Егерь. Вызов (СИ) - Скиба Николай

Вот он, у самого входа, едва заметный отпечаток в мягкой земле. Маленький, изящный, с острым носком и тонким каблучком. Женский сапожок. Судя по глубине, его хозяйка стояла здесь долго, переминаясь с ноги на ногу — след размазан, земля утоптана. Словно не решалась войти.

Виола. Кто же ещё носит такую обувь в нашей глуши?

А рядом — другие следы. Два комплекта. Глубокие, чёткие отпечатки тяжёлых мужских сапог с подковами на каблуках. Эти двое весили прилично и не стеснялись показывать своё присутствие. Один прошёлся вдоль клеток, заглядывая внутрь — вот его след у дальней стены. Второй остался у входа, словно часовой.

Мастера. Те самые наёмники, что были с Виолой в тот день, когда я показал им Афину. Как там его звали? Вроде Марк? Неважно. Главное — они были здесь, шарили и изучали.

Я проследил их путь. Один из них подходил к каждой клетке, останавливался, наклонялся. Изучал замки? Или находился в поисках чего-то конкретного?

Они приходили, пока меня не было. Искали что-то. Мои секреты и способы приручения? Особенности питомцев? Виола не оставила своих попыток. Зависть и отчаяние, подогретые собственной неуверенностью, толкали её на всё более отчаянные глупости. Она была предсказуема, как молодой волк, идущий по прямой на приманку.

Я медленно выпрямился, отряхивая ладони о штаны. Земля оставила на пальцах влажные следы — значит, они были здесь недавно. Сегодня. Пока я приручал «режиссёра» и проходил через ментальный поединок, эти трое спокойно изучали мои владения.

Изба цела, замки не тронуты — проверил каждый.

Они вынюхивали. Это вызывало глухое раздражение, как от назойливой мухи, которая всё жужжит и жужжит над ухом. Но сейчас было не до них. У меня были более важные дела.

Вспомнились слова Ирмы, сказанные перед моим уходом: «Как вернёшься, сразу к матери. Не задерживайся». Старуха была права, как всегда. Моя главная проблема сейчас не любопытная девчонка с манией величия, а долг и староста Ефим, медленно закручивающий петлю на шее моей семьи.

Я оглянулся на своих питомцев, которые терпеливо ждали меня. Афина лежала, поджав под себя мощные лапы, но уши постоянно поворачивались, отслеживая каждый звук. Серебристая самка рыси замерла в нескольких шагах от неё, её грозовые глаза смотрели на меня с немым вопросом. Режиссёр изучал следы с холодным презрением.

— Всё в порядке, — сказал я скорее себе, чем им. — Просто гости заходили. Незваные, но безвредные. Пока что.

Красавчик вынырнул из травы, неся в зубах веточку какого-то растения — его новую бесполезную находку из безопасной зоны. Вот дурной. Я улыбнулся и погладил его по головке, чувствуя, как напряжение понемногу спадает.

— Пора идти, — сказал, поправляя лямки рюкзака. — Долгая дорога впереди.

Идти пришлось неспешно — я устал до предела, а мои новые питомцы требовали времени на притирку друг к другу.

Рыси шли рядом, их серебристая шерсть мерцала в сумерках. «Режиссёр» держался с царственным достоинством, словно снисходил до общества низших существ. Его сестра двигалась чуть позади, но её походка выдавала постоянную готовность к действию. Красавчик семенил между ними, явно очарованный новыми спутниками.

Афина замыкала небольшую процессию, и я чувствовал исходящее от неё напряжение. Её статус альфа-самки оказался под угрозой, и это её не радовало.

Проблема назревала постепенно. Сначала всё шло мирно — звери изучали друг друга, привыкали к новым запахам. Но минут через тридцать я заметил, как «Режиссёр» стал выбирать лучшие места для отдыха во время коротких привалов. Он садился на самые высокие камни, выбирал самые удобные поляны, словно по праву рождения.

Афина поначалу терпела. Но когда рысь во время очередной остановки небрежно занял место прямо на тропе, заставив кошку обходить его, терпение моей хищницы лопнуло.

Она подошла к нему медленно, держа голову высоко. Её мускулы перекатывались под шкурой, а в жёлтых глазах плясали опасные огоньки.

— Ррррр, — она издала низкое предупреждающее рычание.

