Эксперимент. Книга 2. Последний Оплот. Серия 5 - Увалов Валерий

– Дымяницы, Дымяницы, – бормотал я, водя пальцем по карте. – Вот!

Палец замер в точке, которая была уже значительно севернее столицы. Это значит, что либо железодеи взяли Старград, либо его обходят, беря в кольцо. Немного поразмыслив, я сложил обе бумаги в суму и обратил внимание на все еще стоявшего рядом воя:

– Свободен.

Вой кивнул и ринулся к лестнице. Но я его остановил:

– Постой. Передай, что я приказал включить освещение.

– Все исполню, княже! – бросил вой и все же начал спускаться.

Я вновь повернулся к ограждению, бросая последние взгляды на горизонт. А через минуту Последний Оплот окутался светом сотен чаровых фонарей, установленных на столбах. И мне на мгновение показалось, что я дома, на Луне.

С тоской вздохнул и с мыслью о том, сколько еще предстоит сделать, перевел взгляд на сияющий крест над церковью и впервые в жизни перекрестился:

– Помоги нам, Господи.

– Княже, – буркнул мимо проходящий мужчина лет сорока и, слегка поклонившись, приложил правый кулак к сердцу.

– Княже, – повторил то же самое следующий за ним шестнадцатилетний пацан.

Вопреки моим опасениям, привычный мне жест вскидывания руки к виску так и не прижился. Если для мелкой ребятни это было забавно, то вот для взрослых не понятно. Они привыкли кланяться буквально везде: в церкви, перед знатью, перед старшим поколением и просто в благодарность. Но меня учили, что отдание чести военнослужащими – это проявление сплоченности, взаимного уважения и проявления воинской воспитанности. Но подобное приветствие среди княжеских дружин тут уже имелось, вот я и не стал изобретать велосипед.

Я молча также приложил кулак к груди и в очередной раз прижался к стене. Мимо проносились представители, без сомнения, будущей военной элиты этого мира. Пока внешне этого сказать нельзя: какие-то мужчины, женщины и подростки, одетые во что попало, таскают бревна, инструменты, ящики или просто спешат. Но я уже видел значительные изменения от того, что было в самом начале.

Первые беженцы стали прибывать уже в первую неделю, когда специально сформированные группы на йортовских лошадях начали объезжать окрестности вдоль границы. И с каждым днем поток беженцев только нарастал, но по мере продвижения железодеев на север места обнаружения выживших оказывались все дальше и дальше.

Ситуацию выправили поезда на магнитной подушке, способные развивать, немыслимую для здешних мест скорость на суше – около ста километров в час. Они стали круглосуточно курсировать вдоль границ Беловодья, подбирая всех, кто выжил.

На самом деле ничего сверхъестественного для местных я не построил. Для подвеса в воздухе предметов магнитные поля использовались издревле – тот же крест, висящий над центральным храмом. Да и передвигаться с якобы нарушением физических законов, как, например, йорты, устанавливающие источники ветра прямо на борту корабля, тут тоже умели.

Поэтому первый поезд, который я собрал, стал обобщением чаровых технологий и тех знаний, что я принес с собой. А то, что вместо источника потока воздуха я применил также магнитное поле, с точки зрения общего принципа работы не имеет никакой разницы. Потому что источником что ветра, что локального магнитного поля была планета. И те, кто хоть что-то понимал в чарах, спрашивали меня не о том, как я это сделал, а почему раньше чародеям не пришло это в голову?

Скорость, конечно, можно и увеличить, я вообще не знаю, есть ли какое-то ограничение. Но опасаюсь, что та система стабилизации, которую я придумал, просто не выдержит. Она и так работает не очень, и это в почти идеальных условиях ровной степи нейтральной полосы.

Но поезда только усугубили ситуацию, потому что поток беженцев увеличился в разы. Несмотря на то что количество рабочих рук росло, как и моя дружина, управлять всем этим стало невозможно. У меня в подчинении оказалось, без преувеличения, неуправляемое стадо, и я просто за голову хватался, не понимая, что со всем этим делать.

