Он сжал ее пальцы.
– Люди будут искать способ тебя использовать или уничтожить. Если хочешь жить, придется выбрать сторону. Не уворачивайся от войны, дитя. Не избегай страданий. Когда услышишь крик, беги на него.
Часть вторая
Глава 11
Нэчжа распахнул дверь.
– Ты не спишь?
– Что случилось?
Рин зевнула. За иллюминатором еще стояла темнота, но Нэчжа уже был при полном параде. За его спиной торчал полусонный и раздраженный Катай.
– Пошли наверх, – сказал Нэчжа.
– Он хочет показать нам виды, – проворчал Катай. – Давай уже, пошевеливайся, чтобы я мог пойти обратно поспать.
Рин последовала за ними по коридору, подскакивая на одной ноге, пока надевала башмаки.
«Неумолимого» укрывал такой густой голубоватый туман, что они будто плыли сквозь облака. Глазу не за что было зацепиться, пока они не подошли совсем близко ко вздымающимся из тумана громадам. Узкий проход к Арлонгу охраняли огромные утесы: река выглядела темной серебристой ниточкой между каменными стенами. Под лучами поднимающегося солнца скалы переливались ярко-алым цветом.
Знаменитые Красные утесы провинции Дракон. Поговаривали, что после каждого провального нападения на твердыню Арлонга красный цвет утесов становится все ярче, – их раскрашивает кровь моряков, чьи корабли разбились здесь о камни.
Рин различила на стенах массивную надпись, она становилась заметной, только если наклонить голову под определенным углом и на иероглифы падал слабый свет.
– Что там написано?
– А ты что, не можешь прочесть? – спросил Катай. – Это же на старониканском.
Рин чуть не закатила глаза.
– Так переведи.
– Ты и правда не можешь, – хмыкнул Нэчжа. – Эти иероглифы имеют много значений и не подчиняются правилам современной грамматики, а потому любой перевод будет неточным.
Рин улыбнулась. Эти слова приводились в текстах, которые изучали в Синегарде на уроках лингвистики, когда самой большой заботой Рин было одолеть контрольную по грамматике.
– И какой перевод, по-твоему, правильный?
– Ничто не длится вечно, – ответил Нэчжа.
А одновременно с ним Катай произнес:
– Мир не существует.
Катай поморщился, глядя на Нэчжу.
– Ничто не длится вечно? Что это за перевод такой?
– Исторически верный, – заявил Нэчжа. – Эти слова вырезал на скале последний преданный министр Красного императора. После смерти Красного императора его империя развалилась на провинции. Но министр из провинции Дракон не присягнул в верности ни одному вновь созданному государству.
– И вроде бы это плохо кончилось, – напомнила Рин.
– Как говорит отец, в гражданской войне не бывает нейтралитета, – сказал Нэжча. – В провинцию Дракон вторглись восемь князей и разорвали Арлонг на куски. Это и описал министр. Большинство считает, что это вопль нигилиста, предупреждение, что ничто не длится вечно. Ни дружба, ни верность, и уж точно не империя. А значит, и твой перевод вполне подходит, Катай, если поразмыслить. Мир [753] эфемерен. Постоянство – лишь иллюзия.
Тем временем «Неумолимый» вошел в канал между утесами, такой узкий, что Рин удивлялась, как корабль не скребет корпусом по скалам. Наверное, его создали по точным меркам прохода, но все равно, только искусный навигатор мог проскользнуть мимо стен, не задевая их.
Как только они прошли канал, утесы расступились, открыв перед глазами Арлонг, скрытый внутри, как жемчужина в раковине. Город выглядел ослепительно прекрасным. В Тикани Рин в жизни не видела столько водопадов, ручьев и зелени. По другую сторону канала виднелись контуры двух горных цепей, торчащих из тумана, – горы Циньлин на востоке и Даба на западе.
– Я постоянно взбирался на эти утесы. – Нэчжа указал на крутую лестницу, вырезанную в красных стенах. От одного вида у Рин закружилась голова.
– Оттуда видно все – океан, горы, целую провинцию.
– И можно за многие мили заметить врага в любом направлении, – сказал Катай. – Очень полезно.