«Режиссёр» даже не повернул головы. Лишь слегка подёргал ухом, словно отгоняя назойливую муху. Презрение читалось в каждой линии его тела.

Красавчик, почуявший неладное, отбежал к ногам «Актрисы». Умный зверёк — понял, что лучше не вмешиваться в выяснение отношений между более крупными хищниками.

Афина сделала ещё шаг. Её рычание стало громче, в нём зазвучали хищные нотки. Она выгнула спину, демонстрируя свою мощь.

«Режиссёр» наконец соизволил обратить на неё внимание. Повернул голову с ленивой грацией и посмотрел на кошку так, словно удивился, что домашняя скотина осмелилась издавать звуки в его присутствии.

— Мрррау, — промурчал он почти нежно, но в этом звуке слышался яд.

Афина взъярилась окончательно. Её уши прижались к голове, а хвост заходил из стороны в сторону, как маятник. Она припала к земле, готовясь к прыжку.

— Хватит! — рыкнул я, но звери меня не слушали.

«Актриса» заметалась между ними, жалобно мяукая. Она явно пыталась разнять назревающую драку, но её попытки лишь подливали масла в огонь. «Режиссёр» воспринял заступничество сестры как оскорбление, а Афина — как знак слабости противника.

Кошка прыгнула.

Режиссёр уклонился с такой лёгкостью, словно танцевал. Воздух вокруг него задрожал, и Афина пролетела мимо, врезавшись в ствол берёзы. Она тут же развернулась, готовая к новой атаке.

— Всё! — заорал я и бросился вперёд.

Схватил Афину за загривок в момент, когда она готовилась к новому прыжку. Адреналин придал сил.

— Марш в духовную форму! — приказал я, и Афина, сопротивляясь, растворилась в потоках энергии, втянувшись в моё потоковое ядро.

«Режиссёр» смотрел на это с холодным любопытством, словно наблюдал за дрессировкой в цирке.

— А ты, — я повернулся к рыси, — прекрати корчить из себя царя зверей.

Он поднялся во весь рост. Его серебристые глаза смотрели прямо в мои, и в них читался вызов. Разумный хищник проверял границы дозволенного, испытывал нового вожака.

Я сделал шаг вперёд. Потом ещё один.

«Режиссёр» не отступал, хотя в его позе появилась напряжённость. Его хвост подрагивал, а уши слегка прижались к голове.

Я протянул руку и крепко сжал его морду ладонями, заставляя смотреть мне в глаза.

— Слушай меня внимательно, — сказал тихо, но так, чтобы каждое слово достигло цели. — Здесь альфа — только я. Афина — моя правая рука, она заслужила уважение кровью и болью. Ты — новичок в стае, и будешь вести себя соответственно.

Рысь попытался вырваться, но я крепче сжал его морду. В его глазах вспыхнуло что-то опасное — первобытная ярость хищника, которого принуждают к покорности. Он не сопротивлялся физически, но его взгляд обещал, что этот разговор ещё не окончен.

— Понял? — добавил я, не ослабляя хватки.

Долгая пауза. «Режиссёр» смотрел на меня с той же холодной оценкой, что и в ущелье. Медленно, очень медленно, он моргнул — формальный знак подчинения. Но в его позе не было ни капли раскаяния.

— Пока достаточно, — я отпустил его. — Теперь марш в ядро.

Он исчез в потоках света, но я чувствовал его сдержанное, словно сжатая пружина, присутствие. Вопрос иерархии остался открытым. Он подчинился, потому что был умён, а не потому что признал моё превосходство.

«Актриса» смотрела на меня широко распахнутыми глазами. В них читались растерянность и шок от моего резкого вмешательства. Она явно не ожидала, что я так жёстко поведу себя.

— А ты, — обратился я к ней, не смягчая тона, — запомни: здесь я главный. Твой брат это поймёт, надеюсь, и ты тоже. В моей стае есть только один вожак.

Самка рыси медленно подошла ко мне, но в её движениях читалась не благодарность, а осторожная покорность. Она коснулась моей ноги мордой — формальный жест подчинения, который говорил больше о её связи с братом, чем о какой-либо преданности мне.

Красавчик, решив, что опасность миновала, выбрался из-за её лап и забрался мне на плечо. Он-то уже давно усвоил урок — в стае есть порядок, и его нарушение карается быстро и жёстко.