Я всего лишь третий лейтенант, академий не заканчивал, и меня никто не учил, как организовывать такие крупные людские ресурсы, тем более гражданских. Я носился, как электронный пучок в ускорителе частиц, пытаясь заткнуть собой все дыры. Но качество и уж тем более скорость выполнения работ лучше от этого не становились.

Да чего тут говорить, местные привыкли к размеренной жизни, даже среди княжеских дружин царила некая степенность и неторопливость. А тут беда сдернула людей с насиженных мест, а я их с головой окунул в свой вечно спешащий куда-то двадцать второй век. Они постоянно слышали от меня: «Давай, давай, быстрее. Не успеваем». И люди смотрели на меня с хорошо читаемым в глазах вопросом: «А не помешался ли наш князюшка?»

И вот в очередной раз, когда меня перекосило оттого, что пришлось самому разбираться, куда выгружать товар, и, главное, оттого, кому это делать, потому что никто не мог взять на себя ответственность, я понял, что все, – сил больше нету. Но неожиданно для самого себя вспомнил, как сам впервые попал на Луну и какие там царили порядки.

Земная Федерация готовилась к затяжной войне на пределе сил, а для этого максимально милитаризовала общество с четкой вертикальной иерархией. Поэтому военную дисциплину прививали, не оглядываясь ни на возраст, ни на род деятельности. Так легче контролировать ресурсы и людей. А чем ситуация здесь отличается от той, в Солнечной системе? Вот и я решил: раз не могу управлять гражданскими, значит, сделаю из них военных, даже из детей. Тем более у меня уже был опыт с голышами.

В любой другой ситуации люди вряд ли добровольно пошли бы на это, но мой пока еще запредельный авторитет как князя и невозможность уйти делали свое дело. В общем, неохотно, со скрипом, но управляемость начала улучшаться. Еще бы форму на всех надеть – и от моего призыва из перепуганных детей будут неотличимы. Но процесс выстраивания новой армии проходит не так гладко, как мне бы хотелось.

Повернув направо, я выскочил на платформу для тех самых поездов. Очередная загадка подземной инфраструктуры планеты. Я уже видел подобные каменные ангары еще в Тиховодье. Как и там, арочный свод явно предназначался для раскрытия, но в отличие от предыдущего образца, где внизу находилась шахта рабочего реактора, здесь была ровная площадка. И для чего этот ангар использовался в прошлом, не понятно.

Зато он оказался отличным местом для организации терминала разгрузки-погрузки поездов непосредственно уже на глубине базы. Правда, пришлось разбирать свод входного тоннеля, чтобы обеспечить заезд с поверхности.

Как раз пока я шел по платформе, загружался очередной поезд, и люди, задействованные в этом процессе, завидев меня, тут же сдергивали свои головные уборы и, поклонившись, принимались их мять. Вот и наглядная демонстрация разницы между теми, кто провел здесь хотя бы месяц, и теми, кто только прибыл.

Проблема превращения бывших крестьян, мастеровых и даже некоторых представителей знати в единый армейский организм заключалась в нехватке кадров, а точнее, в почти полном их отсутствии. Когда я затеял свою реформу, у меня было всего пять более или менее состоявшихся командиров подразделения, которые хоть как-то понимали, как все должно работать. Но использовать Когтя и его четверых взводных в создании армейского формирования из нескольких тысяч человек просто нереально.

Да, если зажмурить один глаз, то сержантов у меня было шесть десятков, – все те бывшие голыши, которые уже давно в моей дружине. Но невозможно представить себе армию, состоящую только из сержантов и рядовых, нужен и офицерский состав, причем разного уровня. Да и кто из сорокалетних мужиков будет всерьез воспринимать командиром четырнадцатилетнего пацана? И так как взять офицеров было негде, я принялся их растить из того, что имел в распоряжении. Конечно, в той мере, как я это представлял с высоты лейтенантских погон.

Возможности отдельно обучать весь спектр командного состава, как это обычно бывает в уже действующей армии, у меня не было. В связи с этим на первое время у вновь прибывших старшим назначался тот, кто и повел людей за собой во время бегства от железодеев. Нет, такие группы сразу не становились подразделением, хотя формально таковыми являлись после принятия присяги.