— Да у вас что за паноптикум под печатями, я вообще не понял?! — взорвался я. — Неужели не нашлось ничего попроще?!
— Не кипятитесь, Кощеев-сан, — вежливо произнес Кейтаро. — В свое время нужно было взять четыре очень сильных духа любого происхождения. Таково было требование предыдущего специалиста. У нас нашлись три гайдзина и один местный йокай. Они серьезно нарушили закон, а подобное заключение по меркам любой нечисти — несущественная трата времени. Проблему, которая встала перед нашим обществом, нужно было решать очень быстро. Мы не нашли ничего лучше. Мы до сих пор рефлексируем по этому поводу, однако если бы время вернулось в ту точку — вряд ли изобрели бы что-то более подходящее.
— Извиняюсь за свою вспыльчивость, — я остыл и закончил схему вчерашнего сражения. — Что было дальше?
— Дальше всё просто, — как ни в чем не бывало продолжил Казуя. — Хаято, подозревая, что не справятся с задачей сами, попросили своего храмового шикигами привести подкрепление. Тому удалось найти нескольких старшеклассников, и совместными усилиями они справились с ситуацией… однако по итогам все аякаси, и пришельцы, и сидевшие под печатями, были развоплощены. Это значит, что они вернулись — кто в страну желтого источника, кто в европейский ад, кто в монгольское небытие. И теперь двух печатей нет, а на их месте разрытая клумба с глициниями, которую Хината-сэмпай уже наверняка приводит в порядок.
— С этой частью истории всё? — уточнил я на всякий случай.
— Это только начало истории, — кисло улыбнулся Казуя. — Есть еще две печати, имеющие отношение к тому же стихийному злу, ради которого рисковал жизнью маг с Запада.
Он обвел рукой участок газона, который ровно ничем не отличался от других.
— Здесь, что ли? — я уже ничему не удивлялся.
— Именно, — кивнул шинигами. — И я очень хотел бы попросить тебя проверить, что с ними.
Приглашать дважды было не надо. Глаза полыхнули мертвенной зеленью. Я видел обе. И если одна была мерцающе-серой и не вызывала подозрений, то вторая…
— Казуя-кун, — я показал пальцем. — Одна печать вот, она серая. Вторая вот, и она будто с прожилками.
— Для меня они обе серые, — немедленно откликнулся тот. — Абсолютно одинаковые.
— Дело дрянь, — резюмировал я. — Я тут надолго.
— Что потребуется, Кощеев-сан? — Кейтаро приготовился записывать.
— Татами, одна штука. Термос с черным кофе с сахаром, два литра. Чистая вода, четыре литра, — перечислял я. — Старая футболка моего размера или больше. И лопата. Стальная или титановая. Это на ближайшее время. Потом я составлю небольшой список книг, которые срочно нужно будет доставить из любой доступной библиотеки, и… наверное, после школы я попрошу позвать сюда моих одноклассников. Танака Томоко. Акихико Изаму. Ханаваро Кавагути. И Кицуки Ичику, но она и так хотела присоединиться.
— Обед понадобится? — он даже бровью не повел.
— Скорее ужин, — вздохнул я. — Давайте с ним уже ближе к делу решим.
— Хорошо, тогда я пойду подготавливать требуемое.
Я смотрел в спину шикигами. Он мерными шагами удалялся в сторону усадьбы Кицуки.
— Казуя-кун, — негромко позвал я. — Вчерашняя история не закончилась. Если это что-то взялось разрушать печати, то на закате ждем гостей. И тот, кто их пошлет, точно будет знать, против чего их настраивать.
— Если кто-то посылает их специально, то он точно знает главное: наш отец, Кицуки Миямото, сию секунду в отъезде. То есть кто-то сливает информацию, и этот кто-то не последнее лицо в обществе.
— Готовьтесь к худшему, — посоветовал я. — Это не просто «не последнее лицо». Скорее всего, их куда больше одного. Потому что под вас копают.
— Под нас уже столько лет копают, Константин-кун, — горько улыбнулся он, — что мы готовы к чему угодно.
Кейтаро шел по дорожке, обвешанный всем требуемым. Большая фляга с водой, висящая на черенке лопаты, добавляла комизма его коренастой фигуре.