Теперь Рин поняла. Это объясняло уверенность Вайшры в своей твердыне. Арлонг, наверное, самый неприступный город в империи. Единственный способ вторгнуться в него – это пройти через узкий канал или пересечь массивную горную гряду. Арлонг легко оборонять и чудовищно трудно атаковать. Идеальная столица на время войны.
– Мы много времени проводим и на пляжах, – сказал Нэчжа. – Отсюда их не видно, но под утесом скрываются бухточки. Если не знаешь, где искать, и не найдешь. Берега реки в Арлонге такие протяженные, что можно принять их за океанские, если никогда не видел моря.
Рин поежилась. Тикани был сугубо сухопутным местом, она не представляла, каково это – расти так близко к воде. Рин чувствовала бы себя уязвимой. Кто угодно может пристать к берегу. Пираты. Гесперианцы. Федерация.
Спир был таким же уязвимым.
Нэчжа бросил на нее быстрый взгляд.
– Не любишь море?
Рин вспомнила Алтана, который пятится в черную воду. Вспомнила, как отчаянно плыла, чуть не потеряв рассудок.
– Мне не нравится запах, – сказала она.
– Но оно пахнет солью.
– Нет. Кровью.
Когда «Неумолимый» бросил якорь, Вайшра в сопровождении отряда солдат спустился с корабля в зашторенном паланкине, в котором его отнесли во дворец. Рин не видела Вайшру больше недели, но до нее дошли слухи, что его состояние ухудшилось. Ему уж точно не хотелось бы, чтобы эта молва разнеслась.
– Нам следует волноваться? – спросила она, провожая взглядом паланкин.
– Ему просто нужно немного отдохнуть на берегу. – Нэчжа говорил спокойно, и Рин посчитала это хорошим знаком. – Он поправится.
– К тому времени, когда нужно будет вести армию на север? – уточнил Катай.
– Определенно. А если не сумеет отец, то поведет мой брат. Пошли в казармы. – Нэчжа мотнул головой на сходни. – Пошли. Представлю вас остальным.
Арлонг оказался амбициозным городом из нескольких соединенных островов, рассеянных по широким протокам Западного Муруя. Нэчжа повел Рин, Катая и цыке к одному из узких сампанов, шныряющих повсюду. Когда Нэчжа направил лодку к центру города, Рин подавила приступ дурноты. Город напоминал Анхилуун – менее потрепанный, но такой же дезориентирующий своей сетью каналов. Как же ей это было ненавистно! Чем людей не устраивает суша?
– И никаких мостов? – спросила она. – Дорог тоже нет?
– Нет необходимости. Острова связаны каналами. – Нэчжа стоял на корме и вел сампан легкими поворотами рулевого весла. – Город устроен как раковина, в виде концентрических кругов.
– А выглядит так, будто вот-вот затонет, – сказала Рин.
– Это специально. Почти невозможно вторгнуться в Арлонг с земли. – Сампан свернул за угол. – Здесь была первая столица Красного императора. Во время войны со спирцами он окружил себя водой. Без нее он никогда не чувствовал себя в безопасности, именно потому и решил построить Арлонг. По крайней мере, так утверждается в легендах.
– И почему у него была навязчивая идея насчет воды?
– А как еще защититься от тех, кто умеет вызывать огонь? Теарца и ее армия приводили его в ужас.
– Я думала, он любил Теарцу, – сказала Рин.
– Он любил ее и боялся. Одно другого не исключает.
Рин обрадовалась, когда они наконец-то сошли на берег. На твердой земле она чувствовала себя уверенней – палуба больше не качалась под ногами, и она не могла кувыркнуться в воду.
Но Нэчжа у воды выглядел совершенно счастливым. Он держал весло так, словно оно было продолжением руки, и с такой легкостью перепрыгнул с сампана на землю, будто это не труднее, чем пройти по траве.
Он повел их в сердце военного квартала Арлонга. По дороге Рин заметила несколько огромных кораблей, на которых могли поместиться целые деревни, на палубах стояли массивные катапульты, а из бортов торчали ряды железных пушек в форме головы дракона, пасти раскрывались в зловещих улыбках, готовясь плюнуть огнем и железом.
