Государь кивнул взглянул на младшего из детей Фёдора Николаевича, Александра.
— А ты, Александр, каким делам посвящаешь время?
Мальчик вытянулся.
— Я подтягиваю свои знания по магической практике и занимаюсь фехтованием, Ваше императорское величество.
Император улыбнулся.
— Достойное занятие. Увы, потерявшее популярность в наше время. Я тоже не против взять несколько уроков. Быть может, ты позволишь мне поприсутствовать на своей тренировке?
— С удовольствием, ваше императорское величество! — с горячностью ответил Александр.
Император не стал задерживаться, и направился прямо в Георгиевский зал. Он же — Большой тронный. Место, где происходили самые важные события.
— Все за мной, — распорядился он. — Я должен сделать объявление.
Мы отправились следом за ним с государыней. Вельможи переглядывались, перешептывались и вполголоса обсуждали все, что увидели. Я же исподтишка глядел на дядю, стараясь уловить отголоски эмоций на его лице. Но великий князь — калач тертый и к дворцовым интригам привыкший. Ни черта не показал, лишь носил радостную маску на лице.
Георгиевский зал блистал величием. Белый мрамор, золочёные колонны, высокие окна, сквозь которые проникал зимний свет, отражавшийся в хрустальных люстрах. Огромный балдахин над троном подчеркивал царственное величие, а стены украшали рельефные изображения святых и императорских гербов.
Император занял своё место на троне. Надежда Фёдоровна встала рядом, по другую сторону встала и София. Я хотел было занять свое место внизу, вместе с остальными, но государь жестом велел мне остаться рядом с его сестрой.
В зале воцарилась тишина. Придворные, среди которых были члены Совета регентов, министры, сенаторы и генералы, ждали.
Государь поднялся с трона.
— Господа! Вынужден сообщить, что моя бабушка, вдовствующая императрица Екатерина Алексеевна, скоропостижно скончалась, — его голос был спокоен, но в глубине слышалась боль. — Единственное, что смягчает эту утрату — мысль о том, что она оставила этот мир в любимом месте, окружённая близкими людьми. В соответствии с её последней волей она будет погребена в монастыре Старой Ладоги, который она взяла под свое покровительство. В её честь мы возведём церковь во имя святой Варвары, небесной покровительницы монастыря. Похороны пройдут в закрытом формате. В императорской семье объявляется траур, который продлится сорок дней.
В зале воцарилась гнетущая тишина. Даже те, кто при жизни недолюбливал Екатерину Алексеевну, понимали, какую роль она играла при дворе. Однако гораздо больший трепет вызвало не сообщение о её кончине, а сам голос государя. Он говорил уверенно, размеренно, без намёка на былую беспомощность.
Император блуждал внимательным взглядом по залу, а затем продолжил:
— Болезнь долгое время держала мой разум в плену. Однако паломничество по монастырям привело меня к схимонаху, чьи молитвы оказались поистине чудотворными. Теперь, когда я исцелён, в чём каждый из вас вскоре убедится, империю ждут изменения. И первое из них — упразднение Совета регентов.
В толпе поднялся ропот. Я тут же метнул взгляд на великого князя. Дядюшка с изумлением смотрел на государя. С изумлением и гневом. Впрочем, я и сам не ожидал, что государь заявит об этом так быстро.
— Вместо Совета регентов создан иной совет, состав которого я утвержу лично, — государь выдержал паузу. — Разумеется, для помощи в управлении страной.
* * *
Кабинет его величества был выдержан в строгом английском стиле.
Тёмные дубовые панели на стенах, массивный письменный стол обтянут кожей. Из высокого окна открывался вид на заснеженный парк. Пол устилал густой ковёр с изысканным узором. Вдоль стен стояли книжные шкафы, наполненные томами по истории, политике и военному делу, а в одном из углов располагался камин, в котором потрескивали поленья, наполняя кабинет мягким теплом.
