дворе. Слуги мгновенно поспешили к экипажам, помогая пассажирам выйти. Но все внимание, конечно, было сосредоточено на императорской чете.
Как только государь ступил на тщательно отчищенную брусчатку, ему тут же поклонился обер-камергер Шрюмер, сияющий от гордости.
— Ваше императорское величество, от лица всех служителей Двора рад приветствовать вас в родных стенах! — его низкий голос дрожал от волнения, но это было скорее от радости, чем от страха.
Император кивнул, принимая приветствие, но его взгляд тут же стал строгим.
— Все внутрь! Не стоять на морозе! — коротко велел он, оглядев выстроившихся в ряд камергеров, гвардейцев и офицеров. — Простудятся же! Что за безумие — держать людей на холоде ради парадного эффекта?
Шрюмер виновато склонил голову, но его улыбка ни на мгновение не исчезла.
— Ваше императорское величество, наша радость от новостей о вашем чудесном исцелении была столь велика, что сегодня во всём дворце праздник, государь…
Император вздохнул, но спорить не стал. Он лишь легонько пожал руку своей супруге и, ведя её под руку, направился ко входу. Мы последовали за ним: я — с Софией, которая чуть покраснела, принимая мою руку, за нами — свита и гвардейцы.
Огромные двери дворца распахнулись, и мы вошли внутрь. В холле перед лестницей уже ждали придворные, облачённые в парадные одежды. Тихий гул стих при нашем появлении, а на лицах мелькало множество эмоций — от благоговейного почтения до неподдельного изумления. Они разглядывали императора, пытаясь осознать перемены, произошедшие в нём.
Государь лишь коротко приветствовал их, но в этих нескольких словах прозвучало столько уверенности и силы, что все поняли: прежнего мальчика-императора больше нет.
Поднявшись на второй этаж, мы встретили великого князя Фёдора Николаевича с его семьёй. Приветствие вышло теплым, но сдержанным — нас окружали слишком многие, чтобы можно было позволить себе лишние проявления эмоций. Однако в глазах Андрея, его сестры Марины и младшего Александра читалась явная радость.
Фёдор Николаевич поклонился императору.
— Ваше императорское величество, добро пожаловать домой.
Император улыбнулся и подал ему руку.
— Рад видеть вас, дядюшка. Надеюсь, за время моего отсутствия не случилось ничего серьезного?
— Всё по-прежнему, ваше императорское величество, — снова чуть поклонился дядюшка. — Но теперь, после вашего чудесного исцеления, полагаю, кое-что изменится. Мы все ждали этого дня. Не могу дождаться возможности услышать рассказ о том, что происходило во время вашей поездки…
Великая княгиня Елизавета Александровна, супруга Фёдора Николаевича, присела в реверансе. Государь протянул ей руку, помогая подняться.
— Ваше величество, надеюсь, дорога не была слишком утомительной? — спросила гречанка.
— Напротив, она позволила мне многое обдумать, — ответил император. — Впрочем, морозы там не способствуют к долгим прогулкам. В этом году январь выдался суровым.
Затем он повернулся к Андрею, улыбнулся шире и, похлопав его по плечу, сказал:
— Андрей Фёдорович, на вас прекрасно сидит мундир Спецкорпуса. И, сдается мне, вы, дорогой кузен, раздались в плечах.
Андрей поклонился, не сдержав усмешки.
— Это все китель, ваше императорское величество. Очень уж удачная модель. Делает плечи шире, выпрямляет осанку и заставляет ходить с гордо поднятой головой…
— Это хорошо. Скоро мы обсудим твою службу, — сказал государь с явным расположением, затем перевёл взгляд на его сестру. — Марина Фёдоровна, вы с каждым годом всё краше. Двор, несомненно, уже гадает, кому выпадет честь танцевать с вами на следующем балу.
Марина смущённо опустила глаза.
— Благодарю вас, Ваше Величество.
— Впрочем, я рассчитываю обсудить с вами не бал, а пару книг по теории магии…
Марина вытаращилась на государя, не веря своим глазам. Затем, смутившись, отвела взгляд и взглянула на меня. Словно спрашивая, не обманывали ли ее глаза и уши. Я кивнул ей с легкой улыбкой. Да, император изменился.