Я переоделся в предложенную рабочую одежду и налил себе кофе.
— Казуя-кун, ты останешься здесь?
— Если можно, я бы отправился по делам. Я могу попросить Кейтаро остаться.
— Да, было бы недурно.
Я зарисовывал схему расположения печатей относительно сторон света. Шикигами не болтал, отвечая исключительно на поставленные вопросы.
— Закат сегодня в 18 часов, — сверился он с поисковиком.
— Вот на нем и ждите сюрпризов, — откликнулся я, дописывая коротенький список литературы. — Кейтаро-сан, вот те книги, которые мне понадобятся в ближайшее время. А это записка — можно передать ее через Кицуки Ичику. Вместе будет веселее.
Я понятия не имел, зачем мне понадобятся мои друзья. Однако кое-что не давало мне покоя.
Если верить приблизительному расчету времени, то первая печать во владениях Хаято вскрылась почти сразу после того, как мы с Бай вчера уехали от них.
А во сне, как сейчас помню, я старательно раздалбывал какую-то плиту. И это было неспроста.
Происходящее нравилось мне всё меньше.
Если оба Хаято столкнулись с противниками, специально заточенными под противодействие конкретным бойцам с конкретными навыками, то и Кицуки, которых сейчас тоже оставалось двое, тоже в опасности. И если быстро добавить в уравнение переменных, то шансы на победу в сегодняшней мясорубке увеличиваются.
А что мясорубка будет — я уже не сомневался.
Печать, пронизанная жилками, очень не нравилась мне сразу по нескольким пунктам.
Во-первых, если та, которая была просто серого цвета, не пахла ничем, то от этой тянуло какой-то сухой травой. Похоже на запах стога, в который так хорошо падать летом в деревне.
Во-вторых, я сравнивал их полчаса и никак не мог понять, чем таким неуловимым они отличаются.
А в-третьих, хотя я и не умел снимать слепки ауры (и вообще не был уверен, что это возможно), однако мне казалось, что их ставили разные маги. Работа была неодинаковой. И я очень сомневался, что один человек с Запада сделал бы обе печати по каким-то разным принципам.
Кейтаро любезно доставил мне книги и ответную записку от друзей. Они передавали, что сразу после школы забросят вещи домой, переоденутся и придут ко мне. Вопросов не задал ни один.
К полудню я проголодался и напал на бенто.
К часу дня закончился термос с кофе.
К двум часам дня я при помощи призрачного гастарбайтера и принесенной лопаты создал пару небольших брустверов по краям печатей. Земля на одной из них масляно блестела, покрытая какой-то аурой. На второй же была абсолютно обычной.
К трем часам дня я убедился, что левая печать поставлена недавно.
К четырем часам дня я, облежав весь принесенный татами и выхлебав половину второго термоса с кофе, был абсолютно уверен: левая печать поддельная.
— Кейтаро-сан, пожалуйста, сообщите Казуе-куну, что я начинаю вскрывать одну печать, — попросил я. — Понятия не имею, что там находится, однако точно не то, что было. По итогам увиденного будем делать выводы: что чинить, а что ломать.
По тропинке ко мне шли все, кого я просил прийти. Изаму-кун шагал, засунув руки в карманы, и его поплывшая фигура намекала, что есть в этом мире что-то стабильное. Ичика-тян и Томо-тян выглядели как будто с тренировок. Широкая удобная одежда на обеих сообщала, что они готовы к чему угодно. Кавагути замыкал шествие. Хакама на нем были настолько новыми, что меня удавила крошечная жаба. А, ну да, не старые же ему надевать…
Оставалось последнее действие, намеченное для подготовки.
И я очень не хотел его делать.
«Привет! Давай сегодня встретимся в полшестого вечера у храма шинигами?»
«Да ты втянулся! Мы же там вчера были:)»
«Сегодня у Кицуки! Их храмовый шикигами обещал мне, что у них цветет какой-то редкий цветок. Не хочу пропустить».
«Как скажешь =*»
Я убрал мобильник.
— Кейтаро-сан, пожалуйста, встретьте одного из моих гостей. Она прибудет в шесть. Высокая, очень длинноногая, модно одета и с длинной сумочкой какого-то известного бренда. Я, правда, мужик и не запомнил, какого. Очень красивая. Кицунэ.