— Придется наверстывать упущенные знания в тройном темпе, — сказал государь, кивнув на книжные полки. — Я многое помню из того, что при мне говорили, но этого недостаточно…
Я сидел в одном из глубоких кресел напротив императора, когда в дверь постучали. Государь едва заметно поднял бровь, затем кивнул мне, позволяя остаться, и велел стучавшему войти.
— Ваше императорское величество, великий князь Фёдор Николаевич требует срочной частной аудиенции, — гвардеец склонил голову, ожидая распоряжений. — Прикажете впустить его?
Император на мгновение задумался, затем посмотрел на меня.
— Алексей, пожалуйста, пройди в соседнюю комнату. Там за ширмой ты сможешь всё слышать, но останешься незамеченным. Думаю, тебе стоит быть в курсе.
— Как пожелаете.
Я не стал спорить. Что ж, мы ожидали, что дядюшка примчится даже быстрее. А он дождался почти что вечера.
Поднявшись, я бесшумно пересёк кабинет и вошёл в смежную комнату, скрывшись за ширмой. Отсюда, через узкую щель я даже мог видеть часть кабинета. Гвардеец вышел, и спустя мгновение дверь с силой распахнулась.
— Какого чёрта, Николай⁈ — голос Фёдора Николаевича был резким, почти гневным. — Ты делаешь такие важные заявления, даже не посоветовавшись со мной⁈
Император, вопреки вспышке эмоций великого князя, сохранял полное спокойствие. Я почти видел, как он выжидающе смотрел на дядю, давая ему возможность выплеснуть возмущение.
— С какой стати я должен был это делать, ваше императорское высочество? — спокойно спросил государь.
Дядюшка замолчал. Внимательно посмотрел на племянника и выждал паузу.
— Вы упразднили Совет регентов, ваше императорское величество, — продолжил он уже другим тоном. — Это ошибка!
Государь слабо улыбнулся.
— Совет регентов создавался для управления империей, пока я оставался несовершеннолетним и недееспособным. Сейчас мне двадцать один, я здоров и полностью способен править самостоятельно.
— Неопытен, Николай. Ты неопытен! — Фёдор Николаевич резко шагнул вперёд. — Ты не представляешь, насколько сложны государственные дела. Тебе нужна поддержка. Совет регентов…
— Совет регентов — это прошлое, — твёрдо сказал император. — Но именно поэтому я собираюсь создать новый совет. Не просто Кабинет министров, которые понятия не имеют о том, чем управляют. Нет, это будет круг людей, имеющих реальное влияние на империю. Вполне возможно, что кто-то из старого совета окажется в числе этих людей.
Фёдор Николаевич зло прищурился.
— Значит, вы уже все решили, ваше императорское величество, так?
— Именно, — отрезал государь. — Теперь решения принимаю я.
Наступило напряжённое молчание. Я видел, как великий князь сжал кулаки, борясь с желанием высказать всё, что думал.
— Что ж, раз наш разговор переходит из дружеского в формальный, я должен отметить, что вы, ваше императорское величество, забыли об одной важной формальности, — наконец произнёс он медленно, явно смакуя слова. — Ваша дееспособность ещё не подтверждена.
— Что вы имеешь в виду? — голос императора оставался бесстрастным, но я уловил в нём стальную ноту.
— Для подтверждения вашего выздоровления и способности принимать решения государственной важности вы должны пройти проверку. Для этого должна быть созвана специальная комиссия, которая на проверит ваше физическое и ментальное здоровье, магический потенциал и способность удерживать концентрацию. Если все показатели окажутся удовлетворительными, будет вынесено решение о вашей полной дееспособности. И только после этого возможна коронация. Ведь вы так и не были официально коронованы в Москве…
Государь не ответил сразу. В комнате повисло напряжение, казалось, воздух сам загустел от него.
— Процесс долгий, должен заметить, — продолжил великий князь. — И пока этого не произойдёт, Совет регентов остаётся главным правящим органом. А значит, ни один ваш указ не имеет законной силы…
Глава 17
Император долго молчал, измеряя кабинет шагами.
